Вольная птица - Ольга Талан

   - А почему на 30 лет?

   - 32. Ата. Я же Суани. Потом дочери вырастут, и мы все вернёмся сюда. Я к тому времени уже взрослая совсем буду, никто мне не будет указывать, куда можно лезть, куда нельзя. Ух! Мы тут с вами вместе сразу всех победим!

   Ретка сладко и очень тепло улыбалась. Я вздохнул. Решил - говори!

   - Если ты обещаешь меня любить, я согласен быть твоим мужем!

   - Ура! - Ретка бросилась меня целовать.

   Венки:

   Вместе с отцом мы шли по коридорам монастыря. Даккарцев сюда обычно не пускали. Исключение - даккарцы, принадлежащие роду Арнелет, то есть те, кто были женаты на неолетанках и имели дочерей. Очень скоро я тоже буду женат... Мысль в голову не укладывалась совершенно! Нет, не то, чтобы я не представлял себя женатым. Представлял, но на Ретке. А вот женатым на Морок...

   Я сразу автоматом попаду в число мужчин, перед которыми Теневая лига низко кланяется и приглашает в свои ряды. Автоматом стану весомой политической фигурой и авторитетным голосом для прессы. Особенно если вспомнить, что Агатея говорила о других мужьях своей "королевы"... Почему я тогда решил, что она молода? "Лазурь ей не к лицу." У Морок нет дочерей, или о них просто никто ничего не знает? Да нет, она должна была рассказать Агатее всё о своей личной жизни, когда оформляла заказ. У неё нет дочерей? А дом у неё хотя бы есть? Я вдруг вспомнил, что видел в рюкзаке Морок раскладку для костра и плащ из теплоконденсатора... и его явно не раз разворачивали, кнопки складки были сильно видавшими жизнь. Ей не раз приходилось спать на улице? Задумывались ли все эти Великие, все эти просящие и надеющиеся, где и как живёт та, кто исполняет их надежды? Наверно, у неё действительно НЕТ дочерей. Для неолетанки в 400 лет это очень страшно.

   Меня буквально разрывало два чувства. С одной стороны, Морок меня пугала. Долг, обязывающий быть её мужем, заставлял скрипеть зубами. С другой, в ней столько силы и слабости одновременно! Почему она не живёт для себя? Почему бросила всю себя на возрождение Арнелет, отдала в чужие руки? Лишила себя своей жизни... Как она смотрела на Ретку... Как будто та была её родной дочерью. А это не так, я видел полное имя Ретки... Зато со мной у Морок будут собственные дочери. Это долг мужа создать дом, тыл для ами, снять с неё лишние заботы... Уж я-то прослежу, чтобы личная жизнь у неё появилась. Сразу, как сам перестану её бояться...

   Морок мы застали всё на той же веранде. Свет всё так же обтекал её, но мне почему-то показалось, что она усталая, и в монастыре ей совсем не нравится.

   - Мастер, спасибо, что дали нам поговорить. Мы готовы к обряду.

   - Хорошо.

   Морок вытащила телефон и быстро набрала кого-то:

   - Дорогая, подойди в храм монастыря. Проведёшь для меня обряд. Да, и посторонних удали оттуда.

   Она ещё с минуту, не спеша, допивала свой бокал.

   - Прошу, си Роджер, следуйте вперёд.

   В храме нас встретила изящная неолетанка около 100 лет. Я её сразу узнал. Это была мастер Атшолия Ларийк, настоятельница монастыря Болотного края. Она очень известный специалист по рефреймингу, и мама часто с ней общается. Когда мы вошли, Атшолия быстро оглядела нас и улыбнулась, кивнув Морок:

   - Я рада помочь тебе, мастер. - Потом повернулась к отцу: - Добрый вечер, Роджер. Сегодняшний день кишит событиями.

   - Да уж!

   Это был маленький храм для местных обрядов Цуе. Вместо алтаря металлическая чаша всего с две моих ладони на каменном столике. На стенах мелкая роспись.

   Атшолия взяла в руки договор.

   - Как понимаю, Роджер, ты представляешь интересы Морены?

   - Да, она под арестом и не может приехать.

   - Хорошо, садитесь.

   Отец и Морок опустились на низенькие скамеечки у алтаря.

   - Венки, ты ведь знаешь обряд? Раздевайся!

   Я стянул с себя всю одежду. Хорошо, что я не вижу взгляда Морок, а то бы, наверно, впервые в жизни засмущался.

   Пока я раздевался, Атшолия произнесла полагающуюся в таких случаях речь. Я вышел к алтарю, повернулся вокруг себя, чтобы продемонстрировать, что никаких неолетанских знаков на мне нет. Морок выложила перед собой на пол печать. Даккарскую печать, татуировочную! Я уж ожидал, что она сторонница коленного железа.

   Атшолия, улыбаясь, подошла ко мне. Холодное прикосновение печати... Всё! Браки на Арнелет заключаются единажды и на всю жизнь. Теперь я навсегда принадлежу Морок... Хотя пафос лишний. Я принадлежу ей уже четыре дня, хоть и не знал об этом.

   В принципе, обряд на этом был закончен. Отец хлопнул меня по плечу и быстро ушёл. У него сегодня и без меня дел полно. Атшолия учтиво поклонилась Морок и тоже ушла. Я, изображая ледяное спокойствие, натягивал штаны, когда Морок обняла меня сзади.

   - Ты умеешь чертовски соблазнительно одеваться!

   Всё, приехали! Сейчас, парень, у тебя будет первый секс в этом браке! В ауре опять витали эти нотки восхищения и желания.

   - То есть, я зря одеваюсь? Можно раздеваться обратно?

   - Ты так торопишься?

   Это я тороплюсь?! У меня даже не стоит. Я дрожу весь внутри, как заяц перед хищником. А вот у кого-то в ауре уже порносеанс целый из эмоций.

   Морок хмыкнула, подняла со ступеней остатки моей одежды, а потом одним движение подхватила меня на руки:

   - С утра мечтала это сделать!

   Ой, юбля! Вот на руках меня ещё не таскали! Как ребёнка, честное слово!

   Она быстрыми шагами, через ступеньку, куда-то спустилась по коридорам монастыря и открыла ногой дверь комнаты:

   - Не знаю, понимал ли ты это, но ты, лапочка, старательно соблазнял меня сегодня всё утро. Сначала одеяло скидывал. Как моя девочка краснела, укрывая тебя снова и снова. Потом принялся дефилировать передо мной...

   Морок рывком развернула меня к себе. Дверь за её спиной была закрыта. Свет больше не обтекал её. Но на лице была маска. Обычная карнавальная маска. Серые глаза саркастично улыбались сквозь прорези, нахально и похотливо. Я попытался изобразить безразличие:

   - Вас так легко соблазнить, мастер Морок?

   Она поморщилась:

   - Давай так: я легко верю, что в доме Морены ты мог не знать или не придавать значения многим традициям Арнелет. Поэтому мы решим так: я один раз говорю тебе правило, и ты больше никогда его не нарушаешь. Хорошо?

   Я кивнул:

   - Правило первое: мужчине не следует обращаться к ами именем Мевы. А в моём случае это имя вообще лучше не произносить, если ты не уверен в том, что тебя никто не слышит. Моё имя Цуе, к сожалению, тоже лучше не использовать. Так что звать ты меня будешь или аэр, или мастер, или каким-нибудь ласковым прозвищем. Сам придумай.