Практическая магия - Дебора Смит

– Можешь оказаться между молотом и наковальней, – тихонько предупредила я Квентина.

– Я большую часть жизни провел именно так. Не имею ничего против давления и не думаю, чтобы ты возражала против поцелуя. – На его щеках появился слабый румянец, оттеняя легкую щетину. Он нахмурился и потер щеку. “Это была ошибка. И дернул же меня черт”, – подумал он.

– Я должен уйти и подумать об эльфах и маме-медведице, – объявил Артур и вприпрыжку побежал к лесу.

Я посмотрела на Квентина, потом отвернулась.

– Он медленно думает, – предупредила я. – Важные вопросы он может обдумывать и несколько часов, и несколько дней. Какого цвета было крыло у птицы, какой формы раковина ему нужна, как назвать белку. Ты попросил его принять решение, которое изменит всю его жизнь. Не жди от него ответа немедленно. И не жди такого ответа, какой устроит тебя. Он будет думать, мучиться, но вряд ли решит, что его мама-медведица хочет уехать с тобой.

– Можем поспорить, – предложил Квентин.

В пространстве между нашими судьбами появились эльфы. Теперь они контролировали ситуацию.

ГЛАВА 13

“Добейся ответа от Артура и реши проблему покупки, пока ситуация не стала критической для всех”. План Квентина, когда он выехал из мотеля на следующее утро, был простым. У кафе “Тайбервиллский ужин”, сразу за площадью, он припарковал машину среди покрытых грязью пикапов и фургонов. Нью-йоркский номер его автомобиля привлекал внимание всех, кто шел завтракать. Мужчины кивали ему, хотя он не был с ними знаком, здоровались и спрашивали, как дела. Квентину ничего не оставалось, как вежливо приветствовать их и интересоваться, как они поживают.

Хаммера он оставил на заднем сиденье, не забыв открыть окна в машине. Пес с радостью переключил свое внимание на миску с сухим кормом и плошку с водой, не забыв для порядка гавкнуть пару раз на шоколадного сеттера, уютно устроившегося на подушках фургона, стоявшего рядом. Сеттер лениво вильнул хвостом в ответ: “Доброе утро, как поживаешь?”

Квентин устроился в уголке, чтобы привлекать поменьше внимания. Он разложил перед собой приобретенные накануне книги по истории края и туристические буклеты, заказал на завтрак вафли и черный кофе, а затем принялся разбираться в информации. Это оказался краткий курс истории семейств Пауэлл и Тайбер, включая повествование об Эриме и бабушке Энни. Эти страницы он перечитал дважды. В более поздних буклетах, отражавших последние события, он не нашел ни единого слова о Железной Медведице. Этот факт начинал беспокоить его, хотя Квентин старался не обращать на него внимания.

– Господи, вы точно как Урсула. – Официантка сверкнула золотозубой улыбкой, ставя перед ним вафли. – Не поднимаете носа от книг. Что читаете? – Она коснулась длинным накладным ногтем корешка “Истории округа Тайбер” и фыркнула. – Это все сказки Тайберов. Если это прочитаете, то решите, что Тайберы ходят по водам, а мы все не умеем даже плавать.

– Что там плавать, нам и реку вброд не перейти, – Добавил мужчина, сидевший у стойки.

Остальные отозвались дружным смехом. И прежде чем Квентин успел сказать хотя бы слово или задать вопрос, посетители принялись рассказывать ему свою версию истории округа. Он выслушал историю моей семьи с весьма колоритными деталями, включая эпизод с появлением в городе Железной Медведицы. Ему поведали и о том, как мой отец защищал скульптуру с самого первого дня. К тому времени, как рассказчики добрались до смерти мисс Бетти и схватке между мистером Джоном и моим отцом, еда у Квентина совершенно остыла. Его пальцы сжимали пустую чашку из-под кофе. Да он и забыл о том, что собирался завтракать.

Когда Квентин подошел к кассе, чтобы оплатить счет, какой-то старик развернулся на стуле и принялся внимательно разглядывать его.

– Слышал, вы с Урсулой Пауэлл на днях как следует надрали задницу Джону Тайберу, – сказал старик. На нем была спецовка с надписью “Птицефабрика Тайбера”.

Остальные притихли в ожидании ответа. Квентин перевел взгляд с лица старика на логотип на его спецовке. Он приготовился к неприятностям.

– Все может быть.

Рабочий посмотрел на Квентина с уважением.

– Тогда вы под стать Пауэллам, мистер. Они преследуют Тайберов с того дня, когда господь бог еще пешком под стол ходил. Давали им жару как никто другой. Рад, что вы перехватили у них эстафету.

– Альберт, в конце концов, ведь это же его отец сделал Медведицу, – вмешался в разговор водитель грузовика в комбинезоне с эмблемой какой-то местной фирмы. – Этот парень будет защищать то, во что верит. У него это в крови.

Квентин положил счет и деньги у кассы. Официантка вернула ему их. Владелец кафе повернулся к нему, забыв на минуту о шипящем противне. В руке он держал лопатку на длинной ручке, в глазах застыло выражение решимости.

– Завтрак за счет заведения, мистер Рикони, – объявил он. – Вы оказали нам честь.

Квентин поблагодарил его, кивнул остальным, вышел на улицу и вдохнул теплый воздух с ароматом цветов. Позади стоянки начинался мягкий, поросший деревьями спуск в долину, где уютно расположились дома и улицы между ними. Вдалеке высились горы, переливающиеся в лучах солнца всеми оттенками зеленого. Он никогда еще не видел такого синего неба. Иногда так легко поверить в существование Рая.

Сын Ричарда Рикони глубоко вздохнул.

В то утро я тоже была в городе, правда, по своим собственным делам. Я пыталась сосредоточиться и купить все необходимое, толкая перед собой тележку в магазине “Три поросенка”. В каждом городке в горах есть свой такой магазинчик, и наш не слишком отличался от прочих – не слишком просторный, скромный и очень рациональный. Там можно было купить вино, пиво, все необходимое для суши и даже модный салат из шпината. Здесь торговали и мясом, и картофелем, и овощами. Я задержалась у прилавка, раздумывая, стоит ли приобрести двухфунтовую упаковку цыплят по такой цене, когда Джанин Тайбер прошла сквозь вращающиеся металлические двери, ведущие со склада в торговый зал.

Она держала в руке пюпитр из красного дерева в виде дощечки с зажимом, прижимавшим множество листков с записями. Несколько элегантных мужчин и женщин в деловых костюмах следовали за ней по пятам. Я покосилась на “Ролексы”, шарфы от Гуччи и запонки с бриллиантами. Джанин выглядела изящной и аристократичной в красивом льняном костюме и туфлях в тон. Ее белокурые волосы, как всегда в рабочие дни, были собраны на затылке золотой заколкой.

Я выругалась про себя. В тот день я надела кожаные сандалии, старые шорты из грубой ткани и футболку с портретом писателя Уильяма Фолкнера, приобретенную мной на книжной ярмарке. Великий гуманист мрачно взирал на мир с моих грудей. От меня все еще пахло коровьим бальзамом.