Психоделика. Книга для мертвых - Юрий Валерьевич Литвин

человек по лестнице в яму, и насколько бы он в нее не опустился, все равно работник остается на высоте. Интересно? Еще и как. А почему? А потому, что станционные колодцы, не все, конечно, некоторые, находятся выше нулевой отметки.

Естественно, светлые умы тут же подскажут, что уровень нужно брать от пола помещения, в котором производятся работы, да не тут-то было, оказывается, что такой подход давно устарел и выглядит дилетантским. Но позвольте, господа, это значит, что все пассажиры метрополитена, ежесекундно подвергаются риску, так как, находясь на платформе, тоже находятся на высоте?

Э, нет, батенька! Пассажир работнику рознь, не стоит смешивать грешное с праведным, и так без конца и без краю. Охрана труда, курва, ничего не попишешь…

Вообще, так вам скажу, никому не интересно кем мы были раньше смысле когда-то, важно лишь то, что ты можешь делать на данный момент. Потому, вывод, если тебя переехал поезд, то извини, больше ты ни на что не годен. Где ваши татаро-монголы? Весь мир в страхе держали, Иерусалим брали, на минуточку, че огни сейчас? А ниче. Сидят в своей Монголии. Некоторые ученые правда утверждают, что и не было никаких татар с монголами и на Русь они не нападали, и вообще может это китайцы были. Не верьте им, были и точка. Да только вышли все, потому что каждому овощу свой фрукт. Так то. Вышло их время и все. На сцену вышли другие персонажи.

До утра я почти промучился, потом уснул, но на утро конечно, ни в какую милицию не пошел. Толку. Может и зря…

Сон

– Э, да тут подземный ход! – Гарольд выглядел озадаченным.

Мы стояли перед некой дырой в земле. И тупо взирали в образовавшуюся пустоту. Песок просыпался внутрь и продолжал сыпаться. Как в песочных часах, – подумалось мне.

– Это и есть твой портал?

– Да, отверстие открылось минуту назад.

– Похоже на песочные часы…

Эсперо поглядел на меня странно.

– Это и есть часы… Мы входим здесь, а выходим с изнанки…

– Сквозь время?

– Получается так.

Гарольд истово перекрестился.

– Надо прыгать туда! – объяснил я германцу.

– Э нет… Я туда не полезу… – А вдруг там ничего нет. Засосет и все… И потом не успеешь оглянуться, а тебя уже черти поджаривают…

– Резонно.

– Это слишком похоже на вход в преисподнюю.

– Согласен, но похоже, другого выхода нет.

– Крепость не отпустит нас иначе, – вмешался старший Эсперо, – теперь или в портал, или сидеть здесь вечно до скончания времен.

– А если в ворота? – хитро прищурился Гарольд.

– Там туман.

– И что?

– Это не простой туман, из него нет выхода, будешь блуждать там, пока хватит сил, а потом все равно выйдешь к Крепости, но тогда портал уже закроется.

– Откуда ты это знаешь?

Германцу явно не нравились описанные перспективы.

Франциско не успел ответить. А может, промолчал, потому что отвечать не мог.

– Спускаемся? – это Пьетро спросил у старшего брата

Глаза францисканца сузились, казалось, он думает о чем-то ином. Мы ждали. Наконец он кивнул. Пьетро улыбнулся нам на прощанье и ступил в ссыпающийся под землю песок.

Гарольд издал странный звук. Типа: «Эхм…» и перекрестился. Монах исчезал медленно по частям, сначала в этом песчаном водовороте? Или как назвать… исчезли его ноги, потом он уже пропал по грудь, и вот только голова в капюшон, раз и нет головы…

Паоло что-то запел и шагнул вслед за братом…

С ним все произошло еще быстрее, воронка набирала обороты.

– Ну же рыцари, – францисканец обернулся к нам.

– Это вынесет нас к Иерусалиму? – спросил германец, теребя бороду.

– Да.

– Всегда хотел там побывать… А ладно, Господи душу свою вверяю в руки твои… Клемент, прощай на всякий случай… – с этими словами Гарольд смело шагнул вперед крепко сжимая верный меч.

«Эхм», – донеслось до меня из-под земли, и мы остались с Франциско вдвоем.

Я медлил.

– И что ты об этом думаешь, Клемент? – спросил Эсперо.

– Думаю, два мира столкнулись здесь, – подумав, медленно ответил я.

– Или все это у нас в головах… – задумчиво проговорил монах.

– Как это?

Монах хитро улыбнулся, от его улыбки кого-нибудь более нежного чем я наверняка бы стал бить озноб. Черты лица исказились неимоверно, казалось со мной рядом стоит совершенно другой человек.

– Представь на минутку, что ничего этого нет… – он обвел рукой пространство вокруг нас.

– Как нет? – он определенно поставил меня в тупик, – а мы?

– И нас нет…

– ?

– Мы кажемся друг другу, или снимся…

– То есть…

– Ладно, брось, идешь или пропустишь старика?

Я ничего не ответил и шагнул в песчаный поток.

«Как песчинки меж пальцев»…

Сначала ноги мои, потеряв опору, провалились куда-то вниз, и в теле возникло ощущение затяжного падения в пустоту, желудок сжался, и меня стало словно бы выворачивать наизнанку, но это длилось совсем недолго. Через несколько мгновений тошнота прошла и ноги сами собой нашли опору, это было похоже на то ощущение, когда плывя по реке, ты останавливаешься, чтобы перевести дух и ищешь ногами дно. А его нет. Тогда ты еще немного проплываешь, и снова ищешь дно, а берег уже близко, и потом наконец происходит маленькое чудо, и ты стоишь, а река течет мимо…

Потом появился свет, вечерний сумеречный. Я стоял посреди пустыни, рядом со мной стояли мои спутники. Под ногами была та же воронка, только песок крутился в ней в обратную сторону и он плавно вытолкнул меня к моим спутникам. А над головой, наконец, было нормальное сероватое небо и солнце клонилось к горизонту, и даже мелкие облака присутствовали, что вселяло робкую надежду на завтрашний дождь…

x x x

Глава XXV

Пик Клаксон «Приют Святой Цецилии»

Явь 25

Утром я проснулся под журчание неторопливой беседы. Бу-бу-бу… Некоторое время лежал прислушивался и пытался определить где я, и что я… Вчерашнее полностью выветрилось из моей несчастной головы и потому было безнадежно утеряно. Потом все-таки разлепил одно веко и к удовольствию своему определил, что нахожусь в своей квартире. Но тут же к неудовольствию пришла мысль, а кто эти бу-бу-бу по соседству… Знаючи свою неугомонную натуру я подозревал, что притащил ночевать каких-нибудь друзей, а если не друзей… И что вчера произошло черт побери… Я заворочался, но все равно делал вид, что сплю. Бу-бу-бу прекратилось, и кто-то громко объявил:

– Проснулся что ли? Вставай, давай, бля на хуй…

«Ого!» подумалось мне, и я открыл второй глаз. Лучше бы я этого не делал.

Их было двое и оба мне незнакомы. Обычные такие мужики, не тонкие не толстые, крепенькие, один седоватый со сломанным носом, второй – обычный брюнет коротко стриженый, моего возраста. Говорил как раз старший, отрывисто и резко. И еще от них пахло Конторой. Той самой, с большой буквы. Я решил молчать, бесповоротно и непоправимо. Короче так как-то…

Седоватый подсел ко мне на диван и произнес почти ласково. Ох, не люблю я, когда седоватые мужички ко мне на диван подсаживаются…

– Ну и