Палачи ада. Уроки Хабаровского процесса - Александр Григорьевич Звягинцев

по сути, с петлей на шее Хидэки Тодзио заклинал: «Соединенные Штаты ответственны за разработку политики для обороны Японии». Составным элементом этой политики должно стать «раскаяние американских военных» за массированные бомбардировки Японии и применение атомных бомб.

В своем завещании Тодзио пространно рассуждал о путях возрождения японской вооруженной мощи и принципах строительства новой армии. Он подчеркивал, что нельзя повторять «очевидную ошибку»: отделять армию от флота — командование должно быть единым; а помимо духовного воспитания солдат, необходимо прививать им чувство прямой «ответственности» по примеру американской армии.

Еще одна красноречивая деталь. Американские власти отвергли просьбу осужденных пойти на смерть в самой лучшей одежде. Тодзио особенно сокрушался по этому поводу — как же он пойдет на виселицу в «лохмотьях», американской военной спецовке, которую заключенные носили в тюрьме, ведь это противоречит традиции самураев идти в битву, откуда нет возврата, разряженными до предела. В свой последний день он сочинил стихи примерно такого содержания: «Хотя я ныне ухожу, я вернусь на родину и полностью искуплю свой долг перед страной».

Герман Геринг тоже пытался убедить тех, кто сидел рядом с ним на скамье подсудимых, а также американских психологов, которые работали с ними в тюрьме, что пройдет немного времени и немецкий народ выстроит пантеон для героев гитлеровского Рейха, перенесет в него в мраморных урнах прах казненных и будет вечно поклоняться «героям, павшим в борьбе за величие Германии и ее народа»…

Геринг просчитался. Прах был уничтожен, остались только веревки, на которых вешали преступников, а расторопный сержант Вуд сделал на их продаже свой небольшой бизнес. Причем он продал столько кусков веревки, что на них можно было бы повесить целый полк. Но Герингу и в голову не могло прийти, что его грезы о пантеоне сбудутся в Японии.

Слухи о том, что прах осужденных Токийским трибуналом удалось похитить и сохранить, жили в Японии всегда. А 16 августа 1960 года на вершине горы Микэнояма около города Нагоя был открыт памятник семи главным японским военным преступникам, повешенным в 1948 году. На памятнике высекли надпись: «Могила семи самураев-мучеников».

При открытии памятника им были возданы надлежащие почести.

На памятнике написано: «Одиннадцать государств — США, Англия, Советский Союз, Китай, Австралия, Канада, Франция, Голландия, Новая Зеландия, Индия, Филиппины — учредили Международный военный трибунал для Дальнего Востока, где учинили суд над действиями Японии, потерпевшей поражение в войне вследствие применения американцами атомной бомбы, нарушения Советским Союзом договора о ненападении, а также из-за нехватки необходимых материалов».

Еще там написано: «Обратим наши взоры в даль Тихого океана и подумаем, кто ответствен за войну».

В январе 1964 года были посмертно награждены примерно два миллиона японцев, погибших во Второй мировой войне. Как написал японский ветеран, который готовил людей-торпед, Хасимото: «Японский подводный флот был полностью уничтожен, но бессмертный дух моряков-подводников все еще живет с нами на широких океанских просторах. Мы храним память о многих отважных воинах, покоящихся в Тихом, Индийском и Атлантическом океанах, с морского дна до наших ушей доносится их шепот».

А теперь предлагаю читателям ознакомиться с последними словами подсудимых на процессе в Хабаровске.

Подсудимый Кавасима

До того как я впервые приехал в Советский Союз, плененный советскими войсками после капитуляции Японии, я имел о нем совершенно неверное представление. Я понял ошибочность своих взглядов.

Первое, что я почувствовал, и почувствовал очень отчетливо, — это гуманное отношение ко мне со стороны советских людей.

Я задумался о причинах такого отношения и увидел, что это неслучайно, что это вызвано тем, что в Советском Союзе нет национальной вражды, что Советский Союз является демократической страной, которая заботится о благосостоянии народа и стоит на страже мира.

Это заставило меня осознать всю глубину моего преступления. Это заставило меня изменить мои взгляды.

Я понял, что совершенные мною преступления позорны не только для меня одного, но для всей моей страны, и раскаялся в них.

Это заставило меня понять, что раньше я ошибался в своих взглядах на Советский Союз. Я стал понимать, что Япония после капитуляции должна развиваться как демократическое государство, что для этого все старые злодейства должны быть разоблачены и вырваны с корнем.

То, что я сказал, явилось моим раскаянием, это явилось моей исповедью. Поэтому с самого начала предварительного следствия я стал рассказывать о преступных фактах, связанных с деятельностью того отряда, в котором я служил. Для меня это было нелегким и мучительным делом.

Гуманное отношение со стороны следствия помогло мне вовремя найти для себя правильный выход из этого нелегкого положения.

Я хорошо чувствую, что совершенные мною преступления являются громадным злодеянием против человечества.

Сейчас я так думаю, это мысли не новые для меня, но здесь, в зале суда, я особенно укрепился в этих мыслях, в своих чувствах.

Я готов принять самый строгий приговор суда.

Подсудимый Карасава

Еще в 1946 году, в то время, когда велось предварительное следствие по делу главных военных преступников в Токийском международном трибунале, я допрашивался в качестве свидетеля.

Я разоблачил все преступления, которые были совершены мною и отрядом № 731. Сейчас я, как простой человек, как рядовой человек, выскажу все, что накипело у меня на сердце.

В Японии сейчас проживает моя мать, ей 80 лет, кроме того, жена и двое детей.

Раньше они существовали на мою заработную плату. Но я понимаю всю тяжесть моей вины и раскаиваюсь в преступлениях, совершенных мною.

Я обещаю в будущем стать совершенно новым человеком. Прошу у суда справедливого решения.

Подсудимый Ямада

Прежде всего я приношу благодарность суду за предоставление мне и другим подсудимым защитников.

Я хочу обобщить все мои предыдущие показания и уточнить мое положение.

Я родился в семье военного. С юных лет я вырос и служил в армии, воспитан и духе послушания приказу и сознания своего воинского долга и ответственности.

После своего назначения на пост главнокомандующего Квантунской армией я верно и последовательно выполнял все приказы и указания Военного министерства и Генерального штаба Японии, таким образом стараясь усилить боевую подготовку Квантунской армии.

Я признаю свою ответственность в деле усиления боевой готовности по подготовке к бактериологической войне.

Что касается тех чудовищных преступлений, которые