Взломанные небеса - Эл Робертсон

– И поговорить мне почти не с кем. Ты же видел, как оно в клубах. Друзей вижу редко, их больше заботят живые. А моя семья предпочитает видеть меня молодой. Гораздо младше меня нынешней. Повзрослев, я отдалилась от них.

– У тебя есть я.

– Но ты ведь не считаешь меня настоящей Андреа. Я обманула тебя. Ты мне сразу вывалил это. Ты еще в это веришь?

– Я не доверял тебе. Ты не сказала мне всей правды.

– Надеюсь, ты уже понял, почему нельзя было сказать тебе. А может быть, уже есть те, кому и ты не рассказал всей правды? – спросила она.

– Может, и есть. – Джек криво усмехнулся. – Ты так похожа на нее.

– Похожа? Всего лишь?

Джек промолчал.

– Потому я и хотела, чтобы ты услышал мое послание самой себе. Я знала, что ты именно это и скажешь. Ты только что увидел мои воспоминания, превращенные в программу, возвращающую мое «я». Джек, мое существо основано на памяти. Как и твое.

– Но я не умирал.

– Задумайся: каждые семь лет клетки твоего тела полностью обновляются. Тебя не было здесь семь лет. Сколько осталось тебя прежнего?

– Андреа, я – по-прежнему я.

– Ты – набор структур памяти, работающих на постоянно возобновляющейся платформе. Эти структуры – единственное устойчивое в тебе. То, что позволяет тебе оглянуться и узнать себя. Именно память делает тебя тобой, а не изменчивая оболочка плоти. Память делает мной меня. Да, мои структуры работают на другой платформе, но они – те же. И я изо всех сил пытаюсь сохранить их. Джек, я Андреа. Я та самая, что и годы назад, как и ты – тот самый Джек, который любил меня тогда.

«Ох, эта мутотень философская! Аж голова загудела. Кончай пускать сопли и просто трахни ее».

«Фист, заткнись!»

«Ах, сейчас бокальчик шампанского, потом активируем кожные рецепторы… И вот она может дотронуться до тебя! Давай, действуй, герой-любовник!»

Андреа заметила внезапную отстраненность Джека.

– Фист? – спросила она.

– Да. У него чересчур простые и сильные желания.

– Он реален?

– Свое «я» у него точно есть, – улыбнулся Джек. – Он останется в этом теле после меня. Так что да – он реален.

«Конечно!» – пискнул Фист.

– Ты его изрядно взволновала, – заметил Джек.

Андреа придвинулась к нему. Симуляторы прикосновений создали ощущение тепла, идущего от ее кожи. Виртуальное дыхание коснулось его щеки. Андреа тронула его лицо.

– А тебя? – спросила она.

Глава 29

Еще толком не рассвело, когда Джек пинком распахнул дверь на лестницу, вившуюся вокруг цилиндрической постройки. Когда-то это был газгольдер, теперь в строении разместили фабрику по утилизации металлолома. Темное нутро башни, видимое с окаймляющей верх балюстрады, напоминало железную пасть с торчащими обломками зубов. Лучи фонарей выхватывали из ржавой путаницы знакомые очертания машин.

«Поверить не могу, что у меня стоит автоматическая заглушка на интимные сцены! – сокрушался Фист. – Я и не подозревал о ней!»

«Прости, не выпало случая познакомить тебя с ней раньше». Отвернувшись от здания, Джек разглядывал панораму Дока.

«Ну, по крайней мере, тебя с Зарей я видел. Хотя, наверное, с богом оно не считается за настоящий интим», – заявил Фист.

Он возник в воздухе и уселся на перила рядом с хозяином.

«А я снова прокрутил письмо Андреа самой себе. Отличная работа! Эта девочка – умница».

«Я знаю».

Впереди карабкались вверх, в темноту, крутые улицы. Кое-где сквозь сумрак пробивался свет из окон, сияние фонарей, бегущие пятна от фар, очерчивая причудливые строения – частицы причудливых жизней их обитателей. Ночной Док был городом-загадкой, полным недосказанного.

«Теперь видеть его вне сети кажется таким естественным, – заметил Джек. – А раньше тихая спальня где-нибудь казалась мне верхом покоя, хотя и там обязательно порхала пара-тройка реклам – напоминание, что за стенами комнаты кипит жизнь. Чтобы человек не паниковал, ощущая себя отрезанным от остальных».

«Так мы можем нырнуть в сеть в любое время. Джек, тебе это надо сделать! Ты уже семь лет вне сети. А со мной ты увидишь все!»

«За этим мы и поднялись сюда».

Сверху донеслось гудение флаера, пролетевшего где-то высоко, у самого Хребта. Его лампы еще не включились. Их очертания угадывались в рассеянном сиянии города. От них донеслась вдруг серия резких щелчков.

«Заряжаются, – пояснил Джек. – Еще пара минут – и настанет день. Когда они включатся, возьми меня в сеть».

«Что?»

«Фист, разбуди меня вместе с городом».

«Я могу и прямо сейчас».

«Нет. Я хочу постепенно, шаг за шагом, чтобы уж наверняка запомнить все подробности».

Поначалу, казалось, ничего не изменилось. Затем бархатная темнота истончилась, рассвет окропил блеклым золотом дома и предметы, вызывая их к яви из ночного сна. Когда город вынырнул из сумрака целиком, Фист раскрыл первый, базовый компонент оверлея: лежащую на всем координатную решетку, дающую привязку к каждой точке активного входа. Док расчертили белые прямые линии, придавая видимость порядка городскому хаосу. Из каждого узла сетки брызнули бледно-серые лучи, разделив огромный цилиндр на множество кубиков.

«Фист, мы на каком масштабе?»

«Десять на десять метров. Самый мелкий шаг пространственной сетки – миллиметры. Но если я расчерчу поле зрения ими, ты не увидишь ничего, кроме них».

«Само собой».

«Насчет локаций: если не ошибаюсь, ты хочешь видеть только основные ландшафтные метки? Я могу показать базовые описания для всех кубов, но плотность данных большая. За тридцать-сорок метров от себя ты уже ничего не различишь…»

«Фист, показывай только метки. Детализация на уровне улиц, не больше».

В пустоте вокруг родилось информационное поле. Пространство расчертили красные и желтые линии. Летящие буквы соединились в слова, обозначающие улицы, площади, кварталы, дома и станции. Кубы заполнились цветными образами, описывающими состояние просыпающегося Дока. От одного квартала к другому текли волны красок, всякий раз меняя оттенки, превращая город в огромную палитру.

«Восхитительно, – резюмировал Джек. – А сейчас давай-ка посмотрим на людей».

«Уровень детализации?»

«Базовый».

«Я разделю пополам: красные – мужчины, синие – женщины», – предложил Фист.

«Покажи и потогонов».

«Ладно, они черные. Детализация минимальная, пиксель на человека».

Паяц махнул рукой, и колоссальную сеть вокруг испещрили крошечные пятнышки. Большинство красных и синих – в жилых кварталах. Многие еще в постелях либо, по крайней мере, дома. Но некоторые уже ехали на работу – красные и синие точки словно припудрили улицы. Поезда представлялись цветными линиями, движущимися между длинными узкими сборищами точек – станционными платформами.