Кладбищенский фестиваль - Екатерина Спасская

Выбравшись из бассейна, Аурелиус на ходу закутался в сформировавшиеся из пара белые одежды и прошел в спальню. На секунду остановившись возле кровати, он вздохнул и повалился на бок. За миг до того, как его тело должно было коснуться шелкового покрывала, Рамерик вырвал себя из ткани настоящего и заскользил по струйкам пространственно-временного континуума.

— Яд готов, владыка Аурелиус.

— Подожди немного, Арлет, я сейчас закончу… Итак, тебе все ясно?

Рамерик поспешил удалиться от ведущей в Малый Зал арки. Мраморный пол длинного парадного коридора постепенно сменил зеленый цвет сначала на золотой, а затем на бледно-розовый. Голоса позади стали едва различимы.

— Да, владыка Кальтиринта.

— Тогда отправляйся на Кладбище немедленно.

— Слушаюсь, владыка.

Взбежав немного вверх по гигантской спиралевидной лестнице, Рамерик присел на широкую ступеньку и оперся спиной на перилла.

Несколько элементарных плетений — и Викентрий послушно бросится докладывать о «секретном» плане Сенатору, последний, само собой, подключит личные резервы. И вот, на руках императора, казалось, давно утерянная фигурка Лэйкера Клемийран Ватрат. Потомок славного рода, не одно поколение специализирующегося на Блокирующих Печатях — вот что составит в этой партии Лигэкуин переворачивающую комбинацию. Осталось только задать изначальный импульс и…

— Я уже сделала это, Рик.

Аурелиус медленно повернул голову.

— Сельмия?

Девушка с улыбкой устроилась на соседней ступеньке.

— А я все голову ломал тогда, почему страдаю от Постклиадрального Синдрома, если на меня никто не воздействовал?

— Меньше надо было пить. Твой Лиймкрон хуже текландтских наркотиков.

— Ты просто ничего не понимаешь в алкоголе.

— Куда уж мне.

Усмехнувшись, Аурелиус опустил взгляд.

— Не думал, что вновь тебя увижу.

— Что, не успел подготовиться? Цинично-равнодушная маска вдруг стала тебе мала?

— Насчет импульса. Мне кажется, вопрос о причине будет уместен.

— А ты не понимаешь?

— Это не ответ.

— А, по-моему, ответ.

Рамерик спрятал лицо за ладонями и запрокинул голову.

— Сама знаешь, это бесперспективно.

— Знаю, — Сельмия мягко убрала руки Аурелиуса с его лица. — Холодные. Тебе нельзя больше спускаться в Инопространство. Следующий поход ты, скорее всего, не переживешь.

— Сколько раз я просил тебя не недооценивать меня?

— С богом споришь?

— Этого бога я убью меньше, чем через год. А он, точнее, она повесит мне на шею якорь, не предупредив.

— Обиделся?

— А ты как думаешь? — Аурелиус притворно надул щеки. — Одно хорошо, теперь я знаю, где Судьба. А вот остальное меня совершенно не радует!

Наклонившись, Сельмия нежно поцеловала Рамерика в губы и провела пальцами по острым скулам.

— Даже не знаю, кому из нас больнее: мне, просуществовавшей столько тысяч лет, или тебе, с трудом одолевшему второй десяток.

— Мне не больно.

— Больно, еще как больно, — Избранная коснулась носом холодной впалой щеки. — Идеальным контролем тела, Сущности и Духа меня не обмануть. Хотя, что там. Ты можешь унять дрожь в руках, кривить губы в усмешке, играть голосом, топить чувства в твоем любимом Лиймкроне. Но глаза. Они знают о тебе все, и не хотят молчать. В них любой прочитает боль. Потому что, кроме нее, там больше ничего и нет. Разве что пустота.

— Что насчет тебя? Я думал, за столько веков эмоции истлевают.

— Сколько раз и я так думала…

— Проклятье бессмертия, — Аурелиус поднес к глазам прядь абсолютно белых волос. — Как же так вышло, что проклятые преподносят Дары?

— А что еще остается делать проклятым? Мы ведь и умереть-то толком не можем.

— Вы ведь не возрождаетесь в новом теле?

— Не возрождаемся… скорее всего. Так говорит Вимерглий. Кому, как не ему, знать это.

— И не попадаете в Инопространство.

— Не попадаем.

— Должно быть, это страшно.

— Потому Тамита и выступила против Вимерглия. И Эстеллы, — Сельмия провела губами по голубоватым векам.

— Я так понимаю, больше ты мне не расскажешь ничего?

— Ты и без того обо всем уже догадался.

Рамерик вздохнул и опустил голову на колени девушки.

— Лучше бы не догадывался.

— Тебе пора.

— Я буду скучать… возможно.

Сельмия с улыбкой приложила ладонь ко лбу Рика.

— Вроде здоров.

— Не знаю, что ждет тебя после смерти, но…

— Я не боюсь.

— Просто…

— Не бойся и ты.

Аурелиус замолчал и чуть заметно кивнул.

— Ты ошибаешься, Рик.

— В чем.

— Что тебя ненавидят все.

— Я вовсе не…

— И помимо глаз, — перебила Сельмия. — У меня есть еще рассудок и неизмеримое число лет жизненного опыта. Я знаю тебя все двадцать два года. И я знаю, что у тебя внутри.

— Ненавижу, — ухмыльнулся Аурелиус.

— Я тоже тебя люблю. С днем рождения, Рик.

На долю секунды Рамерик почувствовал едва уловимое касание губ Сельмии на лбу, после чего упал в шелковый омут своей постели. Уже в настоящем.

— Как же я тебя ненавижу.

Так. Не паниковать. Вдох. Выдох. Взять себя в руки. Это всего лишь галлюцинации, не в первый раз. Пора было уже привыкнуть.

«Почему ты молчишь, Аня?»

Э-э, вы ошиблись номером.

«Каким еще номером?»

Ничего не знаю, я в домике.

Закрыв голову руками, я прижалась к тушке курицы и уставилась на фигуры в плащах, прикидывая ответную реакцию.

Они действительно исчезли секунду спустя. Видимо, решили не связываться с умалишенной. Молодцы. А мне что делать?

На всякий случай, я не стала шевелиться. Чудные какие-то галлюцинации у меня стали, сама удивляюсь. Видно, психика в панике сдает безумию одну позицию за другой. Не то что бы это было странно, учитывая обстоятельства.

«Аня! Ты еще живая?»

О, неужели Даль, собственной персоной? Еще и издевается.

Невдалеке зашевелились густые зеленые заросли, и из-за кустов показался парень, напряженно оглядываясь по сторонам.

А ты, кажется, рассчитывал на обратное, да? Вот, что я тебе скажу. При всем уважении, ты просто бессовестная скотина! Конечно, предупредить заранее, что за монстры бегают в округе, было не…

«Аня, ты где?»

Не смешно.

Прямо перед тобой. Совсем ослеп?

Поднявшись на ноги, я подпрыгнула и помахала рукой. Никакой реакции. Да и не похоже, что он притворяется. В недоумении я посмотрела на свои ладони. И не увидела ничего.