Настоящий покойник - Александр Днепров

— Что-то личное? — не удержался я от вопроса.

— С чего ты так решил?

— Ты так ткнула в этот адрес, точно хотела выковырнуть этой дамочке глаз.

Наталья потупилась, какое-то время молчала, после чего тихо произнесла:

— Ты прав, это очень личное, но-о… — ее голос изменился, в нем послышались металлические нотки, — на деле это никак не отразится.

— Тогда еще один вопрос. — Я немного замялся, подбирая слова. — Ты уверена, что мы туда поедем для пользы дела, а не для того, чтобы ты отвела душу, издеваясь над девушкой?

— Исключено, — коротко ответила Наталья, но, заметив, что такой ответ меня не устраивает, снизошла до объяснения: — Да, я знала эту… Овод. — Наталья сглотнула, не могу, правда, сказать, что именно: обиду, злость или подкатившую к горлу тошноту. Подождала немного и уже более спокойно продолжила: — Информация о связи Овод с Дубаком появилась совсем недавно. Можно сказать, это была даже не информация, а так, слушок. Тем не менее я зафиксировала его. Я больше чем уверена, что Дубак не появится ни по одному адресу, о котором, кроме него, знает еще хоть один человек. — Тут я был полностью с ней согласен. — Его волосатого раба я в расчет не беру, — говорила дальше Наталья. — С этой стервой Дубак даже в кабаках не появлялся. А узнала я о ней совсем случайно… Я приехала к ней, чтобы набить ей ее поганое личико… — Я бы не удивился, услышав подобную фразу от мужчины. Естественно, если бы она касалась другого мужчины… Но слышать такое от женщины мне как-то не доводилось. — Да-да, именно набить, — зачем-то настойчиво повторила она, будто я был против. — Так вот, я сидела в машине недалеко от ее дома. Мысленно я уже раз двести изувечила эту крысу, но когда она приехала, то я увидела, что она не одна. Она была с Дубаком. Эти голубки мило обнимались… — Я невольно отстранился от Натальи — в ее зелененьких глазках, ставших в один миг стальными, мелькнули такие искорки, что мне сделалось не по себе. — Мне ничего не оставалось, как уехать. Но не потому, что я испугалась этого громилу, совсем нет. — Не знаю почему, но я ей верил. — Мне не нужны были свидетели. Ему больше некуда пойти, кроме как к ней.

— Ну что ж, поехали. — Но, прежде чем ехать, мне нужно было определиться с Куратором. — Семен Семенович, а вы сейчас куда? — мягко намекнул я на то, что ему пора линять из моей квартиры.

Он же решил разговаривать со мной без намеков.

— Владислав Станиславович, а я вас тут подожду.

«Вот и определился», — мысленно пробурчал я, вслух же прозвучало совсем другое:

— Черт с тобой… золотая рыбка. Оставайся. Нет сейчас времени тобой заниматься, но к моему возвращению придумай, где ты сможешь приткнуться, пока мы с Дубаком не разберемся.

— Я подумаю, — уклончиво ответил Куратор.

— Сделайте одолжение, — в тон ему проговорил я и тут же добавил, но уже более серьезно: — В противном случае я буду вынужден выставить вас на улицу.

— Но, Владислав Станиславович… — начал было Круазье.

— Мой дом — моя крепость, — резко оборвал его я, сделав упор на словах «мой» и «моя». Куратору оставалось только заткнуться. — Стас, — тем временем продолжал я, — поедешь за нами на джипе.

Китаец кивнул.

Мы были уже у двери, когда Куратор вновь окликнул меня. Я обернулся и вопросительно взглянул на него.

— Я вас очень попрошу, если вам не составит труда, заехать ко мне домой и взять один пакетик.

— Ну и кто мне его даст? — резонно спросил я.

— Так я позвоню жене и предупрежу ее, что вы заедете.

— Что в пакете?

— Да так… — замялся он, — немножко денежек — мне на мелкие расходы, да и вам монета не помешает. — Я одобрительно кивнул. — Только напомните ей, чтобы дала тот пакет, что поменьше… Ей ведь с детишками тоже надо… Кто знает, сколько я буду отсутствовать. — Куратор тяжело вздохнул.

— Ладно, заеду и напомню, — успокоил я Куратора и вышел из квартиры.

— Вот ее дом, — сказала Наталья, показывая пальцем на облезлую пятиэтажку. — Квартира во втором подъезде на третьем этаже.

Я выпорхнул, насколько это возможно с моей со-точкой килограммов, из «восьмерки» и направился к подъезду.

— Я подожду тебя здесь, — прозвучало мне вслед. Могла бы и не говорить, я и так не особо рассчитывал на ее помощь… в данной ситуации.

