Правило Диксона - Эль Кеннеди

class="p">— Будут ли Гаррет и Коннолли там?

 

— Это их лагерь.

 

— Тогда да.

 

Улыбаясь, он закатывает глаза. —Это единственная причина, по которой ты согласен? Не из-за доброты сердца?

 

Я улыбаюсь ему. — Я беспощадно преследую свои интересы и никогда не буду извиняться за это.

 

— Чувак, Диана может найти кого-то гораздо лучше, чем ты.

 

— Ха. Как будто Джиджи досталась принцу.

 

— Ты, наверное, прав насчёт этого. Они обе вне нашей лиги.

 

 

Глава 20

Диана

 

Вертикальный секс

 

 

Я прихожу домой в субботу после работы, полная энтузиазма, чтобы репетировать с Шейном, и обнаруживаю, что он всё ещё играет в гольф с Уиллом. Уф, такой избалованный мальчишка. Я знаю, что он любит шутить о том, что он богатый мальчик, но этот парень действительно живёт мечтой. Кто ещё двадцатиоднолетний может позволить себе провести всё лето, играя в гольф и совершенствуя своё тело?

 

Пока я жду его возвращения, я догоняю серию Fling or Forever, увлечённая эпической дракой между Фэйт и Кай. Донован всё ещё разыгрывает длинную аферу с Лени, и либо я параноик, либо эта новая девчонка Марисса пытается вцепиться в Коннора. Девушка, проходи мимо.

 

Около семи часов Шейн пишет сообщение, что он готов, и мы идём вниз. Я решила провести нашу первую репетицию на улице, так как вечер выдался идеальным. Тепло, но не жарко, и достаточно прохладно, чтобы не потеть. В Медоу-Хилл есть теннисный корт, но я думаю, что будет легче тренироваться на траве, поэтому мы с Шейном устраиваемся в небольшой полянке перед кортом. На мне чёрные шортики и неоново-оранжевый спортивный топ, и я приготовилась с внешним динамиком, ноутбуком и штативом.

 

— Как прошла ваша девичья ночь с Жизель и Уиллом? — с сухой улыбкой спрашивает Шейн, пока я регулирую высоту штатива.

 

— Было весело. Завтра после моей утренней смены я встречаюсь с Джиджи на примерку платья, а потом она придёт ко мне поплавать.

 

— Отлично. Убедитесь, что обе надели самые откровенные купальники.

 

— Только если ты наденешь свои плавки.

 

— Договорились. Он опускает голову, отвлекаясь на мгновение на телефон. Похоже, он печатает целое эссе.

 

— Перестань писать своей бывшей, — поддразниваю я. — Нам нужно работать.

 

Он поднимает глаза, закатывая их. — Это мой отец.

 

— Ты пишешь своему отцу много абзацев?

 

— Да. Он мой лучший друг. Мы обсуждаем всякие вещи. У тебя с этим проблема?

 

Я хочу назвать его ботаником, но не могу отрицать, что это немного трогательно. Мы с отцом тоже близки, но не ведём длительные текстовые переписки.

 

— Ладно, давай начнем. Я подхожу к Шейну, вся деловая. — Предполагаю, что ты знаешь основные шаги ча-ча-ча?

 

Он смотрит на меня. — Нет. С чего ты это взяла?

 

— Ты встречался с танцовщицей четыре года.

 

— Она балерина. И только потому, что она танцует балет, не означает, что я знаю балет. Это не значит, что я ходил и делал пируэты и жете и... о, черт, похоже, я всё-таки знаю некоторые танцевальные шаги.

 

Я сдерживаю смех. Шейн бывает забавным, это я ему должна признать. А ещё он чертовски хорошо выглядит в своей тренировочной одежде. Я сказала ему надеть что-то более облегающее, поэтому на нём тесная белая футболка и чёрные джоггеры. Брюки сделаны из более тонкой ткани, чем спортивные штаны, и хотя они не слишком обтягивающие, они плотно облегают его пах, когда он идёт, очерчивая его внушительное достоинство. Я всё ещё помню, как это ощущалось, когда он был прижат ко мне, когда я сидела у него на коленях. Почему оно такое большое? И — о боже, вдруг до меня доходит. А что, если оно ещё больше? Что, если на вечеринке у бассейна у него была лишь лёгкая эрекция? Возможно, у него самый большой пенис на земле. Может быть, он длиной двадцать пять дюймов.

 

— Диксон.

 

Я выхожу из транса.

 

— Что с тобой происходит? Твоё лицо красное, как помидор. У тебя аллергическая реакция или что-то в этом роде?

 

Чудесно. Моё лицо покраснело от мысли о двадцатипятидюймовом пенисе Шейна.

 

Я трясу головой, чтобы отогнать эти мысли. Не знаю, что мне меньше нравится — краснеть от мысли о его достоинстве или эти недавние приступы тревоги, потому что мой бывший парень ударил меня по лицу.

 

Можно сказать, что это был удар?

 

Я сжимаю зубы и отворачиваюсь от Шейна, чтобы он не видел опасное сочетание ярости и беспомощности, которое я чувствую в своих глазах.

 

Будто во мне живут две Дианы. Одна из них в ярости. Она говорит: Что с тобой не так? Иди в полицию. Накажи его. А другая — трусливая и парализованная стыдом, приказывает мне не тратить больше энергию на этот катастрофический случай. Синяк зажил, и Перси заблокирован.

 

Так что, на самом деле, всё теперь в порядке.

 

Должно быть в порядке.

 

— Дай мне закончить настройку, и тогда мы начнём, — говорю я, оставаясь спиной к Шейну, пока настраиваю штатив.

 

— Мы действительно должны это снимать?

 

Он звучит так расстроенно, что я оборачиваюсь, чтобы проверить его выражение лица. Конечно, его недовольство кажется искренним. Я замираю, понимая, что не спросила его согласия.

 

— Ах, черт. Меня охватывает раскаяние. — Полагаю, мы можем не снимать это, если ты действительно не хочешь.

 

— Я не собираюсь позориться перед твоими миллионами подписчиков.

 

Я улыбаюсь. — Ты знаешь, сколько у меня подписчиков?

 

— Я просмотрел твой аккаунт на днях. Он хмурится на меня. — Пробная девушка.

 

Я хихикаю, но моё веселье исчезает, когда я осознаю, что это значит. —Послушай, я скажу честно. Я зарабатываю немного денег, монетизируя свои посты. Я неловко пожимаю плечами. — Это помогает оплачивать еду и другие вещи. Я не жду, что ты поймешь, потому что я уверена, что ты ни за что не платишь...

 

Он хмурится.

 

— Прости, я не пытаюсь тебя оскорбить. Честно. Я просто говорю факты. Например, я сомневаюсь, что у нас с тобой одинаковые расходы.

 

— Нет, я понимаю, — говорит он грубо. — У нас разные расходы.

 

— Правильно. —