МИФЫ. Великолепный МИФ - Роберт Асприн

оказался вне пределов слышимости, и я смог вернуть себе свой обычный голос и манеру речи, хотя мне по-прежнему необходимо было поддерживать свою физическую личину.

– Как что? – ответил он. – Собираем вещи и обходим замок сзади. Ты что, не слушал, малыш?

– Но что же нам делать с…

Однако Ааз уже был занят делом, заново перевязывая те немногие вещи, которые мы распаковали.

– Стой и ничего не делай, малыш, – бросил он мне через плечо. – Мы не можем позволить, чтобы кто-то увидел, как ты выполняешь черную работу. Это вредит имиджу.

– Он сказал, что здесь есть и другие волшебники! – выпалил я наконец.

– Да, и что?

– И что мы будем делать?

Ааз нахмурился.

– Я уже сказал тебе. Мы собираем вещи и…

– Что мы будем делать с остальными магами?

– Делать? Мы не собираемся ничего делать. Ты еще не дорос до дуэлей.

Он закончил собирать вещи и отступил назад, чтобы осмотреть свою работу. Удовлетворенно кивнув, он повернулся и бросил взгляд через мое плечо.

– Придумай что-нибудь с пикой, хорошо, малыш?

Я проследил за его взглядом. Пика охранника все еще висела в воздухе. Хотя я и не думал о ней, часть моего разума поддерживала ее на весу, пока я не решу, что с ней делать. Вопрос был в том, куда ее деть?

– Послушай, Ааз… – начал я, но Ааз уже шагал вдоль стены.

На мгновение я застыл в нерешительности. Охранник ушел, и я не мог вернуть ему оружие. С другой стороны, просто позволить пике упасть на землю казалось чем-то слишком обыденным.

Не в силах придумать хоть что-нибудь такое, что имело бы должный драматизм, я решил отложить решение. В данный момент я поспешил за Аазом, а пике позволил плыть позади меня, предварительно задав ей дополнительную высоту, чтобы она не представляла опасности для Глипа и Лютика.

– Ты ожидал, что здесь будут другие волшебники? – спросил я, догнав моего наставника.

– Не совсем, – признался Ааз. – Конечно, я не исключал такой возможности, но ее вероятность была не слишком велика. Впрочем, это не так уж и удивительно. Такое лакомое местечко неизбежно манит к себе конкурентов.

Он не выглядел особенно расстроенным, поэтому я постарался отнестись к этому новому развитию событий по-философски.

– Хорошо, – спокойно сказал я. – Как это меняет наши планы?

– Никак. Просто делай свое дело, как я тебе показывал, и все будет хорошо.

– Но если другие маги…

Ааз остановился и повернулся ко мне лицом.

– Послушай, малыш, – серьезно сказал он, – то, что я все время говорю, что тебе предстоит пройти долгий путь, прежде чем ты станешь мастером-магом, не означает, что ты ни на что не годен! Разве я стал бы советовать тебе явиться на это собеседование, если бы не считал, что ты достаточно хорош, чтобы получить это место?

– Правда, Ааз?

Он повернулся и зашагал дальше.

– Просто вспомни: Пент не то измерение, которое славится своими волшебниками. Ты не мастер, но и настоящих мастеров здесь – раз, два и обчелся. Держу пари, что по сравнению с конкурентами ты будешь выглядеть настоящим профи, – сказал он, не глядя на меня.

Это имело смысл. Ааз никогда не скрывал своего низкого мнения о Пенте и населявших его пентюхах, включая меня. Эта последняя мысль побудила меня попытаться вытащить из Ааза еще больше ободряющих заверений.

– Ааз?

– Да, малыш?

– Как ты оцениваешь мои шансы? Только честно.

Прежде чем он ответил, прошла целая минута молчания.

– Малыш, ты же вечно жалуешься, что я только и делаю, что подрываю твою уверенность?

– Разве?

– Так что, ради нас обоих, не настаивай слишком сильно на моей честной оценке.

Я не стал этого делать…

Пройти через задние ворота оказалось несложно. Главным образом потому, что задних ворот не было. К моему удивлению и отвращению Ааза, стена не охватывала дворец полностью. Насколько я мог видеть, целой была только передняя стена. Две боковые стены были еще не достроены, а задняя – полностью отсутствовала. Я должен это уточнить. Мое заявление о том, что боковые стены строились, было предположением, основанным на наличии в конце стены строительных лесов, а не на наблюдении за какой-либо происходящей там деятельностью. Если и проводились какие-либо работы, делалось это предельно осторожно, дабы не потревожить сорняки, которыми изобиловали здешние леса.

Меня начали терзать серьезные сомнения относительно королевства, с которым я собирался вступить в союз.

Трудно было сказать, собирался ли королевский двор в саду, или то был двор, проигрывающий борьбу с сорняками и кустарником, которые вторгались через широкое отверстие там, где положено было быть задней стене. (Поскольку я вырос на ферме, мое базовое знание растений состояло в том, что если они несъедобны и растут аккуратными рядами, то это сорняк.) Как будто в ответ на мои мысли Лютик набрал полный рот ближайшей к нему растительности и принялся с энтузиазмом жевать. Глип обнюхал тот же куст и отворотил от него нос.

Все это я отметил лишь вскользь. Основное мое внимание было сосредоточено на самом королевском дворе.

У стены дворца стоял небольшой открытый павильон, в котором виднелась сидящая фигура, предположительно король. Рядом, по обе стороны от него, стояли еще двое мужчин. Толпа, какая бы она ни была, разделялась на две группы. Первая стояла довольно упорядоченной очередью вдоль одной стороны сада. Я предположил, что это очередь конкурентов… или, скорее, надеялся, что это была она, поскольку именно к ней мы и присоединились. Вторую группу составляла неорганизованная толпа в дальнем конце сада, наблюдавшая за происходящим. Были ли это отвергнутые претенденты или просто зеваки, я не знал.

Внезапно мое внимание привлекла молодая пара из группы зевак. Я не ожидал встретить здесь знакомые лица, но этих двоих я видел раньше. Мало того что я их видел, мы с Аазом в какой-то момент выдавали себя за них – фарс, в результате которого нас тогда повесили.

– Ааз! – прошептал я. – Видишь этих двоих?

– Нет, – отрезал Ааз, даже не повернув головы, чтобы посмотреть.

– Но они…

– Забудь о них, – отмахнулся он. – Наблюдай за судьями. Это те, на кого мы должны произвести впечатление.

Я был вынужден признать, что это имело определенный смысл, и неохотно переключил внимание на фигуры в павильоне.

Король был на удивление молод, лет двадцати пяти. У него были густые кудри до плеч, что в сочетании с худощавым телосложением придавало ему почти женственный вид. Судя по его позе, либо собеседования продолжались уже некоторое время, либо он в совершенстве овладел искусством изображать скуку.

Человек слева от него наклонился, что-то настойчиво прошептал королю на ухо и в