Вожди комсомола. 100 лет ВЛКСМ в биографиях лидеров - Леонид Михайлович Млечин

В редакции долго ждала своей очереди полоса, посвященная биологии, с броской шапкой: «Учиться у животных». Наконец ее поставили в номер. А в последний момент передовую статью на первой полосе дали под названием «Учиться у коммунистов».

На следующий день Бориса Панкина и его первого заместителя Виталия Игнатенко вызвали в ЦК комсомола. В кабинете секретаря ЦК услужливые помощники так разложили газету, что два заголовка оказались рядом: «Учиться у коммунистов» и «Учиться у животных». Разговор шел на повышенных тонах:

– Вы это специально сделали! Кто вел номер?

– Член редколлегии Десятерик.

А Владимир Ильич Десятерик был любимцем секретаря ЦК. Он сбавил тон:

– Незрелость проявил Владимир Ильич.

Игнатенко с невинным лицом заметил:

– Мне кажется, в этом кабинете о незрелости Владимира Ильича не стоило бы…

Секретарь ЦК смутился:

– Ну, я только о Десятерике.

Разбор завершился.

Виталий Никитич Игнатенко после факультета журналистики пришел в «Комсомольскую правду», кузницу кадров того времени, где вырос до первого заместителя главного редактора. Аппаратчики с удивлением смотрели на него: высокий, подтянутый, спортивный. Это сейчас у нас начальники заботятся о себе, а в советские времена у власти находились столь весомые руководители, что с трудом в дверь протискивались.

Когда Игнатенко утверждали заместителем главного редактора, секретарь ЦК поинтересовался:

– Где работает жена?

– В Общесоюзном доме моделей.

– Кем? – насторожился руководитель Цекамола.

– Манекенщицей. Показывает модели одежды.

– Да, у-у-у… И не комсомолка? – с нескрываемым огорчением.

– Нет.

– У-у-у…

Игнатенко уточнил:

– Но в трудовой книжке написано: «рабочий шестого разряда».

– Вот вы так и пишите, – обрадовался секретарь ЦК ВЛКСМ.

Виталий Игнатенко сделал блистательную карьеру: помощник президента страны, заместитель председателя Совета министров России, глава крупнейшего информационного агентства, сенатор.

Виталий Игнатенко стал генеральным директором ТАСС в переломный 1991 год. Должности и казенная недвижимость конвертировались в большие деньги. Перед начальниками открывались невиданные прежде возможности – стать богатыми и очень богатыми людьми.

«На меня шла атака за атакой, – вспоминает Игнатенко. – Появился первый зам. Он на новое здание ТАСС глаз положил. Я сказал, что только через мой труп. Потом выяснилось, что это для нового назначенца не проблема… Приходили ребята со спортивно-зэковской выправкой, говорили: «Ну, подумайте о своем здоровье. Бывает, идет человек, а его трубой по голове». И ударяли, и убивали… Могло что-то случиться и со мной. Впрочем, я не очень-то съедобный. Вырос в портовом городе, могу за себя постоять».

Достигшими высоких постов руководят обычные человеческие чувства – зависть, корысть, властолюбие. Но не всеми. Самая высокая должность не меняла характер Игнатенко и взгляда на жизнь. И под дулами автоматов не пасовал. В октябре 1993 года посланцы Руцкого и Хасбулатова ворвались в здание ТАСС с оружием в руках. Потребовали от генерального директора передать на весь мир одну фразу: «Режим Ельцина низложен».

– Я им сказал, что не буду сотрудничать, – вспоминал Игнатенко. – И они не смогли отправить это сообщение…

Борис Панкин, либерал по взглядам, был человеком с высоко поднятой головой, выпяченным вперед подбородком, жестким взглядом и уверенным голосом.

– Как говорит мой любимый герой, «ввяжись в драку, а там видно будет», – вспоминал Панкин. – И я в эту драку постоянно ввязывался. А коллектив такой в «Комсомолке» был, что пойти против диссидентски настроенного коллектива страшнее, чем проехаться по начальству. Когда прыгал с парашютом, надо было выйти на крыло – поджилки, ясное дело, трясутся. Но мне не так страшно было разбиться, как опозориться перед товарищами. Прыгнул. И все нормально. Это чувство со мной всю жизнь.

