Кладбищенский фестиваль - Екатерина Спасская

— Люди на блохах, — мне никак не удавалось остановить истерический смех. — А как же… э-э… блох не разрывает во время пространственных перестановок?

— Так блохи сами и переставляют отдельные участки своего тела. Уж не знаю, как они это делают.

Я перестала смеяться.

— Зачем?

— Ну, чтобы Паразиты не досаждали.

Потрясающе. Для второй стадии шизофрении — самое то.

— Так поэтому Город только в океане себя спокойно чувствует…

— Какой Город?

— Да никакой. Гипотетический.

— А-а. Ну да.

Несколько Кузнечиков запутались в вытащенной из коробок «мишуре» и покатились по полу, опутанные светящимися голубыми нитями. Кое-кто уже начал уходить.

— А ведь у них, как и у нас с вами, есть Сущность, — сокрушенно покачал головой Сергей.

— А у Паразитов тоже Сущность есть?

— Ну да, это же лирены.

— Не поняла, — нахмурилась я.

— Ну как же, лирены — это что-то вроде сплава тела, Сущности и Духа. Остальные живые существа обладают только телом и Духом. У неживых предметов есть только тело. Этот постулат положен в основу классификации всего, что нас окружает. Вам, смотрю, никто этого не объяснял?

— Да мне вообще мало что объясняют, — проворчала я.

— Смотрите тогда. Сущность — это что-то такое нейтральное. У нее нет ни формы, ни памяти, ни судьбы. Это как глина. Что из нее вылепишь — никто не знает. Но с ней связаны Духи. Вы, должно быть, знаете, Сущности реинкарнируются. Всю память о жизни хранит Дух. Но он не уходит с Сущностью, а остается в псевдомире. Как призрак, только не такой опасный. А у Сущности остаются связи с прежними Духами. При желании, с ними можно пообщаться, но лучше не стоит. Для психики вредно.

— Еще бы.

Последние группы Кузнечиков покинули дольмен, и мы остались вдвоем.

— Вы прямо здесь живете? — Обратилась я к Сергею.

— Не совсем. Идемте, я вам покажу.

Мужчина поднялся с мешка и повел меня в сторону одного из углов. То есть, это мне сначала показалось, что там был угол. На самом деле обволакивающая темнота скрывала уходящий в сторону коридор. Стены его были увешаны какой-то непонятной фольгой и мишурой, как будто украшения с новогоднего детского утренника еще не успели полностью снять. А потом коридор как-то незаметно превратился в лес, из которого мы довольно быстро вышли к маленькому деревянному домику. Белое «небо» здесь слегка приоткрывалось, спасибо расступившимся деревьям, и можно было заметить, как оно слегка отливало перламутром.

— А деревья…

Но кто-то вновь погрузил мир в вакуум, и не раздалось ни звука.

А деревья, получается, на самом деле — волосы блохи?

«Ну да», — меланхолично кивнул Сергей.

Ну да. Класс.

«Я сейчас подойду. Вы заходите, загляните на чердак. Обязательно возьмите что-нибудь с собой. У меня много диковинных сувениров, выбирайте, что приглянется».

Я обернулась, чтобы ответить, но Сергей уже исчез куда-то. Пожав плечами, я потянула на себя дверцу избушки. Сверху посыпались опилки. Интересно, хозяин сюда часто заглядывает, или только когда гости появляются?

Внутри было несколько тесно. То ли из-за низкого потолка, то ли в сравнении с дольменом. Кроме стола здесь ничего не было, но сбоку я приметила лестницу на чердак. Недолго раздумывая, я поднялась по ней и пролезла в узкий люк.

Не знаю, откуда в Сэмсали взялись пауки, но их сети опутывали все вокруг: какие-то коробки, стопки книг, непонятные статуэтки и прочие «сувениры». Сквозь мутное крошечное окошко не было видно даже «деревьев».

Подойдя к зеркалу, висящему на стене, я смахнула пыль с его поверхности и взглянула в отражение. Ничего нового, кроме синяков под глазами. Что-то привлекло мое внимание. Обернувшись, я прошла к противоположной стене. Там, на старом комоде лежал странный амулет: круглая костяная призма сине-черного цвета со странным, поразительно знакомым углублением.

Вытащив за цепочку из-под костюма Абсолютный Радужный Камень, я вложила его в углубление. Идеально. Талисман идеально вписывался туда.

И тут амулет меня уколол! Из него вырвались тонкие иглы и впились в мои пальцы.

Вскрикнув, я разжала ладонь, но амулет не упал. Трансформировавшись в нечто бесформенное, он растекся по Абсолютному Радужному Камню, частично впитываясь в него, а потом застыл тонкой синей сеткой на кипельно белой поверхности.

Осторожно взяв талисман в руки, я повертела его перед глазами.

— Вы Дух? — Спросила я, оборачиваясь.

— Не совсем, — Сергей покачал головой. — Я Страж.

— Вы, действительно, из Дамина?

— Не знаю.

— Как же так?

— Я не знаю, — Страж сел возле комода. — Просто однажды я не смог точно сказать, где сон, а где реальность. Может, наш разговор и весь этот мир — всего лишь сон.

— Вы не можете уйти?

— Могу. Но, понимаете… я вроде как не боюсь смерти. Ведь я либо проснусь, либо исчезну. А это все лучше, чем сейчас. Но память. Так не хочется ее терять. Вот так и сижу, цепляюсь за нее. И жду непонятно чего. Глупо, да?

Я пожала плечами.

— И я не знаю.

Развернувшись, я спустилась к выходу. Мною завладело странное состояние. Будто мне было наперед известно, что делать дальше. Будто внутри меня сидит кто-то другой. И этот кто-то куда умнее, мудрее и спокойнее меня.

Стоило мне шагнуть за порог, как домик исчез, а лес прямо передо мной ушел вниз каменистым обрывом. Очень знакомым обрывом. Не без облегчения я почувствовала, что кошмар подходит к концу. Не знаю, кто его устроил, но своей цели этот шутник явно достиг.

Ноги сами сделали шаг в бездну, и я полетела вниз. Полетела непостижимо медленно, как на парашюте. Через минуту ступни заскользили по чему-то мягкому. И тут же со всех сторон послышались влажные шлепки, чьи-то ледяные руки потащили меня вперед.

Сознание все больше мутнело, а тьма, наоборот, рассеивалась. Шлепки становились все тише, скоро я не слышала ничего, кроме монотонного гула где-то внутри черепа. Потом исчезли и холодные руки, оставив меня в гордом одиночестве посреди порядком надоевшего леса.

А, нет же, вон дом братьев!

Я поспешила к серому кубу. Протиснувшись сначала в коридор, а затем в комнату, я увидела командира, что-то сосредоточенно рассматривающего на изрисованной илминрскими письменами панели-стене. Оттолкнув стоявшего тут же Чудика, я со слезами бросилась Лэйкеру на шею. Ничего не спрашивая, тот считал неразборчивый клубок мыслей в моей голове. И побледнел.

«Лэйкер?» — нахмурился Нийрав. — «Что происходит? Она же должна сейчас без сознания лежать в комнате наверху».