Новый мир - Олег Дивов

— …хотя накрыли не всех. Конечно, в Эльдорадо. Безусловно. Но ядро — на Земле.

— Декан филфака, например…

— И не только он. Считай, три четверти нашей разведки. И половина контрразведки.

— Сурово.

— Но не безнадежно. Особенно если учесть, что часть народу вообще не догадывается, подо что их подписали. Они просто выполняют приказ начальства. А кое-кого весьма благоразумно из игры выпихнули. Выпихнули некрасиво, грубо, но эффективно. И это, Делла, — лучшие, самые профессиональные и надежные кадры. Полагайся на тех, кого Кид Тернер уволил за последние месяцы. Еще, что важно для понимания. Арриньо — не враг нам.

— Занятная версия.

— Какая на фиг версия, если я сам готовил группу, которая с ним работала… — Павлов поморщился. — Делла, это была светлая — и едва ли не единственная такая — идея Энстона. Что надо внутри хунты вырастить ядро команды, которая будет с нами сотрудничать. Принципиально в идее ничего нового нет, вон в Шанхае провели ту же самую операцию. Принципиально новым был выбор будущих лидеров. Энстон поставил на сынка не самого влиятельного из генералов — и угадал. В пару к нему готовили Арриньо. Они должны были прийти к власти именно в таком составе — Вальдес диктатор, Арриньо премьер. У Вальдеса своя идеология, у Арриньо отличная команда для реализации этой идеологии на практике. Энстон планировал нехило приподняться на успехе этой стратегии. Не свезло, да.

— Вальдесу тоже не свезло.

— Ты про переворот? Да ему достаточно одной встречи с Арриньо наедине. Делла, этих ребят подбирали таким образом, чтобы они составили идеальную пару.

Я подумала. Подписку о неразглашении этого факта я не давала.

— Дим, Вальдес бежал. Он на днях прибывает на Землю. Меня назначили переводчиком к нему и его семейству.

Павлов остолбенел. Застыл, держа хрупкую чайную чашечку двумя пальцами, глядя на меня широко распахнутыми темно-карими глазами. Я внезапно поняла, что Павлов испугался.

— Делла, — выговорил он наконец, аккуратно отставив чашечку. — Плохо дело. Если Вальдес не помирится с Арриньо, мы, считай, проиграли.

Я молчала.

— Убеди его вернуться в Эльдорадо.

Павлов говорил тихо, почти беззвучно, едва шевеля губами.

Я молчала, глядя на него в упор.

— Я дам тебе гарантии, — пообещал Павлов. — Это наша с тобой игра.

— Авансом.

— Разумеется.

Он раскрыл наладонник со своего чипа и уставился в него.

— Я сдам тебе всю свою подчиненную сеть, — сказал Павлов. — Достаточно?

— Нет. Какой прок только от твоих марионеток, если ты сам их сбросишь при малейшей угрозе себе?

— Ну, не скажи. Я все-таки занимаюсь вопросами влияния… Хорошо. Еще и всех, кто надо мной.

— Почему бы тебе не слить ту информацию, которую ты бережешь на крайний случай? На тот, когда тебе придется в буквальном смысле выкупать свою шкуру?

Павлов криво усмехнулся:

— Верь не верь — сейчас я ничем таким не располагаю. Потому и верчусь как уж на сковородке. В принципе, самой ценной информацией ты и так владеешь. Ты знаешь, кто я.

— Дим, а как тебя зовут на самом деле?

Он удивился. Приподнял характерно изогнутые луком брови.

— Тебе что именно сказать — как меня должны были звать, если бы мама не сбежала от моего отца, или как зовут по свидетельству о рождении? Если первое — Алексей Павлович Ворошилов. Если второе — Павел Дмитриевич Щепетнов. С биологическим папашей я пару раз виделся, мы с ним двух минут не можем провести в одном помещении, мне прибить его хочется. Ему меня, похоже, тоже.

— И ты с такой внешностью будешь уверять меня в своем русском происхождении.

— Моя мать наполовину ассирийка, наполовину персиянка. Отец чистокровный русский. У меня, кстати, еще сестра есть. Родная. От того же отца. Собственно, я с ее помощью и разыскал папашу. Варвара Дмитриевна Колосова, в девичестве Щепетнова. Алексеем меня звали бы, родись я на полгода раньше, потому что мать ушла от отца с полуторагодовалой дочерью и трехмесячной беременностью. Назвала Павлом. Я бы отказался от этого имени на фиг, но мой приемный дед тоже Павел. Обалденный мужик. Фактически до пяти лет меня воспитывал он. Мое нынешнее имя — оно, в сущности, в честь отчима, Дмитрия Павловича Щепетнова. Можешь заказать энциклопедию «Кто есть кто на Сибири» и все про него узнать. Меня оттуда выпилили, по понятным причинам, точней, переписали уже на новое имя, но про мою семью там есть все. Он известный художник. Моя сестра вышла замуж за его агента.

— И почему я тебе не верю, а, Дима?

— Потому что моя биография слишком похожа на выдуманную. Я старался.

Я скептически глядела на него и молчала.

— Ну хорошо, — Павлов засмеялся. — Ну сдаюсь, сдаюсь. Моя мать увидела моего биологического отца уже после того, как я родился. Щепетнов — бесплоден, она заказывала сперму в Банке Воспроизводства. Она выбирала биологического отца для своих детей с таким расчетом, чтобы тот был похож на красавца Щепетнова. Самому Щепетнову, кстати, было глубоко по фигу, на кого смахивают дети. Ему вообще идея с искусственным оплодотворением не нравилась — ну зачем жене девять месяцев мучиться с беременностью, потом рожать? Это тяжелое испытание для организма. Совершенно незачем так терзать себя, если просто нужны дети в семью — можно усыновить пару сирот. Мать настояла на своем. Когда мне был год, мать поругалась с Щепетновым и решила познакомиться с биологическим папашей своих детей. Тогда-то и узнала, что вся видеоинформация в Банке была поддельной. Для фото и видео позировал сосед папаши. А тот был старый хрыч, поперек себя шире, низенький и кривоногий, ни капельки на Щепетнова не похожий. Зато башковитый. Мозги я унаследовал от него, амбиции от матери, честь — от отчима. Моей сестре повезло меньше. Она унаследовала папашины кривые ноги и материны мозги. Но ее чертовски удачно выдали замуж. Когда я говорю «выдали», это означает, что ей было глубоко насрать, за кого идти, лишь бы секс случался регулярно. Думать она начала после вторых родов. Впрочем, как и наша мать. Как раз вовремя, чтобы удержать мужа и сохранить семью. В итоге она родила пятерых, и сейчас у нее целое стадо внуков. Потомство некрасивое, мои дети сильно лучше, ну так мне никогда не было все равно, с кем спать. Но, что характерно, уровень интеллекта достаточно высокий — что у моих детей, что у племянников. Это вообще особенность биологических потомков нашего папаши. Он ни разу не был женат, но если верить записям в Банке, у него порядка сотни детей.

— И никто из перечисленных тобою родственников тебе не дорог.

— В общем, да. Я привык быть одиночкой. Дорожу только собственной семьей.