Черный корабль - Юрий Погуляй

Мало того, та встреча, случившаяся несколько дней назад, разожгла ненависть пуще прежнего. Добавила в нее еще немного темных красок. Где-то впереди, крошечной точкой на горизонте, маячила его лучшая добыча, до которой еще нужно было добраться. Но он уже чувствовал ее запах. Он уже взял ее след.

Его жертва еще ничего об этом не знала. Еще не чувствовала жаркого дыхания за своей спиной.

Черный капитан ощерился.

— Энктагя,[3] — хрипло произнесли за спиной. Можно было не оборачиваться, потому что прежде чем раздались первые слова, ноздри Черного капитана защекотал терпкий запах горелых трав и шерсти. Это означало, что старый шаман выбрался из своей каюты и сейчас при помощи двух подручных борется с качающейся палубой. Сколько раз ему было сказано не рисковать собой без надобности?!

Капитан повернулся. Белесые глаза слепца смотрели куда-то мимо него и вверх. Жуткий взгляд, страшный. К нему невозможно привыкнуть.

— Грядет шторм, Энктагя! — прохрипел шаман. Крепкие подручные поддерживали своего учителя под руки, и лица их были сокрыты капюшонами. — Белая рука видит.

— Белая рука рискует, — очень глубоким и низким голосом ответил ему Черный. Многие считали, что так же звучит рог Посейдона.

— Белая рука дышит, — слабо улыбнулся шаман. Ветер прикрыл бледное, почти прозрачное лицо старика капюшоном. — Белая рука чувствует.

Черный капитан понимающе кивнул. Когда у тебя отбирают все, ты начинаешь ценить каждую мелочь, будь то холодный ветер или соленые брызги. Он отвернулся от шамана и, широко расставив ноги, уставился на далекие паруса. Шторм грядет… Шторм даст ему шанс.

Сама судьба наполняла черные паруса Безымянного и гнала за тремя корсарскими судами. Их четвертого товарища Капитан потопил неподалеку от осиного гнезда. Потопил из ярости, из отчаяния. Отыгравшись на безобидной жертве так, словно перед ним была добыча всей его жизни. И только потом понял, что все не так ужасно, как ему показалось. Что он ошибся, и едва ли не впервые в жизни искренне обрадовался собственному промаху.

Теперь же он крепко держал невидимый простому глазу след. Так крепко, как держит брошенную веревку утопающий. Так надежно, как кобель чует запах течки. Так отчаянно, как голодный цепляется за плесневелый кусок хлеба.

Даже дьявол не сможет его остановить.

Небо на западе начало темнеть, и это зрелище Капитан встретил с улыбкой. Его команда черными тенями носилась по вантам и мачтам, готовясь к удару стихии, а он стоял на баке и встречал приближающийся шторм, как влюбленный свою невесту. Облака наливались цветом его парусов, волны принимали силу его ненависти, ветер раздувал его жажду крови. День близился.

Полоса все чернела, сожрав далекие паруса. Стихия должна была накрыть пиратские корабли первыми, и только потом она доберется до него. Только потом.

И если Господь Бог лишит его добычи, то тогда пусть остережется сам. Гнев не станет разбирать, кто небожитель, а кто простой человек из крови и мяса.

За его спиной послышался глухой стук костыля о мокрую палубу. Иеремия. Старый верный друг. Единственный якорь прошлого, державший его многие годы на останках человечности. Преданный моряк, с которым они прошли все эти годы с гибели «Рапсодии». В ту ужасную ночь, когда ушла на дно его старая жизнь, Иеремия, вовремя спрыгнувший в воду при пиратском абордаже, вернулся и отвязал его от мачты.

— Мы не успеем, Билли, — сказал калека. Он потерял ногу три года назад, при штурме одного из пиратских судов. Но расстаться с ним Уильям Харрис не мог. Потому что в этом случае он потерял бы последние человеческие черты. Заблудился бы в жажде мести, забыл бы ее причину и утонул бы в корсарской крови.

Капитан Черного корабля пропустил слова друга мимо ушей. Они должны успеть. Не просто же так Господь наполнил его путь трудностями. Не может же он вот так жестоко подарить шанс и вернуть его в море.

Им удалось взять пленника с того судна, погибшего у Акульего острова. Омерзительный жалкий червяк растерял всю свою наглость, храбрость и спесь, едва оказался выловленным из бушующих волн. Стоило больших трудов не вздернуть его до того, как закончили свою работу подручные Белой Руки. Эти молчаливые индейцы умели развязывать языки. И как только подонок рассказал им все, что знал, — его выбросили в море, отрубив руки.

Когда Билли увидел своего сына на пиратском корабле, то думал, что его сердце разорвется на части. Сначала он просто не поверил своим глазам. И отменил атаку только из-за предчувствия, только поддавшись наитию. Сомнение развеялись позже, изгнанные истошными воплями пленного пирата. Эрик Харрис. Человек, который ограбил самого Томаса Фенна. А ведь на какой-то момент Билли поверил, что его сын присоединился к флотилии Акульего острова.

Первые два года после трагедии на «Рапсодии» Билли рыскал по островам в поисках своего сына. Он побывал почти во всех портах на западном материке, но и там никто ничего не слышал о малыше Харрисе. Проклятие, как же много здесь было поселений! Как много крошечных участков суши, за которые смог зацепиться человек.

И потом, отчаявшись, Уильям целиком отдался мести. Он продал дело, он продал все, что имел когда-то раньше, и на вырученные деньги снарядил корабль. Каперская лицензия обошлась ему дороже, но и здесь он выкрутился. И с тех пор больше собой не владел, рассекая воды Карибского моря на верном фрегате, у которого в разных портах были разные имена, и только в море он становился зловещим Черным кораблем.

Он убивал, он топил, он вешал капитанов, его молчаливые индейцы проникали на сонные корсарские корабли и травили команду ядами шамана, он помогал солдатам Англии, Франции, Голландии и даже Испании. Но так и не настиг проклятого Фенна!

Мечта встретить еще раз того ублюдка, застрелившего его жену, стала навязчивой. Он рыскал вокруг его острова, но Томас что-то почувствовал. Почувствовал и испугался.

И только четыре дня назад в сопровождении своих псов вышел из бухты. Впервые за много-много лет.

Мысль о том, что Томас нагонит медлительное судно его сына прежде, чем Билли сможет что-либо сделать, не давала ему покоя ни на секунду.

— Мы не успеем, — тихо повторил Иеремия и встал рядом.

— Мы должны успеть, мой друг, — гулко ответил Уильям.

Шторм приближался.

— Идем в каюту, — позвал его калека.

ГЛАВА 16,

в которой приходит шторм

Запертый в трюме Эрик почувствовал приближение шторма еще до того, как за крепкими бортами «Посейдона» взревела разъяренная стихия. Сначала усилилось привычное покачивание палубы, к которому он вроде бы даже приноровился, несмотря на связанные руки и ноги. Но потом болтанка усилилась. На «Посейдон» накатывались гигантские волны, и корабль жалобно поскрипывал под их ударами.