Между небом и морем - Карина Вран

class="p1">— Стена плюща, — определилась с выбором глава Ненависти.

Смущало, что за ее авантюру расплачиваются и другие. Вроде бы Мася и Барби не выглядели слишком расстроенными. Хэйт пропустила, что именно отдали гномка с орчанкой, пока размышляла о своих умениях.

— Мы не изучали профессии, — развел руками бард, говоря за себя и за подругу-демоницу. — Да и умений… кроме музыки и танцев почти и нет.

«Музыка. Танец. Не жертва. Исполнение. Час. Нам ведомо, кто дал мелодию нашим ветвям. Дети ценят красоту».

«Неужели и правда получится?» — не верила в реальность и легкость происходящего Хэйт. — «Впрочем, каплю еще надо донести».

«Дитя знает дорогу», — искрящаяся, что те звезды, капля упала с побега Изначального Древа. — «Дитя отнесет».

— Слишком хорошо, чтобы быть правдой, — недоверчиво шепчет Мася.

«Не просили для себя. Цель малая. Благая. Равновесие — начало начал».

После такого уйти отсюда без картины — Хэйт себе не простила бы. Тем более, что Вал вплетал в свою же музыку мелодию флейты, а Хель парила над травой, пробегая босыми ногами по завихрениям эфирных потоков вокруг неведомых звезд. А звездный ветер играл с ее волосами. Феи сыпали искрами, Изначальное Древо — лепестками.

«Раз вы тут, собирайте», — похоже, чтобы двое из пяти не заскучали, волей Изначального Древа на долину приземлился осколок чего-то большого и искрящегося. — «Что возьмете за час — ваше».

Хэйт краем глаза засекла, как округлились и без того большие глаза гномы. Улыбнулась: малую сложно удивить, значит, что-то ценное в долину упало. Больше она не отвлекалась. Кисть в ее руках порхала, что те феечки, а вдохновенный блеск в глазах не уступал в яркости звездам.

Через час они покинули долину. Дети Изначального Древа сотворили им искрящийся мост над Криволесьем. Страдать второй раз не пришлось. Правда, дальше их встретили любители наживы. Разнесли всех пятерых быстрее, чем Хэйт успела призвать гидру мрака. Целая группа высокоуровневых игроков — это не трио под «соснами».

На потерю процентов и скольки-то монет ей было плевать. Маленький героический росток спасен и снова зеленеет — это глава Ненависти узнала из чата. Немного обидно было, что совещание по поводу Зеленого приюта уже на послезавтра переносилось. Нынче Хэйт ждала встреча с главами других кланов. У ребят тоже планы какие-то были. А завтра — концерт Вала. Его не будет весь день.

В общем, договорились всё обсудить уже в субботу. И про свои успехи в Багровой Лилии парни обещали тогда же рассказать. Там не на два слова разговор, если верить Рэю.

Сбор в Далариве и вовсе опечалил. Лидеры, все, кроме Хэйт, брали «время на подумать». Даже Ли Хао.

— Хорошо, — не стала спорить с более опытными «товарищами» глава Ненависти и добавила в манере Хель. — Тогда я уйду первой.

Дорб, крепь в землях орков. Суп из десяти трав.

— Выход.

Эта сторона реальности тоже требовала внимания художницы.

Двадцать восемь сообщений. Одно от Лешки: «Женщины, коварство имя вам». Одно от Галки: «Ты на меня не сердишься, чудо, потерянное для общества? Леше сказала. С меня Леськин зуб, как выпадет».

Два подряд от Стаса. В одном — оповещение о сеансе живописи в субботу утром. Во втором краткое пояснение. Если верить ему, выходило, что модель их, дива дивная, спутала в тот раз день написания портрета с днем «ноготочков». И отключила телефон в салоне красоты. Художник заявил, что дальнейшее сотрудничество состоится только при условии предоплаты. Элина осознала свое упущение. Счет Ники внезапно пополнился на двадцать пять тысяч.

Остальные сообщения были от Анечки.

«Ты же не забыла про завтрашний концерт⁈»

«Ты же не пойдешь снова в джинсах и свитере?»

«У тебя что-то другое вообще есть в шкафу?»

«Нет, то платье ужасное».

«Футболки тоже не подходят!»

«Нет, так не пойдет».

И еще череда возмущений на весь экран. Закончилось страшным. Угрозой: «Жди, не уходи. Я в пути. Поедем на шоппинг».

Художница потрясла головой. Составила план, как будет отбиваться от «дружественного» порыва. Ее-то устраивал собственный гардероб. Вещи в нем были удобные и ноские. Кроме «тетушкиного» платья, но даже то пригождалось. Пару раз.

Оказалось, с тайфуном Анна, вошедшим в пиковую стадию модного негодования, очень трудно сражаться.

— Ты художник! — всплеснула руками она, оглядев содержимое шкафа сокурсницы.

— Будущий, — внесла поправку хозяйка шкафа.

— Да пофиг, — изобразила отвращение Анюта. — Вкус-то в наличии. Должен быть.

— Допустим, — Вероника подумала про сочетание цветов, примененных гейм-дизайнерами при отрисовке Изначального Древа.

— Как можно писать так красиво, — закатила глаза Потапова. — А одеваться так уродливо?

— Под автопортрет есть белая блузка, — возразила Ника.

— Ты это серьезно сейчас? — Анечку аж затрясло. — Симпатичная, умная, талантливая. А носит почти мешки из-под картошки. И считает это нормой. Нет, с этим надо что-то делать. Поехали.

Сначала Ника думала пойти в отказ. Упереться несуществующим рогом. И пусть Аня, если ей так тяжело принять джинсы со свитером, на концерте делает вид, что они не знакомы. Затем вспомнила про перевод от «латины». И о том, что ее теплые болоневые штаны в конце прошлого зимнего сезона разошлись по шву.

Значит, под прикрытием «модного» выезда по магазинам можно купить себе новые штанцы-шуршунчики. А всё, что глянется Потаповой, проигнорировать. Нет, если вдруг попадется что-то практичное, качественное и приятное на вид, можно и взять. Раз красотка Элина платит (а предоплата возврату в их деле не подлежит), отчего бы и не попробовать?

И вообще, тот, кто считает «болоньки» неподходящей одеждой для девушки, не стоял по колено в сугробе, чтобы зарисовать зимний пейзаж. Отчего-то на картинку с сугробом, холстом и фигурой в объемных пуховике и штанишках наложилась картинка с игровой неписью. Мамой Ирис: в оба их визита наряды на бордельмаман подобраны были изумительно. Имели прекрасный и женственный вид.

— Красивая одежда сделает лучше человека с уродливой душой? — проговорила она вполголоса.

— А? Что? — не расслышала сокурсница.

— Ничего. Мысли вслух. Поехали.

«Болонька с хорошо прошитыми швами сама себя не примерит и не купит».

— Ура! Мода придет в этот унылый шкаф.

«Мечтай».

— Да ну нет! — заламывала руки Аня в который по счету раз. — То с разрезами — да. Красненькое — огонь! А ты что раскопала? Сними и сожги это немедленно!

Ради правды, некоторые из подобранных сокурсницей образов и в самом деле неплохо смотрелись на Нике. Но разоряться на что-то, в чем ей не особо комфортно ради одного выхода на публику? На такое художница пойти не могла.

Столь нужные болоневые штанишки она уже нашла и купила, хотя Потапова при виде «этого кошмара» чуть не свалилась в обморок.