Ратибор и темный волхв - Александр Фомичев

твою рыжую задницу в ответ!.. — Емельян, быстро сыскав себе подходящий палаш, с радостью бросился махать им, причём далеко уже не так бестолково, как бывало в прежние времена, на удивление, вполне неплохо справляясь с разделыванием наседающих мёртвых тушек на удобрения, движения коих становились всё медленнее и медленнее.

— О главный сыскарь, я гляжу, несколько уроков фехтования на клинках, что ты взял в Мирграде у Яромира, не прошли для тебя даром! — Мирослав одобрительно хмыкнул, отрубая полтуловища направлявшемуся к нему рыбаку, встреченному ими по пути в деревушку, заодно отсекая связку высохших плесневелых окуньков на бечёвке, которую тот из рук так и не выпустил.

— Как твоё самочувствие? — прошипел тем временем Мельванес в разбитую физиономию сына. — Драться можешь?

— Конечно! Это я всегда могу… А с кем? Тебя что, кто-то обижает?.. — монотонно пробубнил Лудогор, растерянно топчась на месте.

— О боги! — недовольно прошамкал тёмный волхв. — Какой же ты тупой уродился в спешке нещадной!.. И я сейчас без своего посоха ничем не могу тебе помочь!..

В этот миг раздался до боли знакомый, свистящий шелест брошенного чекана. Это Ратибор метнул свой второй топорик, опять послав гостинец точно в цель: колун влетел прямо в висок Лудогору, снеся ему полчерепа. Постояв по инерции ещё несколько секунд, тело варградского престолонаследника под ошарашенными очами Мельванеса сначала завалилось на алтарь, а после сползло грузным кулём вниз, с глухим звуком добро шмякнувшись о землю.

— Н-н-не-е-ет-т-т! — разнёсся пронзительный вопль по Проклятой долине. Тёмный шаман потрясённо взирал на распростёртый перед ним труп Лудогора с чеканом в голове. — Что ты наделал, изверг⁈ Ты убил моего сына! Опять!

— Я избавил его от мучений и срама, на которые ты обрёк своего отпрыска, воскресив умалишённым, со смятой в лепёху черепушкой! Так что можешь не благодарить! — Ратибор развернулся к Мельванесу. — Но вообще, надоела мне ваша семейка поганая! Пора с вами кончать!

Рыжебородый воин пошёл в сторону принявшегося что-то лихорадочно искать по карманам чародея, на ходу бросив Мирославу с Емельяном: — Справитесь без меня далее, тем паче, похоже, что после того, как я этому недоноску яйцо волшебное разбил всмятку, мертвяки местные стремительно начали замедляться, превращаясь назад в бездвижные цветочные клумбы… А я пойду, наконец-то поплотнее пообщаюсь с этим седым колдунишкой!..

— Давай, друже! — кивнул ему Мирослав, играючи разделывая уже еле двигающихся местных жителей. — Отправь этого выродка вслед за сыном!

Глава 20

Собаке — собачья смерть!

— Ну что же, кабанёнок рыжий, сам напросился! — Мельванес нашёл что искал, выудив из нагрудного кармана свою драгоценную, практически ещё полную склянку с волшебным снадобьем да принялся жадно глотать бесценное варево прямо из горлышка. Высосав магическую настойку до дна, шаман откинул пустой пузырёк в сторону, громко рыгнул и гневно прошмякал: — Сейчас я уделаю тебя, ржавая морда, твоим же оружием, то есть грубой физической силой! Ты даже не представляешь, с кем тебе предстоит зарубиться через мгновение! Всё зелье мощи извёл на тебя, но оно того стоит, Чернобог свидетель! С полдня будет примерно действовать, то есть нам хватит за глаза, чтоб уладить наши разногласия!..

Во время пламенной речи Мельванеса с ним начали происходить диковинные внешние изменения, настолько сильные, что Ратибор даже остановился, поражённо взирая на представшее перед его очами дивное действо. Тёмный ведун как будто вырос на две головы да в плечах знатно раздался; огромные бугры мускулов вздыбились под затрещавшим по швам чёрным балахоном. Кровавые набухшие вены изрезали враз опухшее, ставшее похожим на перезрелый томат лицо, а горящие обжигающим пламенем дикой ненависти глазищи его сильно выкатились из орбит и представляли собой довольно отвратное зрелище. Впрочем, как и весь внешний облик колдуна.

— Ну и харя же у тебя! — воскликнул не без ехидства Ратибор. — Особенно зыркули твои навыкате забавные, ну прям как у стрекозы! Хотя тебе идёт, помесь жука-навозника и большой зелёной мухи… — чуть подумав, рыжебородый витязь неопределённо хмыкнул, разглядывая уродливое чудовище напротив, мало уже походившее на человека, отвёл правую руку в сторону, разжал ладонь, и его секира глухо шлёпнулась наземь. — На кулаках так на кулаках, почему бы и нет? — молодой богатырь стянул с себя порядком изодранную, всю в крови рубаху, хрустнул костяшками пальцев да вразвалочку потопал навстречу остервеневшему некроманту. — Это ж я завсегда с готовностью, как говорится! Имей только в виду, старик, я не посмотрю на твои седые космы! Бить буду в полную силушку…

— Сейчас ты крепко пожалеешь, что бросил свой топорик, благородный дурак! — Мельванес стрелой метнулся навстречу Ратибору, наглядно продемонстрировав, что помимо в разы увеличившейся мощи, так же многократно возросла и скорость его движения.

И вот противники сошлись в поединке на центральной улице Твердоземья. Широкоплечий воин, несмотря на произошедшие с чародеем чудовищные изменения, похоже, самоуверенно полагал, что перед ним всего лишь обезумевший, хлебнувший какой-то волшебной дряни сутулый старик без особой физической аль магической силы, из-за чего всерьёз поначалу не воспринял своего оппонента, рассчитывая на то, что уж врукопашную без проблем одолеет дряхлого ведуна. И как выяснилось, зря. Со скоростью молнии пригнувшись под правым боковым Ратибора, Мельванес тут же вонзил свой кулак в живот лучшему бойцу Мирграда, заставив того шумно выдохнуть, после чего всадил левый крюк в опешившую физиономию молодого богатыря, сломав ему нос и силой удара опрокинув того навзничь. Не теряя ни секунды, тёмный шаман уселся сверху на слегка растерявшегося от такого напора окровавленного витязя и принялся охаживать его по рёбрам, чередуя свои мощнейшие плюхи в туловище с ударами по голове. Ратибор попытался сначала блокировать, а потом и вовсе скинуть с себя явно поймавшего кураж мрачного волхва, но тот, быстро вскочив, ловко схватил за ногу противника, да хорошенько раскрутив вокруг своей оси, запулил его в ближайшую избушку. Бросок вышел страшный. Повезло, что домишко был довольно старый, трухлявый, за несколько десятилетий без ухода надлежащего обветшавший ещё больше; рыжеволосый великан пробил загривком ставшую с течением времени хлипковатой стену хибары и влетел внутрь лачуги, снося на своём пути всё, что только можно.

— Чего-то я больше не слышу от тебя шуточек-прибауточек, образина рыжекудрая! — злорадно проскрипел Мельванес изменившимся до неузнаваемости голосом, залетая в избу вслед за Ратибором. — Похоже, моё время веселиться настало, а⁈ — с этими словами ликующий волшебник огляделся, ухватился за стоящую в углу дома