Скандальный брак - Софи Джордан

— Какие демоны?

Эви сделала глубокий ободряющий вздох.

— Однажды ночью, очень давно, мужчина ворвался в мою спальню и напал на меня.

Его рука замерла на ее предплечье. Спенсер камнем застыл около нее. Она не двигалась, не смела посмотреть на него, слишком боясь того, что могла увидеть на его лице.

— Он не… — Эви прервалась, увлажняя свои пересохшие губы, — преуспел в своем грязном деле, но я никогда не могла выкинуть это из памяти.

— Когда это случилось? Где?

Тревога просочилась вниз по ее позвоночнику от его резкого тона. Она боялась сказать слишком много, и не зря. Эви не имела понятия о том, что Йен рассказал ему. Спенсер с легкостью мог начать соединять кусочки ее головоломки из лжи, если она упомянет работодателя, если упомянет Барбадос.

Ей не следовало ничего говорить, следовало держаться подальше от него, но Эви не могла. Она слишком хотела его. Нуждалась в близости, которая была больше интимной.

Отбрасывая осторожность в сторону, Эви пробормотала:

— Это было до Николаса, до Йена, — по крайней мере, это было правдой.

— Я узнаю имя этого человека, — мрачно и грозно прогрохотал его голос у нее под ухом.

Дрожь пробежала по ее рукам. Эви оперлась на локоть, чтобы взглянуть на него, дурное предчувствие нахлынуло на нее.

— Зачем?

На челюсти Спенсера напрягся мускул, когда его губы сжались в твердую линию. Его рука на ее запястье сжалась.

— Я хочу узнать его имя, Эви.

Она покачала головой.

— Не заставляй меня снова вспоминать это. Забудь.

В этот момент что-то сверкнуло в его глазах. Рука на ее запястье расслабилась.

— А ты забыла?

— Это в прошлом. Все, Спенсер, — Эви облизнула пересохшие губы и покачала головой. — Что-то изменилось вчера в погребе. Я перестала прятаться от темноты. Встретилась, наконец, с ней лицом к лицу. И ты пришел за мной, — ее речь ускорялась, становясь более уверенной. — Тогда я поняла, что в темноте могут происходить и хорошие вещи. Прекрасные, замечательные вещи, — она протянула руку, растопырив пальцы на его груди. Сильные ровные удары его сердца пульсировали под ее ладонью.

Те плохие воспоминания больше не преследовали Эви. Было похоже, что Спенсер изгнал ее призраков, надежно похоронив их в прошлом… дав ей что-то еще, что-то лучшее, на чем можно сфокусировать внимание.

— Я все-таки хочу узнать имя этого мужчины, чтобы я мог нанести ему визит. Ты теперь моя жена. Нужно заставить его отвечать за свои поступки.

Вздыхая, она откинулась назад напротив него.

— Что ж, он далеко отсюда. Тебе придется пересечь океан, чтобы воздать ему по справедливости, а я не буду в восторге, если ты меня покинешь.

Спенсер проворчал и заключил ее в объятия.

— Не хочу, чтобы ты снова когда-нибудь страдала. Мысль о том, что с тобой что-то случилось… — он потянул за кончики ее волос, лежащих на его груди.

Незнакомая боль сжала ее сердце. Эви никогда не думала, что мужчина будет так о ней заботиться, что она сможет найти то, что Фэллон нашла со своим мужем. Спенсер не объяснился ей в любви, но она знала, что нравится ему, он хочет ее. Они испытывают привязанность друг к другу. Разве этого не достаточно?

Будет ли этого достаточно, если муж узнает ее тайну? Если он узнает, что женился не на Линни? Что она не была той женщиной, к которой у него возникли нежные чувства во время кампании в Крыму? Будет ли это иметь значение для Спенсера? Достанет ли ей мужества, чтобы это выяснить?

Как долго может она продолжать лгать человеку, которого любит? Что-то сжалось в груди Эви при мысли о том, чтобы освободиться от лжи, признавшись ему во всем. Сможет ли она перенести, если это означает потерять их новообретенную близость? Потерять Спенсера? Дикое отчаяние прожгло ее от такой перспективы.

Горло Эви перехватило от страха, но она знала, что должна рискнуть. Обязана. Потому что иначе у них никогда не будет ничего настоящего, истинного.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Эви. Я никогда не пожелаю тебе вреда или чтобы ты была напугана.

Прерывистый вздох вырвался у нее из груди.

— Я счастлива, — и эта крупица правды испугала ее. Не было мудрым решением позволить себе чувствовать счастье. Счастье с ним. Когда все это может исчезнуть после пары простых слов. — Тебя-то ничто не испугает, — поддразнила она, горя желанием сменить тему. — Ты пережил войну.

— Я бы так не сказал. Страх заставил меня пойти в армию.

Эви приподнялась на локте и взглянула вниз на него.

— Ты стал солдатом, потому что был напуган? Ты бы скорее подставился под саблю, под пулю, чем под… — она изумленно покачала головой, — … что?

— Стать таким, как мой отец. Братья. Все распутники, топили себя в пороках до тех пор, пока от них не остались одни пустые оболочки. Я наблюдал за тем, как мой отец уничтожил мать, убил ее своими изменами и ложью и затем не проронил ни слезинки над ее могилой.

Ложь. Ее живот сжался. Предательство и ложь окрасили его прошлое, прошлое, от которого он сбежал, уйдя на войну.

Ложь и предательство окрасили и его настоящее. Только он еще этого не знал.

Спенсер продолжил:

— Мой отец и братья, не задумываясь, лгали и обманывали, чтобы получить то, что хотели в жизни.

— Адара, — Эви не могла не предположить, слишком любопытная, чтобы придержать язык.

— Да. Адара. Она была трофеем сезона. Приз Каллену, чтобы обойти всех тех, кто боролся за ее руку. Включая меня, — он поймал прядь волос Эви, пропустил ее меж своих пальцев. — Только я рад, что он выиграл ее.

— Ты не такой как они, Спенсер.

— Нет? — его пристальный взгляд поймал ее в ловушку. — Я не дал тебе большого выбора в том, чтобы выйти за меня замуж. Я повлиял на ситуацию, позволив Шеффилду думать, что я отец Николаса. Потому что хотел тебя.

Было больно слышать, как он говорит это. Спенсер хотел Линни: он думал, что получит ее. Ей никогда не отделаться от этой мысли.

Эви выдавила улыбку и поддразнила его.

— Что ж, да. Это было слегка чересчур. Возможно, ты все-таки немного на них похож.

Спенсер улыбнулся, только в этой улыбке не было веселья.

— Мой отец верил, что наше право в силу происхождения ставит нас над всеми остальными. Винтерсы берут то, что хотят, а остальной мир может катиться к черту… Он растил нас, чтобы быть такими.

Ее улыбка исчезла, и она покачала головой.

— Ты не такой, — настаивала Эви. — Ты внимательный к другим. Бескорыстный. Ты женился на мне ради Николаса, ради Йена…

— Разве? — прервал ее Спенсер, его глаза ярко блестели и казались почти серебристо зелеными. — Глядя на тебя прямо сейчас, испытывая такие чувства, как сейчас, трудно это себе представить.