Сиасет-намэ. Книга о правлении вазира XI столетия Низам ал-Мулька - Низам аль-Мульк

вельможами и мубадами отправился в храм огня, позвал Маздака. Маздак пришел, встал возле огня, воззвал громким голосом к богу, воздал хваление Зардушту и замолчал; из середины огня раздался голос таким образом, как мы упомянули, так что царь и вельможи услышали. От этого они пришли в изумление, и Кубад в душе решил в него уверовать. Когда они возвратились из храма огня, Кубад позвал Маздака к себе; с каждым часом он все более и более сближался с ним, пока в него не уверовал. Он приказал ставить во время приемов для него золотое сиденье, изукрашенное драгоценными камнями. Кубад садился на трон, а Маздака усаживал на то сиденье, бывшее много выше, чем трон Кубада. Люди переходили в веру Маздака, иные по влечению и прихоти, иные в угоду царю, направлялись в столицу тайно и явно из краев и областей, принимали веру Маздака. Воины мало проявляли склонности, но не говорили ничего из уважения к власти государя. Из мубадов ни один человек не принял веру Маздака; они заявляли: „Посмотрим, что изойдет из Зенд-Авесты“. Увидав, что государь принял веру Маздака, люди вдали и вблизи откликнулись на призыв и разделили имущество. Маздак говорил: „Имущество есть розданное среди людей, а эти все — рабы всевышнего и дети Адама. Те, кто чувствуют нужду, пусть тратят имущество друг друга, чтобы никто не испытывал лишения и нищеты, все были бы равными по положению“. Когда же Кубад пошел дальше, согласился на общность имущества, |169| Маздак начал заявлять: „Ваши жены — ваше имущество. Следует вам считать жен как имущество друг друга, чтобы никто не оставался без участия в наслаждениях и вожделениях мира, чтобы двери желания были открыты перед всеми людьми“. Многие люди все больше увлекались его учением по причине общности имущества и женщин, в особенности простонародье. Установился такой обычай: если какой-нибудь мужчина приводил в свой дом двадцать мужчин-гостей и угощал хлебом, мясом, вином, закусками и музыкой, под конец все по одному соединялись с его женой, и это не ставили в грех. Был такой обычай; когда кто входил, чтобы соединиться с какой-нибудь женщиной, клал у двери дома головной убор; когда припадало желание другому и он видел головной убор положенным у дверей дома, возвращался и дожидался, пока тот не выйдет. Наконец, Нуширван послал одно лицо втайне к мубадам: „Почему вы храните этакое молчание? почему беспомощны в отношении Маздака? Никто не говорит ни слова, не дает моему отцу совета. Это что за дела происходят, а вы сидите, соблазненные этим плутом. Этот пес растащил имущество людей, сорвал покрывало с гаремов, простонародье сделал властвующим. По крайней мере, скажите Маздаку, по какому праву он это делает? кто приказал? Если вы будете молчать впредь, ваше имущество и ваши жены уйдут от вас, уйдет царство и держава из нашей семьи. Надо, чтобы вы совокупно отправились к моему отцу. Представьте ему это дело! Подайте ему совет! Поспорьте с Маздаком, посмотрите, какое он приведет доказательство“. Он обратился также к людям известным и вельможам. „Пагубное неистовство охватило моего отца, разум его пришел в расстройство. Он не различает своей пагубы от блага. Поразмыслите об его излечении, чтобы он не слушался речей Маздака, не действовал бы по его слову. И сами также, подобно моему отцу, не поддавайтесь обману, так как Маздак стоит не на правде, а на лжи; ложь долго не держится, на завтра она вам не принесет пользы“. Вельможи встревожились его словами и, хотя некоторые из них намеревались принять веру Маздака, благодаря Нуширвану отступились, не перешли в эту веру. Сказали: „Посмотрим, до чего дойдет дело Маздака, отчего Нуширван говорит такие речи“. В то время Нуширвану было восемнадцать лет. Итак, вельможи и мубады собрались, отправились к Кубаду, сказали: „Мы не читали ни в какой истории от давних времен до нынешнего дня и не слыхали от многих пророков, бывших в Сирии, того, что ныне говорит и приказывает Маздак. Нам это кажется весьма неодобрительным“. Кубад сказал: „Поговорите с Маздаком. Что он скажет“. Он позвал Маздака и спросил; „Какое ты имеешь доказательство на то, что говоришь и делаешь?“ Маздак ответил: |170| „Зардушт так приказывает, так в Зенд-Авесте, люди же не умеют этого истолковать. Если мне не верите, спросите у огня“. Снова в другой раз отправились в храм огня, спросили у огня; из середины огня раздался голос: „Правильно, как утверждает Маздак, а не так, как вы говорите“. В другой раз возвратились мубады устыженными. На другой день они отправились к Нуширвану и передали ему обстоятельства дела. Нуширван сказал: „Этот Маздак притязает на то, что учение его во всех значениях учение Зардушта, а как же эти два положения“. Через некоторое время между Кубадом и Маздаком произошел однажды такой случай. Маздак заявил: „Люди с увлечением вступили в это учение. Если бы также Нуширван соблазнился, принял это учение, как было бы хорошо“. Кубад спросил: „Разве он не состоит в этой вере?“ Ответили: „Нет“. Кубад приказал: „Приведите Нуширвана, позовите как можно скорее“. Тот пришел, Кубад спросил; „О, душа моя! Ты не принял веры Маздака?“ Ответил: „Нет, слава богу“. Спросил: „Почему?“ Ответил: „Потому что он говорит ложь. Он — обманщик“. Спросил: „Какой же он обманщик, когда смог заставить говорить огонь?“ Ответил: „Существуют четыре основных начала: вода, огонь, земля и ветер. Прикажи ему, как он заставил говорить огонь, пусть так же заставит говорить воду, ветер и землю, тогда и я в него поверю, прельщусь“. Кубад сказал; „Все, что он говорит, говорит согласно истолкованию Зенд-Авесты“. Нуширван сказал: „Зенд-Авеста не приказывала, чтобы имущество и жены людей были общими. От времен Зардушта до сего дня никто из мудрецов не делал этакого толкования. Вера предписывает охранять имущество и гарем. Когда эти две вещи дозволены, какая будет разница между четвероногими и человеком? Ведь этот образ действия и манера поведения присущи скоту, — быть равными в пастьбе и соединении, а не человеку, наделенному разумом“. Спросил: „Почему ты в конце-концов противоречишь мне, твоему отцу?“ Ответил: „Я научился этому у тебя, хотя никогда этого не было в обычае. Когда же я увидел, что ты стал противоречить своему отцу, я также стал противоречить тебе. Откажись ты от того, и я откажусь от этого“. Разговор между Кубадом, Нуширваном и Маздаком окончился тем, что ему решительно заявили; „Или найди доказательство, отвергающее это учение, уничтожающее слова Маздака, или приведи с собой кого-нибудь, чье доказательство было бы сильнее и правильнее Маздака А