Горячее лето 42-го - Владимир Геннадьевич Поселягин

склад горючего или авиабомб тоже, аэродром был смешанного состава, истребители, разведчики и штурмовики меня также не интересовали. Я планировал, что это все достанется трофеями Роммелю. Однако, несмотря на все модернизации, установки больше пяти выстрелов в минуту физически делать не в состоянии, британцы заметили, что огонь хоть и точный, но редкий, забегали. Кстати, палатку со связью я накрыл вторым выстрелом, по антенне понял, где у них связь. За одиночками бегать не стал, а принялся за зенитчиков, там расчеты на месте. Две зенитки – прямое накрытие. После этого остальные тоже в щелях попрятались.

Старательно целясь и пытаясь попасть в узкие щели, чтобы было прямое накрытие, я работал, не забывая поглядывать вокруг. Летуны наверняка нажаловались, что с тыла по ним бьет орудие, гаубица. То ли свои с ума сошли, то ли немцы обошли. Должны появиться те, кто проследит. Зенитный пулемет готов, если что, будем отбиваться. Это если воздушный разведчик. Если наземная разведка, то сначала посмотрю кто. Небольшую группу подпущу поближе и танками их, хочу баллы заработать, если крупная, то арта их побьет, а если подъедут, то мои танки поучаствуют. Мне вон итальянца модернизовать нужно. Хотя баллы итак есть, мог бы, но не хочу, интерес имею и любопытство, использовать того в бою. Как он себя проявит. Огонь редкий, но точный, на десятой минуте, когда половину личного состава я все же выбил, группа солдат решила прорваться, с аэродрома, хором добежали до грузовиков и, на ходу забираясь в кузов, помчались прочь. Грузовик получил прямое накрытие, никто не выжил, потом и внедорожники накрыл и продолжил обстрел аэродрома, остальные только в землю вжимались. Решив дать им передохнуть, я перенацелил арту на какие-то склады, ящики с бочками под маскировочной сетью, и она сделала первый выстрел. Грохнуло так, что даже меня тряхнуло, я свалился с гамака. Ясно, боеприпасы были. Добавлять не нужно, так что я навел арту на другую цель, стоянку какой-то пехотной части. Но это явно не британцы, на французов похожи, и стал бить по строю, там какой-то офицер выстроил их и что-то вещал, рвануло красиво, оторванная нога взлетела на сто метров, повращалась и стала падать вниз. Впервые такое вижу, очень удивился и впечатлился. Продолжая бить французов, размышлял. Знаете, а когда я пролетал над немецкими и британскими позициями, то отметил, что немцы горят зеленым. Они как бы свои, а британцы и иже с ними все красные. Вот и тревожился, это на время квеста, или так и останется? Переберусь на Восточный фронт, убью противника, так снова синим стану? Как-то не хочется. Нет, ничего страшного, перетерпим, но все равно как-то не то. Хотя стоит отметить, что на Крите итальянцы горели красным. Значит, когда я добрался до Африки и меня включили в боевые действия как союзника немцев, то сменили расцветку? Надеюсь, при возвращении так же будет, обязательно проверю, когда мне выполнение задания подтвердят.

Время неспешно тянулось, я то по французам работал, то по британцам. А как спрячутся, на других переключался, потому как первый же разрыв снимал самую большую жатву. Патруль с дороги в мою сторону направился на двух внедорожниках и большом грузовике, полном солдат. Я сначала грузовик накрыл, потом внедорожники. Еще пять выстрелов, и выживших нет. Со скуки я кинул длинный провод к рации и, качаясь в гамаке, уже обнаженным, загорал, через наушники слушал музыку шестидесятых. Вот это я понимаю, вот это война. Да британцы и немцы себя так же вели, так что я лишь их копировал. А ближе к десяти часам дня я прислушался, отодвинув один наушник, и, вскочив, босиком заскочил на корму своего командирского танка, скинув стопор с зенитного пулемета. Нет, не показалось, на высоте где-то с километр приближался разведывательный самолет. Похоже, с другого аэродрома прислали. Кстати, я находился за позициями британских войск, между расстрелянным мной аэродромом и Тобруком. Тут до него километров пятнадцать. Еще стоит отметить, что одновременно с появлением самолета, километрах в двух от меня, на тактической карте вдруг проявилось пять зеленых точек.

Похоже, немецкая разведка, пешая, и, кажется, идет в мою сторону, явно наводясь на работу установки. Уж им-то ее голос точно знаком должен быть. Вот только встречаться мне с ними совсем даже не хочется. С другой стороны, для взаимодействия с немецким корпусом вполне можно. В этом случае, получив коды для связи, когда я им помогу, когда они мне. Британский самолет, а это был истребитель, «харрикейн», сделал круг на высоте и снизился до восьмисот метров… Я прицелился и дал короткую очередь, взяв на полкорпуса впереди. Пулемет затрясся, непривычно, раньше все дистанционно делал, но очередь ушла. Вроде попал, то есть истребитель сам под пули залез, но он отвернул и стал набирать высоту, а я короткими очередями выпустил по нему оставшуюся ленту. Тут стояла улитка на пятьдесят патронов, а пока новую ленту заряжал, он благополучно улетел. Провел разведку, понял, какие тут силы, и улетел.

Глава 13

Американцы любят драться. Все настоящие американцы любят едкий запах сражения.

Джордж Смит Паттон

Укатить я не успел, поскольку обнаружил жирную цель – пехотную колонну на марше в количестве целого полка. И установка захлопала по ним, а я, закончив все с пулеметом, вздохнув, быстро оделся, оставшись босиком, с закатанными до колен штанинами галифе, вернулся в гамак и, взяв с рядом стоявшего столика бутылку, налил красного вина в бокал. Покачиваясь в гамаке, попивал. Когда подошли солдаты из разведгруппы, теперь я точно это знал, «глянул» с помощью арты. Офицер и радист, вооруженные пистолет-пулеметами, и трое солдат, один пулеметчик и двое с карабинами. Так что, когда они приблизились, я «заметил» движение и отсалютовал. Вскоре отряхивая себя от песка, поднялся офицер и направился ко мне. Остальные его прикрывали. Это они молодцы, доверяй, но проверяй. Этот лейтенант был, как я и думал, артиллеристом, тактические знаки подтверждали. Кстати, форма у меня, как и у него, была песчаной расцветки, специально пошитая для африканской группировки германских войск.

Вставать с гамака я и не думал, лишь повторно отсалютовал. Тут грохнула очередной раз арта, я вроде как прислушался, наушники на голове были, и, стянув их на шею, представился:

– Обер-лейтенант Ланге, командир испытательной группы.

– Лейтенант Шульц, – козырнул лейтенант. – Группа корректировки отдельного гаубичного дивизиона. Можно ваши документы?

– Конечно.

Я достал удостоверение из нагрудного кармана френча и командировочное предписание, лейтенант быстро их изучил, с заметным уважением козырнув, вернул,