Словенская литература. От истоков до рубежа XIX–XX веков - Коллектив авторов

Очень значительна роль Цанкара и в развитии словенского романа. Замысел особой композиционной структуры этого жанра писатель впервые воплощает в романе «На крутой дороге». В процессе работы над ним автор пояснял в одном из писем, что роман составлен из ряда новелл, каждая из которых представляет целостное произведение и «одновременно по содержанию и идее тесно связана с предыдущей и последующей»[112]Цанкар успешно осуществил свое намерение, создав произведение большой художественной силы и глубины. Но если этому роману свойственна временная последовательность в расположении новелл (эпизодов из жизни главной героини, прообразом которой была мать писателя), то в других романах подобного новеллистического или циклического типа хронологический принцип не соблюдается. Дробность, мозаичность композиции этих романов исследователи справедливо связывают с импрессионистической техникой [113]. Особенно наглядно эти черты проявились в романах «Обитель Марии Заступницы» (1904) и «Нина» (1906).

Основное место действия в первом из названных романов – приют для неизлечимо больных детей, больничная палата, где находятся четырнадцать девочек. Параллельно с основным, медленно текущим действием (взаимоотношения девочек, их разговоры, приход посетителей и т. д.) то и дело возникает ретроспективный план, в значительной степени разнородный, мозаичный. Образуются вставные новеллы (иногда с достаточно драматичным сюжетом) о жизни девочек до больницы, что раздвигает рамки повествования, способствуя многостороннему воссозданию жизни различных общественных слоев – от состоятельных и внешне респектабельных до самых бедных, постоянно страдающих от крайней нужды. Здесь, в социальнокритическом ракурсе, нашли наиболее четкое выражение реалистические черты, присущие этому сложному в стилевом отношении произведению, причем в двух новеллах обнаруживаются элементы натурализма [114]. То, что новеллы-воспоминания даются автором через восприятие девочек, через призму их сознания, всякий раз позволяя выявить их внутренний облик, свидетельствует о полисубъектном характере романа[115].

В романе присутствует еще один пласт – зыбкий, как бы обволакивающий текст, – это мир мечтаний и томлений безнадежно больных девочек, их душевных порывов, представлений о лучшей жизни, о смерти[116]. В стилевом отношении этот пласт соотносится с символизмом, хотя символической образности в романе совсем немного. Несмотря на разнородность всех этих стилевых и содержательных пластов, произведение, благодаря целостной авторской концепции, производит впечатление органичного единства.

Иную структуру имеет самый нетрадиционный из романов Цанкара – «Нина». Семь глав романа соответствуют семи ночам, проведенным повествователем (по взглядам и мироощущению двойником автора) у постели умирающей девушки. Это обращенные к героине лирические монологи повествователя, в которых – и история их отношений, и вставные новеллы с собственным сюжетом – монологи, находящиеся в ассоциативной связи с судьбами двух главных персонажей. Здесь и воспоминания, и размышления как о вечных, философских, так и некоторых остросоциальных проблемах (в частности, об участи детей из рабочих предместий). К числу нетрадиционных относят также романы «Новая жизнь», 1908 (с достаточно сложной структурой, вставными новеллами) и «Милан и Милена», 1913 (со своеобразным параллелизмом повествования о сходных судьбах юноши и девушки, словно предназначенных друг для друга, но никогда в реальной жизни не встретившихся).

Цанкар пишет и романы, традиционные по композиции («Чужие», 1901; «Крест на горе», 1904; «Мартин Качур», 1906). Но и в них есть то новое, что писатель привносит в словенскую литературу: сочетание различных стилевых компонентов, углубленный психологический анализ, напряженный лиризм, косвенно выражающий отношение автора к повествованию.

Эти характерные для творчества Цанкара особенности свойственны и большинству его повестей, причем провести четкую границу между повестью и романом очень трудно. У исследователей по этому вопросу существуют разногласия, что сказывается, например, в оценке таких произведений, как «Чужие» и «Госпожа Юдит», 1904. По своей композиции последнее из названных произведений[117] сближается с новеллистическим романом Цанкара. Писатель создает и другие, новые для словенской литературы типы повести – повесть-жизнеописание («Жизнь и смерть Петра Новляна», 1903; «Последние дни Штефана Полянца», 1906), существенно развивает и обновляет повесть-притчу, наиболее ярким примером которой в его творчестве может служить уже упоминавшаяся повесть «Батрак Ерней и его право»[118].

