Красно Солнышко - Александр Авраменко

Новый народ рождается на новом месте. Пришли сюда росавичи и кривичи, припятичи и лютичи, славы и русы. Названия разные у родов, да племя единое, славянское. Язык один, порядки одни, обычаи. Так чего делиться? Есть и другие народы: Брендан – ирландец, Йолла – тугаринка, Эпика – гречанка да Кими – гуронка. Так жену князя старшего молодую зовут. Тайна, на славянский говор если перевести. Поначалу-то подивились, кого вдруг Брячислав себе в жёны выбрал, привёз же из лесу себе чудо невиданное. Да в такие дела чужому заказано нос свой длинный совать. Потом удивлялись, когда князь её сам на руках из дома выносил, в меха укутанную, усаживал в саночки, полостью медвежьей накрывал да вёз по граду, выгуливал. Кумушки быстро донесли, что хотя и калеченая девица, да красы неописуемой. Жалели даже. Брячислав же на свою супругу надышаться не мог, сам ухаживал, на руках всегда носил, даже в отхожее место. Посмеивались люди. Ведь толком-то и не видел никто девицу. Коли на улицу выходит пара, так меднокожая в меха закутана так, что лишь глаза карие блестят из-под волос. Кое-кто и завидовал. По-хорошему, естественно.

По зиме же и свадебки новые сыграли – все десять сирот замуж в мгновенье ока выскочили. Одна за бывшего монаха вышла, а тот теперь со жрецами опытами занимается. Да механику, как по-гречески наука сия обзывается, делает вместе с кузнецами. Сделали махину тягловую из железа. Тяжёлая получилась, конечно, но мощная. Шестерней зубчатых добавили. Валов. Вместо людей теперь колесо толкать бычки будут. Или лошади. Поначалу так думали. Да измыслили жрецы новое диво. Оказывается, там, где рудник заложен, ручей быстрый течёт. Решили на нём колесо водяное поставить, многими допрежь невиданное. Готовили под него детали, тесали из дерева, опять же, вал специальный, на которое колесо приводное насадят, ковали. Ещё и ещё раз вымеряли детали будущей лодьи двухкорпусной. Убедились разумники, что на чудо случайно наткнулись, улучшить пытались, чтобы потом, по теплу, сразу строить и на воду спустить. Как лютень[35] отшумит метелями, падёт на землю праздник Масленицы, так и заложат корабль невиданный. Ну да до того дня дожить надо. Но жили весело, трудясь дружно и не бедствуя.

А на Коляду снова чуду дивились – вместе с нашими славянскими девками да парнями по дворам и прочие родовичи ходили. Сам Брендан частушки пел, Эпика голосом высоким колядки выводила, да ещё одна ей подтягивала, под личиной расписной укрытая, отплясывала лихо. Ну и прочие ряженые тоже. Знак Ярилов несущие, на гудках славянских да барабанах иннуитских играющие. Прижился круглый бубен среди народа. Понравился. Лишь когда колядки делить стали, по дворам собранные, тогда увидели, что девица незнакомая под личиной крашеной – жена князя старшего. Да и он сам рядышком, медведем обряженный. Изумила дева всех крайне, а потом и вовсе… Вынес князь блюдо невиданное – круглые диски цвета непонятного. Каждый сам разбивал колотушкой деревянной, народ угощал. С опаской поначалу брали, да потом за уши не оттащить было. И не мёд, а сладко! В сбитень кидали, распуская в воде горячей, – понравилось. Поведал Брячислав, что супружница его сие яство готовит из сока кленового. Собирают его по осени, пока лист держится. Знаками его упросила дева. Едва голову не сломал, пока сообразил, что ей нужно. Потом во дворе в тайне на костре выпаривали, чтобы загустел в миске.

И новая радость людям. Пояснил князь, что меднолобые оставили, называлось то пеммикан. Мясо вяленое в жире долго варят, потом прессуют между досками, прослаивают орехами лесными тёртыми да ягодами сушёными. Сверху также жиром заливают всё турьим. Хранится сие в шкуру промасленную завёрнутым. Сытно до невозможности, кусочек крохотный сил больше сала даёт раза в четыре, а то и в пять, поскольку в нём всё нужное для человека есть. Ну а чтобы не приедался, можно добавки разные делать. Да и мясо разное брать. Порадовались и этому рецепту – ведь можно теперь на лодьи запас еды по весу меньше брать в несколько раз! А освободившееся место – под грузы полезные! Кими показала, как готовить пеммикан нужно. Попробовали – получилось не хуже. Да наши девки сразу мудрить начали – капусту сушёную, репу такую же добавлять начали. А что, съедобно ведь!

Нарядились горожане готовить запасы – как лёд в море стает, вновь лодьи поплывут в родные земли. Туда – меха невиданные, сведения о новом знании, травы пользительные. Оттуда – вновь людей. Народ здесь как воздух нужен.

После дня Морозова[36] снова крик новорождённого раздался. Родила жёнка одного из прибывших, уже беременной сюда приплывшая, а потом и пошло-поехало: что не седмица – прибавление в граде. Иннуитки так вообще в неделю все шесть десятков разродились. Бабы с ног сбились, роды принимаючи. А князья не нарадуются – прирастает град жителями! Анкана же у Слава уже второго ждёт, расцвела на диво…

Так, в хлопотах и работах, вторая зима пролетела, снег стаял, да его почти и не было в этом году. Заложили двулодник, и к началу разноцвета уже тот на водах озёрных качался, пробные плавания совершал. Громадина! Но парусу и рулю послушный на диво и на волне устойчивый! А вместимостью – как три набойные лодьи сразу! Порадовались, опять же! Он теперь во главе флота славянского пойдёт домой. Поведёт лодьи в славянские земли, назад грузы нужные повезёт… Собирали князья людей, чтобы домой отправить за новыми поселенцами, снаряжали корабли по новой. Зимовку те перенесли хорошо, да и то сказать – тёплая была необыкновенно, быстро прошла. И поля новые успели распахать, вчетверо больше прежних! И посеять так же. Когда меднолобые назад к озерам придут, уже поднимется море пшеничное и ржаное. Правда, переживают князья, что вновь воевать придётся. Но надеются на лучшее – пленников отпустили восвояси? Отпустили! Толмач у них теперь имеется, чтобы речи вести, – Кими-гуронка. Она уже бойко на славянском языке разговаривает. Нравом добра, улыбчива – всем по сердцу пришлась.

Скотина приплод дала обильный – жеребята, бычки да коровки, овцы ягнятся, птица домашняя плодится сказочно, да то, что здесь нашли, – туры дикие подрастают, уже не дичатся, к человеку привыкли. Слушаются. Чуд лесной щипаться перестал. Только фырчит недовольно, когда к нему в загон входят, зато зерно трескает, лишь шум стоит! Один бычок за Славом, как собачка, бегает, послушен на диво. Вымахал уже здоровый, а к славянину прикипел! Тот ради шутки сбрую придумал, оседлал чудовище здоровое и как на лошади на нём разъезжает. Брячислав увидел – долго подбородок чесал задумчиво. Знать, опять что-то замыслил…

Огороды зеленеют, поля колосом наливаются. Тур явился. Значит, и меднолобые тоже прикочевали. Ждали долго – оружные вновь ходили. Но тихо на этот раз. Воевать не стали. Снова радость и надежда на лучшее. Ещё ушёл караван в земли родные с подарками невиданными, Храбр его повёл, вновь оставил молодую супругу тосковать одну. Ну не тащить же её через моря с пузиком! Кими цветёт, тоже со дня на день родит. Брячислав ходит довольный, в усы улыбается.