Измененный - Дженнифер Руш

Райли схватил меня за волосы и рывком поднял на ноги. Кас рванулся к нему, но он был слишком слаб, чтобы бороться. Райли знал это. Я знала это. Кас знал это. Райли приставил к моей голове пистолет.

— Вот теперь мы завладели всеобщим вниманием, — сказал Коннор, подходя ко мне. Обычно загорелый, сейчас он выглядел бледнее, чем в нашу последнюю встречу. Интересно, как он поживал после столкновения с Сэмом в лаборатории? Он с трудом перевел дыхание. Эту его слабость я не скоро забуду.

— Это ошибка, — начала я, и Райли дернул меня за волосы. Я рванулась вперед. — У нас есть доказательства, согласно которым вы брали деньги у других стран, продавая им людей. Вам больше не сойдет это с рук. Вы же знаете, что мы приняли меры на случай, если не выберемся отсюда.

Коннор скользнул рукой, в карман сделанных на заказ брюк.

— Ах, вот как. Ну, в таком случае, я должен вас просто отпустить? Позволить вам уйти прямо отсюда? — Он сделал два быстрых шага, приблизив свое лицо к моему. Когда он заговорил, на меня пахнуло резким запахом виски. — Да ты хоть знаешь, сколько денег я ввалил в Сэма? А он взял и сбежал… Он — ходячий проект на миллион долларов, а я уже дошел до того, что готов его пристрелить.

Что-то еще изменилось в Конноре с прошлого раза. Он потерял свое очарование. И, наверное, показывал в этот момент свое истинное лицо: безжалостное, властолюбивое, беспощадное.

— Думаю, тебе не составит труда догадаться, что если я так близок к тому, чтобы прикончить его… — он ткнул пальцем в мою грудь, — то уже давно превысил свой лимит терпимости к тебе.

На этот раз Коннор меня жутко напугал. Возможно его ослепляющая белая улыбка, которой он встречал меня все эти годы, нужна была только для того, чтобы успокоить меня, приручить, заставить думать, что он безвреден. Конечно, я знала, что он руководит проектом, знала, что он может быть жестким, но я никогда не боялась за свою жизнь рядом с ним, даже когда он в лаборатории держал пистолет у моей головы. Сейчас все было по-другому, потому что он потерял над нами контроль.

— Отпусти их, Коннор, — подошел папа. — Через восемь часов доказательства, украденные Сэмом, будут опубликованы во всех крупных СМИ. Знаешь ли ты, скольких денег это будет стоить тебе? Больше, чем стоит Сэм. Правительство будет вынуждено прекратить финансирование, и что тогда? Оно полностью отвернется от тебя. Сделает тебя козлом отпущения в глазах общественности.

Ноздри Коннора расширились.

— Не делай вид, что тебе самому не достанется.

— Достанется. Но я больше не хочу быть частью проекта.

Папа всегда казался маленьким и незначительным рядом с Коннором и Райли, но в этот момент я увидела его силу и мудрость — таким он предстал передо мной впервые. И мне нравился такой папа. Я им восхищалась.

— Для начала отпусти Анну, и мы обговорим условия.

С гримасой на лице Коннор щелкнул пальцами. Пробормотав что-то, Райли разжал пальцы на моих волосах, и я сразу же пошла к Сэму. Он все еще дышал, и его глаза были по-прежнему открыты, но взгляд был расфокусирован. Он был близок к обмороку. Его кожа приобрела пепельный цвет, из-за чего синяки на лице стали выделяться еще больше.

Он нуждался в медицинской помощи. Я бросила взгляд на Каса. Тот стоял прямо, как тотемный столб, по нему не было видно, что он ранен. Но если нам придется бороться, я не уверена, что у него есть шансы.

И Ник… он мог бы драться, но он тоже слаб. Я не смогу бороться со всеми этими агентами одна.

Коннор сцепил руки перед собой.

— Хорошо, тогда давайте все обсудим.

— В первую очередь мы должны договориться об условиях, — сказал папа.

Коннор склонил голову в сторону.

— Пожалуйста, порадуйте меня.

— Дай им свободу.

— Свободу? — Коннор принялся ходить по лаборатории. — И кто может мне обещать, что они не опубликуют информацию позже?

— Не опубликуем. Если вы оставите нас в покое, — вмешалась я.

— У меня есть другая идея. — Коннор развел руками. — Я дам вам всем уйти, если вы согласитесь изменить воспоминания.

Все внутри у меня сжалось. Я не могла позволить им играть с воспоминаниями Сэма.

— Нет.

Коннор посмотрел на меня.

— Анна, — почти вздохнул он. — Уверенная и полная решимости. А давай так… ты согласишься работать на Подразделение, и мы сохраним твои воспоминания. Остальных мы отпустим, стерев им воспоминания.

Это был не компромисс. Это предложение Коннора было ужасней предыдущего. Даже если Сэм переживет еще одно стирание памяти, как я смогу его отпустить? Он просто исчезнет, как умеет это делать, а я всю оставшуюся жизнь буду вынуждена провести с Коннором, зная о том, что Сэм где-то на свободе и совершенно не помнит меня.

Кроме того, если изменения, связанные с контролем, не временны, то Коннор сможет использовать меня против парней в любое время, когда ему этого захочется, помнят они меня или нет.

— На это я тоже не согласна.

Коннор фыркнул.

— Тогда мы никого из вас не отпустим. Как тебе это?

— Осталось восемь часов, — напомнил Коннору папа, не обращая внимания на его возрастающее раздражение. — Тупиковая ситуация, Коннор.

Мужчины позади Райли переминались, держа руки на пистолетах. Райли переместил вес с ноги на ногу, сжав зубы от боли — видимо, болело поврежденное колено. Так ему и надо.

— Ты не можешь вечно держать нас у себя, — сказала я и встала, но от Сэма не отошла. — Мы — люди. Мы заслуживаем свободу воли, право на собственную жизнь без каких-либо подпольных компаний, контролирующих каждое наше движение, крадущих наши воспоминания…

— Я согласен.

Я отступила.

— Я останусь, — сказал Сэм, сглотнув с трудом — даже это движение причиняло ему боль. — Отпусти всех остальных.

— Нет, — я наклонилась к нему. — Нет, Сэм. Мы все отсюда уйдем…

— Они не выпустят нас, а я не в той форме, чтобы драться. — Сэм снова закашлялся и был вынужден перевернуться, чтобы сплюнуть кровь изо рта.

— У нас есть план, и…

— К черту план. — Его веки отяжелели. Я едва могла разглядеть радужку его левого глаза под красным пятном лопнувших кровеносных сосудов.

Слезы жгли глаза. Я только что узнала правду обо всем в моей жизни и не хочу ее снова терять. Не хочу терять Сэма. Не могу его потерять.

— Ты — все, что у меня осталось. — Мои слова прозвучали отчаянной мольбой, но мне было все равно. Сэм был единственный человеком из моей старой жизни, единственным человеком, который всегда был рядом и которого я не смогу вспомнить.

Он ответил мне жестким взглядом.

— Тогда позволь мне сделать то, что правильно.