В 1973 году Панкин ушел из «Комсомолки», чтобы стать председателем Всесоюзного агентства по авторским правам. Это был министерский пост, а он человек честолюбивый. Это была самостоятельная работа, а он человек властный, не любящий подчиняться. Потом он стал послом, в 1991-м министром иностранных дел СССР.

А золотой век газеты завершился.

Карьеристы и неудачники

23 октября 1981 года председатель КГБ Юрий Андропов отправил в ЦК КПСС секретную справку «о негативных проявлениях среди бойцов комсомольско-молодежных отрядов». Справку составили в пятом управлении КГБ (борьба с идеологическими диверсиями). Национальными проблемами в стране занимался комитет госбезопасности. «Поручить чекистам» – эта формула казалась советским руководителям спасительной.

Подписал справку начальник пятого управления генерал Филипп Бобков:

«На строительстве важнейших объектов нефтегазовой промышленности в Тюменской области в составе шести комсомольско-молодежных строительных отрядов, сформированных в Закавказье, Средней Азии и других районах страны, находятся более семи тысяч молодых рабочих.

В течение последних двух лет среди бойцов этих отрядов имели место негативные проявления. Так, в 1979 году произошли массовые драки между бойцами отряда имени 25-летия Целины, прибывшими из Грузии, и местными строителями нефтехимического комбината; в поселке Локосово Сургутского района между бойцами из Литвы и местными жителями; в поселке Уренгой Пуровского района между группой местной рабочей молодежи и комсомольцами из Азербайджана.

В 1980 году в г. Нижневартовске во время драки между бойцами отряда «Молодогвардеец» убит комсомолец Бес-палов. В 1981 году в г. Тобольске произошла массовая драка между бойцами отрядов, прибывших из Армении и Азербайджана. Как правило, указанные инциденты возникали из хулиганских побуждений, на почве употребления спиртных напитков и наркотиков, но затем приобретали националистический характер».

Справку, которая свидетельствовала о том, как легко в Советском Союзе вспыхивали конфликты на национальной почве, списали в секретный архив. Обсуждать эти темы не хотелось. Беспорядки воспринимались крайне болезненно. Ни в коем случаи не допустить предания их гласности! Острота национальных проблем тщательно скрывалась от обычных граждан, поэтому вспыхнувшие в перестроечные годы конфликты окажутся для страны полной неожиданностью.

В позднесоветские годы в комсомольском аппарате появилась и окрепла группа, которую в служебных документах КГБ именовали «русской партией» или «русистами». Сотрудники пятого управления комитета госбезопасности, видимо, не подозревали, что русисты – научное понятие, обозначающее специалистов по русской литературе и языку.

В эту группу вошли люди, считавшие, что в Советском Союзе в угоду другим национальностям ущемляются права русских. Тон задавали комсомольские функционеры, занимавшие ключевые должности в идеологической сфере.

«Русисты» считали, что революцию в 1917 году устроило мировое еврейство, дабы уничтожить Россию и русскую культуру. Активисты этого движения выросли на «Протоколах сионских мудрецов», признанных фальшивкой повсюду, кроме нацистской Германии. Валерий Николаевич Ганичев, заведовавший отделом культуры ЦК ВЛКСМ, рассказывал, что «Протоколы сионских мудрецов» получил от художника Ильи Глазунова. Заведующий отделом ЦК комсомола читал антисемитскую литературу, «и многое становилось ясным».

Советский Союз разрушался отнюдь не усилиями либерально настроенных диссидентов. Многонациональное государство подрывали крайние националисты, занимавшие высокие посты, в том числе и в комсомольском аппарате. А в других республиках внимательно следили за тем, что происходит в Москве. Если одним можно прославлять величие своего народа и своей культуры, то и другие не отстанут.

Скажем, в Казахстане вышла книга известного поэта Олжаса Сулейменова «Аз и я». Он писал о том влиянии, которое казахский язык оказал на древнерусский: «Это доказывало, что древние русичи довольно тесно взаимодействовали и