Я быстренько взбежал на третий этаж и подошел к нужной мне квартире. Я протянул руку к звонку, но вдруг обнаружил, что дверь чуть-чуть приоткрыта. Я внимательно прислушался к своим внутренним ощущениям, но мой индикатор опасности не подавал мне никаких сигналов. В то время как моя левая рука потянулась к двери, правая легла на рукоять пистолета. Все-таки, когда эта железка под рукой, как-то спокойней. Очень аккуратно и тихо, не оставляя на двери следов, я толкнул ее.

Дверь открылась без малейшего шума. В квартире негромко играла музыка, и это были единственные звуки, доносившиеся до меня. Я сделал несколько шагов. Благо дверь была расположена так, что в об-разевавшуюся между ней и стеной щелочку могло пролезть разве что привидение. Слева за углом никого не было. Замерев на секунду, я прислушался и осмотрелся, пытаясь сориентироваться в планировке квартиры. В таких квартирах я бывал: прямо от двери шел коридор метров пять длиной, упиравшийся в дверь комнаты. Слева от меня, метрах в двух, также была комната. Свернув направо, коридор тянулся еще метров шесть и заканчивался огромной кухней. По правой стороне этого куска коридора находились так называемые подсобные комнаты, а слева жилая.

Я, медленно переставляя ноги с пятки на носок, начал продвигаться вперед, мысленно хваля себя за умение двигаться бесшумно.

— Помоги мне, — услышал я, и пистолет сам выскочил из наплечной кобуры. Несмотря на то что было произнесено всего два слова, я четко уловил две вещи: первая — это то, что голос принадлежал женщине, а вторая — то, что он не принадлежал испуганной женщине. Помощи просили из комнаты, расположенной слева по коридору. Я оторопел, так как мог бы поклясться, что услышать меня не могли. Легкий ветерок сквозанул мне в затылок, и сразу все встало на свои места — я оставил дверь открытой.

Судя по всему, опасность мне не угрожала, и все же я втиснулся в комнату с пистолетом в руке, готовый к любым неожиданностям… но только не к таким. Взгляд моих округлившихся глаз воткнулся в обнаженную загорелую женскую спинку. Опустив глаза ниже, я обнаружил также обнаженный не менее аппетитный и не менее загорелый задик. Увиденное заставило меня сунуть пистолет в кобуру.

— Ну, долго я буду ждать? — требовательно проворковала хозяйка огненно-рыжих, торчавших во все стороны волос. — Ты разве не видишь, что я в затруднении? — Теперь я увидел, что она пыталась застегнуть бюстгальтер, но все ее усилия были тщетны. — Похоже, мой размер несколько увеличился, — произнесла она.

Я подошел к девушке и не без усилий застегнул лифчик. Девушка откинула голову назад, чуть изогнув при этом спинку, и тряхнула своей копной. Расчет был тонким: волосы скользнули по моему лицу, обдав меня волной мягкого и нежного запаха свежести, смешанного с запахом ее тела… Ей это игрушечки, а каково мне?..

Огромным усилием воли я сдержал свой порыв. Обладательница великолепной фигуры и волос, цвет которых полностью соответствовал тому огню, что бушевал у меня внутри, медленно повернулась… Теперь наступила ее очередь удивляться.

— Ты кто? — сдавленным голосом проговорила она.

— Владислав Станиславович Закриди, — представился я, не придумав ничего более умного.

— Ну и что? — спросила она.

— Я ищу Надежду Овод.

Глаза девушки пристально смотрели на меня. От мелькнувшего в них секунду назад удивления и испуга не осталось и следа. Сейчас в них читалось любопытство.

— Вы ее нашли. Что дальше?

Мне хотелось попросить ее накинуть на себя что-нибудь — мне было бы легче отвечать на ее вопросы. А так мои мысли были заняты совсем другим. Она же словно забыла о том, что стоит передо мной обнаженная, поскольку единственным элементом одежды на ней был бюстгальтер, да и тот едва прикрывал соски. Из этого можно было сделать вывод, что ее груди выросли очень быстро, причем сразу на несколько номеров.

— Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов… — начал я не совсем уверенно, потому как в этот момент никаких вопросов мне задавать не хотелось. — Но сначала я хотел бы попросить вас одеться.

— А что, так нельзя? — кокетливо улыбнулась она и, подбоченившись, чуть отвела назад плечи, еще больше выпячивая груди. Лямочки, и так трещавшие под напором мощных полушарий, в конце концов не выдержали. Раздался треск, что-то лопнуло, что-то отлетело, и, как чертик из табакерки, эти прелести, увенчанные розовыми сосками, выстрелились в моем направлении, чуть не коснувшись моей груди. В моей голове помутилось, и пол зашатался под моими ногами. Мне снова пришлось призвать на помощь все свое самообладание.