Психоделика. Книга для мертвых - Юрий Валерьевич Литвин

здоров же ты спать, Александр Петрович, вставай, умывайся и идти надо. Начальство ждать не любит…

– Какое… – это было все, что я смог из себя выжать.

–Твое, какое же еще. Нам сейчас на спецобъект топать. Сопровождать нас будешь.

И книжечку красную мне в лицо тычет, а там все как положено фотография, звание. Ну я читать-то не стал, на фиг оно мне. Героически сел, глаза потер, седой книжечку убрал и опять на меня смотрит, ну прям чисто как Дед Мазай на тех зайцев.

– Подтверждение…

Седой вздохнул, кивнул моложавому, тот вынул сотовый, кого-то набрал, чего-то буркнул туда и мне тычет, на мол.

Я трясущейся ручонкой аппаратик принял и к уху приложил, а мне как гаркнет в ухо:

– Спишь бля, перебухал на хуй, – это главный наш инженер службы, ни с кем не спутать, – бегом руки-блядь в ноги и на спецобъект отведешь товарищей. Ясно?…

Чего не ясного, ясно. Я только: «так точно…» – выдохнул и все.

А седой улыбаться уже перестал, говорит:

– Теперь пулькой уважаемый, мы и так времени массу теряем.

«Вот сука, – думаю, – вот сука», – и в ванную, типа «щас».

Пока споласкивал рожу свою, у меня телефон задребезжал. Глянул на входящий и обмер, она. Черная королевна. Анжела. Очень вовремя. Год не звонила и на тебе. Быстренько кнопочку нажал, брякнул:

– Да, – а сам обмер весь и слушаю.

– Саша, – голос был далекий и глуховатый, но это была она, ни каких сомнений, – да, – говорю, а сам воду сильнее откручиваю.

– Они у тебя?

Меня морозом обдало, вот это поворот сюжетной линии. С Анжелой мы встречались немного, она мулатка была из наших. Дети разных народов, так это когда-то называлось. Прикольная девица. Вечно с панками какими-то шаталась, с рокерами. Потом расстались мы как-то нехорошо…

– Да, – чего-то я повторяюсь сегодня.

– Никуда не ходи, слышишь, – не смей, что хочешь, делай, но не ходи никуда…

– А собственно…

– Никуда не ходи…

– Что? – я уже вообще ничего не понимал.

– Китай… – и голос пропал, в дверь заколотили.

– Эй, ты там что, заснул?

Я спрятал телефон и с мокрой рожей открыл дверь, буркнув:

– Пошли что ли…

Мы шлепали по лестнице на улицу, а мысли в голове моей скакали лихо, что те кони на ипподроме.

– Че вы там забыли на спецобъекте то, могу спросить?

– Можешь, – ответил тот что помоложе, – но отвечать не обязаны…

– И если ты верить мог, мечты обратяться в явь… – продекламировал я первое что пришло в голову.

– Ты давай без этого поэт…

– Это не я, это Эжен Клаксон…

– Разберемся…

– Ай, молодца, – я восхитился и больше вопросов задавать не стал.

Спецобъект это сооружение такое специальное, глядь. Там дизеля стоят, электроэнергию давать чтоб, на случай ядерной войны. Не дай Бог война, если Контора заинтересовалась. Чего меня-то послали? Есть дистанция специальная, спецобъектов. Их бы и гнали, так нет, меня, простого сантехника. Поохуевали они там что ли?

Мы уже, кстати, по улице шли, потом в метро стали спускаться. Гляжу, как проходить будут товарищи. Уверенно прошли, книжечки свои чмошные контролеру сунули, ну а я по удостоверению следом. Смотрю, а лицо у девушки какое-то не живое стало, странное лицо. Как будто ей Медузу Горгону показали. Впечатлительная видать.

