На гуме - Глеб Берг

нежно поцеловал ее красивый зад. Мира хихикнула, дождалась пока я оденусь и тоже встала с кровати. Я жадно смотрел на ее обнаженное тело пока она искала на полу свой сарафан, когда поймал себя на мысли, что было бы неплохо, если б отныне она всегда оставалась голой. Но мгновенье спустя все ее прелести вновь скрылись под одеждой. И так всегда.

Пришло время валить.

– Ты все понимаешь, бэбэ, – сказал я, поцеловав Миру уже у ворот.

– Да. Увидимся в универе, пончик, – улыбнулась она, как ни в чем не бывало, и заперла калитку с другой стороны.

Я закурил сигарету, и поспешил к машине. Парни уже добили мою шишку и сонно обсуждали чьего-то близкого. Увидев меня, Бек-Мирза высунулся в открытое окно, и иронично зацокал языком.

– Пиздец, она у тебя ненасытная, походу! – усмехнулся он, когда я сел в машину.

– Да, я и сам себя чуть не за ногу оттащил! – улыбнулся я.

– Все, ты счастлив? – повернулся ко мне с переднего сидения Акбар.

– Как минимум, на сутки! А вообще, от души, пацаны, что кайф поддержали.

– Не вопрос, Джан-Карло, – Акбар потрепал меня по макушке, – че, может, в Ростикс заедем?

ПЯТЫЙ КУРС

1

1 сентября выпало на субботу, и в МГУ мне было не надо. Надев пиджак, я отправился в Оперу, где бесновался как в последний раз. 2 сентября я спал, а когда проснулся, пришло осознание того, что меньше чем через год балаган студенческой жизни закончится навсегда. По сути, он уже закончился – пятый курс студенты обычно проводили в совершенно другом статусе – их воспринимали иначе, не требуя аккуратной посещаемости, почти не глядя ставя «зачет», не ожидая великих дел на фронтах ночной жизни – легкомыслие было уже не по возрасту. Пятикурсники становились тенями, раковыми больными, готовящимися покинуть этот мир ради неизвестности. Раньше я гнал эти мысли, но, оказавшись на финишной прямой, вдруг почувствовал себя старухой у разбитого корыта.

Оглядываясь назад, я видел лишь вечеринки, наркотики, криминал и буйство провинциального шика. Заглядывая вперед, понимал, что будет непросто – фантомы высокооплачиваемой работы, домов на Рублевке и дорогих внедорожников растворялись в спертом воздухе. В настоящем же я просто валялся на смятой постели и прислушивался к доносящимся из коридора звукам – на полуслове смолк телевизор, гулко застучали по паркету каблуки, ключи вздрогнули колокольчиком – это мама собиралась на работу. Когда входная дверь, наконец, захлопнулась, и в квартире воцарилась тишина, я вышел из своей комнаты и, направился в ванну. Проходя мимо размашистого белого комода, я увидел пятьсот рублей под своими солнцезащитными очками и прикинул, что этого хватит на такси до МГУ и обратно. Возможно, даже останется рублей сто. Гребаная инфляция! Еще на первом курсе за сотку можно было уехать на первой же машине, а теперь приходилось торговаться, чтобы тебя повезли за двести.

Смыв в душе грязь и беспокойные мысли, я позавтракал и стал одеваться. Узкие джинсы с «багажником», длинная серая кофта с глубоким V-образным вырезом, из-под которой торчала майка с растянутым воротом такой же треугольной формы – мне больше не хотелось выглядеть солидно, хотелось побыть тинейджером, хотя бы еще немного. Гвоздем программы призваны были стать винтажные сапоги из затертой коричневой кожи, купленные с 80-ти процентной скидкой в очень модном бутике на Большой Никитской. Я с детства любил всех удивлять и теперь не мог дождаться, когда появлюсь в них в МГУ.

– Марк, космический уебан, ты живой еще? – с улыбкой от уха до уха приветствовал меня Хусик, едва я вышел из машины напротив входа в кафе Макс.

– Живее всех живых. А тебя, если честно, удивлен видеть.

– Почему?

– Тебя ж на пять минут посмеяться родили, а ты до пятого курса дожил.

– Давай, иди сюда, – Хусик принял меня в отдушибрацкиеобъятья.

Компанию ему на пятаке составляли знакомые пацаны, учившиеся на курс младше – Мага и Адам. Бледная кожа, золотые оправы, рыжие щетины – эти двое походили бы на еврейских математиков, если б не ключи от припаркованного здесь же Фольксвагена Фаэтон, которые Адам непрестанно крутил на пальце, и рукоятка мясницкого тесака, стыдливо выглядывающая из-за Магиного пояса.

– Курите, пацаны? – достав из кармана пачку, предложил я.

– Не, братан, от души, – отказался Адам за обоих.

– Как лето? На регион летали?

– Да нет, какой там! – грустно ответил Мага, – в Лондон пахан отправил английский учить – на два месяца. В гостинице там жил, бля буду, как гастарбайтер – вот такая клетушка, – он отмерил руками небольшой квадрат.

– Че за гостиница-то?

– Ритц называется – так-то ниче, но в однокомнатный, пидарасы, запихнули! – с досадой развел он руками.

Я иронично улыбнулся, и энергично зацокал языком.

– Сам-то где был?

– В июне в Италию слетал и сейчас в Турцию еще на неделю. А так здесь в основном.

Тут разговор переключился на авто-тюнинг и мне стало скучно.

– Внутрь не пойдете? – спросил я из вежливости.

– Нет, здесь, братан.

– Давайте тогда, – бросил я, уходя, – подойду еще.

У входа в Макс стояли какие-то первокурсники – довольно модно и дорого одетые, но все же видно, что недавно с поезда. До городов и весей к тому моменту еще не дошло слово «тренд», зато брэндами эти ребята уже орудовали.

– Марк, тормози, – окликнул меня Адам, когда я уже почти вошел в Макс.

Остановившись у самого входа, я дождался пока он подошел вплотную и приобнял меня за спину.

– Хорошо выглядишь, братан, но это, по-братски, много, – произнес он вполголоса, и взглядом указал на мои сапоги.

2

От Акбара я узнал, что Хуссейн хочет предъявить Мурзику за недополученную выгоду от приема барыги, который мы провернули еще прошлой весной. Что ж, прикинул я, могла получиться неплохая драка исход которой вряд ли кто-то взялся бы предсказать. Конечно, Хусик был покрупней и довольно резкий, но и про Мурзика говорили, что он нормальный боец – ни грама лишнего веса, поджарый (или как у нас говорили «паджеро»), техничный. Впрочем, не успев додумать эту мысль, я решил, что намерение скорее всего так и останется намерением, ведь Мурзик бывал в МГУ нечасто, а когда бывал, то в разных с Хусиком корпусах и обычно в другое время. Больше же им встретиться было попросту негде – Мурзик проводил досуг в фешенебельных ресторациях, а Хусик все больше на пятаке.

В тот вечер Мурзика угораздило заглянуть в Макс – однокурсник по имени Армен