Процессы, происходящие в словенской литературе в этот период, естественно, охватывают и драматургию. В этой области часто творят те же писатели, что и в повествовательных жанрах. Развивается традиционная реалистическая драматургия, иногда с эпигонскими романтическими отступлениями, а со второй половины 1890-х гг. с вкраплением элементов натурализма.

Еще на рубеже 1880-1890-х гг. в творчестве Иосипа Вошняка (1834–1911) возникают зачатки словенской политической драмы («Пена», поставлена в 1889; «Доктор Драган», 1894), которая вводит в словенскую драматургию тему тяжелого труда и борьбы пролетариата, опережая своей остротой разработку этой проблематики в повествовательных жанрах и поэзии. Но реализм Вошняка даже в его лучших пьесах еще ослаблялся мелодраматичностью[119], связанной со стремлением к более эффектной театральности. Следующий шаг в создании реалистической социальной драмы делает Этбин Кристан (1867–1953) лидер словенских социал-демократов. Его ранним драмам свойственна идейная прямолинейность, отражающая идеологические позиции автора – четкое противопоставление владельцев предприятий и рабочих. В частности, это присуще драме «Верность», опубликованной в социал-демократическом печатном органе «Делавец» («Рабочий») и ставившейся в самодеятельных рабочих театрах (1897). В дальнейшем в драмах Кристана углубляется психологизм, сочетающийся с элементами натурализма. Дань натуралистическим веяниям отдают в своих пьесах в конце XIX в. Антон Фунтек (1862–1932) – «Из мести», поставлена в 1896, и Энгельберт Гангл (1873–1950) – «Сын», поставлена в 1898, опубликована в 1899; «Плод греха», опубликована в 1901. Все это семейные драмы, в которых также еще ощущаются связи с романтическими традициями.

Важнейшую роль в развитии словенской драматургии в 1900-е гг., как и в повествовательных жанрах, играет «словенский модерн» в лице Цанкара, деятельность которого как драматурга имеет очень разносторонний и новаторский характер. Создавая новые для словенской литературы образцы драматургии, Цанкар обращался к таким далеко отстоящим друг от друга литературным источникам, как пьесы Ибсена, гоголевский «Ревизор», народная балаганная комедия, современная символистская лирическая драма. Но при этом произведениям писателя свойственна самобытность, они воплощают глубоко личные авторские идеи и миропонимание. Цанкар написал шесть пьес (не считая ранней драмы «Романтические души», 1897, которой не придавал большого значения), и все они существенно отличаются друг от друга в жанрово-стилистическом отношении.

В психологической драме «Якоб Руда» (опубликована и поставлена в 1900 г.), где наиболее ощущаются импульсы, идущие от драматургии Ибсена, все строится на этических коллизиях. Монологи главного героя проникнуты мучительным самоанализом, поступки персонажей психологически мотивированы. Иногда в пьесе чувствуются стилистические связи с символизмом и импрессионизмом, возникает особая лирическая атмосфера, новое мироощущение, проявляющееся в человеческих взаимоотношениях[120].

Другую жанрово-стилистическую разновидность представляет собой комедия Цанкара «На благо народа» (опубликована в 1901 г.). Это злая сатира на современное буржуазно-мещанское общество, его политическую верхушку, на мнимых патриотов и либералов, их интриги, пышную риторику, прикрывающую корыстные побуждения. Словенская литература еще не знала столь редкого обличения «священных принципов» этой либеральной элиты, ее деклараций о деятельности ради «блага народа», от подлинных нужд которого она была очень далека. Интрига построена на незначительном событии, на стремлении двух соперничающих политиков переманить на свою сторону богатого и, казалось бы, влиятельного человека. Эту интригу автор развивает очень искусно, с обилием комических положений, доходящих до гротеска. Исследователи творчества Цанкара справедливо отмечали стилистическое сходство его комедии с гоголевским «Ревизором»[121]. Но, в отличие от Гоголя, у Цанкара положительным героем выступает не только язвительный авторский смех, но и реальный персонаж, противостоящий обличаемым кругам, – журналист Щука, взбунтовавшийся после перенесенного унижения. Намечен и выход из существующего положения вещей – Щука поднимает народ на выступление против политиканов.