Скажу очередную банальность, но что-то происходило вокруг. Точно вам говорю

И такое вам скажу, недоброе. Людишки, видать, это недоброе тоже почуяли и часа пик в метрополитене не наблюдалось, а должно бы наблюдаться. Без всякой толкотни сели мы в подъехавшую электричку , в полном молчании доехали до конечной и вышли. В ДСП не пошли, что само по себе было странным, а поднялись по подниматься по лестнице на улицу.

– Ключи… – пропищал было я, но седой отмахнулся. Почти сразу же к нам подошел полузнакомый персонаж с дистанции спецобъектов, видимо ждал дорогих гостей, и чуть ли не с поклоном вручил седому спецпакет.

«Война, бля», – только и подумал ваш покорный слуга. Пошли дальше. Этот кланяющийся Вова-Вася, не помню как зовут, замкнул шествие и тем самым нас стало четверо. В полном молчании миновали мы перекресток, и перешли в парковую зону. Насколько я помнил вход на спецобъект находился где-то рядом с шахтой тупикового ВОМДа. Мы туда никогда не ходили. Незачем, но на ВОМДе бывали неоднократно, благо линия была наша родная.

Я поглядел вверх и изумился, небо приобретало страшный свинцовый оттенок, толи из-за сгустившейся облачности, толи из-за начала Рагнарека.

Подошли к объекту. К нему вели широкие бетонные ступени.

– Отмыкай, – скомандовал седой, а моложавый сунул руку в карман, словно проверял спрятанный там ствол.

Представитель дистанции спецобъектов отворил двери, и мы прошествовали длинным коридором с бетонными стенами до металлического затвора. Вася-Петя поколдовал над кнопками шкафа управления и с неприятным звуком затвор приоткрылся, мы прошли внутрь. Там тоже был коридор, который заканчивался обычной бронированной дверью. Вася открыл ее ключом с красной пластмассовой биркой. За этой дверью коридор делился на два коротких ходка, в конце каждого было еще по одной бронированной дверце. Представитель открыл их по очереди, после чего скрылся внутри. За ним последовал моложавый, а седой повел меня в первую дверь. За ней оказалась полукруглая комната с выбеленными стенами и бетонным же полом. Окон не было была только узкая щель, а перед ней Матерь Божья! Настоящий пулемет «Максим», видать еще с гражданской, но смазанный и ухоженный. На специальной подставке. От пулемета тянулась набитая патронами лента, и уходила куда-то в пол.

«Ни хера себе!» – подумалось мне тогда. Напротив пулемета стоял стул и седой приказал мне присаживаться.

«Ни хера себе!»

Подумав так, я присел.

– Смотри боец, – сказал сурово седой, – сидишь, пока не сменим, или пока отбоя не дадут. Красная тревога это тебе не хухры… Короче так. Сидишь тихо, наблюдаешь, если… Короче…

Он вытянул тетрадку в кожаном винилисовом переплете и сунул мне:

– На вот, распишись о неразглашении, мы б тебя раньше не привлекали, но ситуация такая, что персонала не хватает. Вот тут расписывайся… Ага. Военнообязанный?

– Ага, – я чиркнул чего-то в тетрадке напротив своей фамилии, в голове стучало только одно слов:

«Попал!»

Седой полез в карман и стал там копошиться.

– Это подписка о неразглашении, первый отдел, сам понимаешь. Время нынче неспокойное. Ты парень вроде сознательный, так что…Сиди тихо, поглядывай в щель. Мобильный твой я на кремя заберу. Внутрення связь работает, достаточно. Если там чего-то… Ну короче думаю, что обойдется, но все же, если полезут, жми сюда. Лента не собьется, охлаждение ствола автоматическое. Машина пристрелянная, старенькая, но надежная. Просто нажимай и все… Понял?

– А я…

– Все вопросов не надо, – он подмигнул мне, и вдруг ловко вынув из кармана наручники, пристегнул меня к пулемету.

– Э! – возмутился я.

– Тихо! Так надо, сынок. Все будь.

После чего быстро вышел и захлопнул двери. Я остался с «Максимом» наедине…

Наступила полнейшая тишина. Я сидел и смотрел на пулемет, пулемет смотрел в щель.