Присвоенная - Марина Багирова

Но ведь потом опять было темно? Или луна мне только привиделась? Или это снова гроза закрыла небо полночными тучами, сотрясая мир громом, оглушительным, но все же неспособным перекрыть наши крики?..

В пространстве больше не было ориентиров. Потолок и пол так часто менялись местами, что все вокруг кружилось каруселью наслаждения, заставлявшей меня парить в воздухе…А может, так и было?

Потерявшись во времени, я засыпала в прохладных объятиях Кристофа только, когда не оставалось сил пошевелить мизинцем. И во сне снова видела его горящие желанием глаза, слышала его тигриное рычание, дышала его запахом…

Он вонзался в мой сон со стоном «Диана-а-а», вырывая из краткого отдыха. И наполовину все еще там, в мире размытых образов, где мы так же не знали покоя, я тихо смеялась про себя: «Ненасытное чудовище!», но не загореться в его пламени было невозможно. И миллионы звезд вспыхивали перед моими так и не открывшимися глазами…А ненасытное чудовище ревело в ответ: «Ты моя-я-я!..», счастливо выдыхая вслед: «…наконец-то…».

Мое тело принимало его как часть себя. Будто давным-давно мы уже были одним целым и теперь после разлуки длиной в вечность мы соединились вновь. Это было как откровение, как возвращение, и вспоминая его слова: «Ты создана для меня», я понимала — это правда…

Больше не было запретов. Все, что когда-то выглядело ненужным, глупым, постыдным, с ним обрело смысл — стало желанным. И я исследовала его так же жадно, как и он меня. Передо мной открылась другая сторона жизни, о существовании которой я даже не подозревала…

— Никогда не думала, что может быть… так…

— Хорошо? Восхитительно?

Я отрицательно мотала головой, смеясь.

— Нет, …я не могу найти слов, Кристоф. Ни в одном известном мне языке таких слов нет.

— Ну, я же обещал, помнишь? — и он снова целовал меня, пробуждая резервы, казавшиеся неисчерпаемыми…

…Наконец, я поняла, что за окном утро. Вот только, утро какого дня? Это был серьезный вопрос.

Я вздохнула.

— Что?

— Мне надо бы в душ… — еще один вздох.

— Ну, не хочешь — не иди, я не возражаю, — и он слизнул каплю пота с моей груди, — между прочим, ты очень сладкая…

Я засмеялась.

— Дело не в этом, …просто я не уверена, что еще умею ходить!

Он рассмеялся вместе со мной.

— Так как я еще не разучился — помогу тебе! Задержи дыхание, Диана.

И спустя миг ураганного ветра мы были в ванной. На мое пораженное «ах-х-х!» Кристоф только самодовольно усмехнулся — мелочи.

— Теперь я понимаю, как ты оставался невидимым, — сказала я обличительно.

Его усмешка стала шире, и мне чисто из вредности немедленно захотелось ее «пригасить».

— Ты хоть в туалете оставлял меня одну?

Но он лишь засмеялся в ответ.

— Ну, разве что там, Диана.

Я покачала головой.

— Когда до меня дошло, что ты все время находился рядом, — и закрыла горящее лицо руками, вспоминая свое состояние, — я… я была…

— О, это — один из самых забавных дней в моей жизни, — его громкий смех множился, отражаясь от стен ванной, — видела бы ты себя тогда, в библиотеке!

— А тебе не казалось, что, …э-э-э, …нехорошо подглядывать? — трудно было удержаться и не кольнуть его, пусть даже сегодня то, что он следил за мной, казалось весьма …интригующим.

Кристоф вздохнул и, улыбаясь, подступил вплотную. Мое сердце ускорило ход.

— Ах, Диана…если бы ты знала, скольких сил мне стоило ограничиваться только …тем, что я себе позволял, — неожиданно он ухватил мое ухо зубами — осторожно, бережно, посылая миллион мурашек по телу, прижимая меня к стене душевой и медленно проводя пальцами от шеи вниз. — Например, — жарко шептал он, — когда ты купалась, мне всегда так хотелось …помочь тебе…

И в этот раз он так и сделал…

Когда мы, в конце концов, добрались до спальни, мой желудок громко напомнил, что есть в жизни и другие потребности. Никогда прежде я не была так зверски голодна. Кристоф распорядился, чтобы нам принесли завтрак, и спустя целых четыре минуты вернулся в нашу постель.

Теперь это была наша постель.

Я улыбнулась тому, как непринужденно поселилось это слово в моих мыслях. Мы.

— Что? — он играл моими волосами — укладывал блестящие спирали на ладони, а затем отпускал их на волю распрямляться.

— Ты так умен, Кристоф — разыграл все это как по нотам, — и я указала на нас с ним. — До сих пор не могу поверить, что тебе это удалось!

Сомневаться в данный момент было очень глупо, но Кристоф не засмеялся — наоборот, отвел глаза, нахмурившись. После долгой паузы он, наконец, тихо произнес:

— Будь я хоть вполовину так умен, как ты говоришь, в первый раз сделал бы все правильно. И ты не ненавидела бы меня так, и не сбежала бы в ту глушь… — и после краткой паузы закончил с тоской: — Ты провела бы эти два года здесь, со мной, в этой постели…

Он посмотрел мне в глаза и сказал:

— Прости меня, Диана.

Как же нелегко дались ему эти слова! Это было видно. Но даже теперь, после немыслимой близости, что, казалось, спаяла нас воедино, я смогла ответить ему лишь тяжелым вздохом.

А он, не сводя с меня озаренного надеждой взгляда, все ждал, ждал…, пока не понял, что я не собиралась отвечать. В попытке скрыть обиду он криво улыбнулся и шутливо пожурил меня:

— А будет ли твое прощение более вероятно, если я скажу, когда говорил эти слова в последний раз?

— Когда?

— Никогда.

Я выдавила улыбку.

— Ну, это …давно.

Он печально кивнул, и в этот миг я решила.

— Я постараюсь, Кристоф. Я буду работать над этим каждый день, — и я знала, что буду. — Просто, это …нелегко, понимаешь?

** ** **

Внизу послышался стук — принесли завтрак.

Услышав, как Кристоф приказал подать его сюда, в спальню, я беспокойно заерзала — мы сидели обнявшись. Для него человек, со страхом поднимавшийся сейчас по ступенькам, почти не существовал и потому не вызывал никаких мыслей. Мне же, напротив, хотелось немедленно встать, одеться и, главное, быть …подальше от постели с Кристофом.

Я попыталась подняться, но ничего не вышло — разжать его объятия было невозможно. Звук шагов приближался, и позвякивание посуды на подносе становилось все четче с каждой секундой, увеличивая мое замешательство. Я уже почти лягалась.

— Диана, — его спокойный голос урезонивал меня, как малого ребенка, — успокойся, ну же, перестань…Это же только прислуга.

— Кристоф, пусти! Я не могу… — бормотала я, пыхтя от бесполезных усилий.