Неоднажды в Америке - Светлана Букина

– Спасибо, я уже догадалась, – язвительно отвечает Анна.

– Илэйна, а ты почему развелась? – вступает Джуди. – Ты же со своим евреем четыре года встречалась, сопротивление его родителей преодолела, в Америку нелюбимую ради него поехала. Что ж разбежались-то?

– Да я сама от него ушла, выросла я из него. – Илэйна достаёт очередную сигарету и направляется к двери. – То, что восхищало в двадцать два, кажется убогим в тридцать два. Нет, он хороший парень, мы дружим до сих пор, но любовь ушла. Как-то скучно мне с ним стало: чужой человек. Вокруг много куда более интересных мужчин. Слышь, Джуди, я ещё понимаю про развод, а чего ты погулять-то не можешь? Кто там, в Индии, узнает? Да твой муж, я думаю, счастлив будет, что ты не смотришь на него тоскливыми глазами, что нашла кого-то. Ты подумай. Если надумаешь, я тебя познакомлю с кем-нибудь.

Она выходит, на ходу зажигая сигарету, а в комнате опять повисает неловкое молчание.

– Понимаешь, Джуди, Илэйна – она… это совсем другая культура. – Я пытаюсь загладить неловкость.

– Насчёт мужа она права, – тихо говорит Джуди, – он сам не раз говорил, чтобы я нашла себе кого-то, а то он себя виноватым чувствует. Он бы не возражал. Но я не могу, у меня всё нутро протестует. Я уж не знаю, гены это или воспитание, но я не могу. А на Илэйну я не сержусь, не волнуйся, она ведь тоже хочет как лучше. Прямо как родители Анны.

Сюзан возвращается из кухни с очередной чашкой кофе. Я и не заметила, что она выходила. Неудобно как-то, хороша хозяйка, не предложила ещё кофе сварить. Я пытаюсь извиниться, но Сюзан останавливает меня движением руки и садится рядом с Джуди.

– Понимаешь, – начинает она, – я тоже очень долго не могла даже подумать ни о ком. Мы с мужем, правда, официально развелись, но легче мне от этого не стало. Я тоже из очень традиционной культуры, меня в строгости воспитывали. С мужем нас иммиграция развела. Как-то он очень быстро адаптировался и пошёл в гору, а я никак не могла привыкнуть. Через несколько лет мы обнаружили, что совсем чужие стали, и разошлись. Я бы домой вернулась, но он Мишель не отпускает. Мне было очень-очень плохо. Одна с ребёнком на руках, в чужой стране… В последние полгода если бы не Мишель, я не знаю, что бы я с собой сделала. И тут появился Боб, он ко мне на урок йоги пришёл. Точнее, много месяцев ходил, мы с самого начала нравились друг другу, но ни о чём таком даже подумать не могли. Китаянка и индус – что у нас общего?

– Ну, у нас не так мало общего, – улыбается Джуди. – После сегодняшнего вечера, кажется, между всеми нами гораздо больше общего, чем казалось раньше.

– Вот и мы это поняли. Воспитание обоим не позволяет, но воспитание-то одинаковое, понимаешь? Культура разная, контекст разный, а суть одна и та же. Мы как-то разговорились после занятий и поразились, сколько же у нас общего!

– И стали встречаться? – спрашивает Джуди.

– Ну, – смущается Сюзан, – это уже совсем недавно, еще пару недель назад мы просто ходили и разговаривали. Нелегко, знаешь, этот шаг сделать. Но когда сделали… понимаешь, что-то настолько хорошее не может быть плохим. Я вот поняла: мы сами себя запираем в какие-то рамки и страдаем из-за этого. У меня сейчас ощущение, будто я из клетки выбралась.

– Умница. – Это Илэйна вернулась с очередного перекура. – Жить надо про принципу «Не делай другим того, что не желаешь себе». Ты, Джуди, подумай: если твоя дочь, не дай бог, окажется на твоём месте, как бы ты хотела, чтобы она поступила? Не твои родители, а ты?

– Слушай, Илэйна, да оставь ты её в покое, не напрыгивай. – Я нахожу необходимым вмешаться. – Ей надо подумать, переварить это всё. Ты очень быстрая, у тебя мировоззрение иное.

– Слушайте, давайте уже закруглять душещипательные беседы, – предлагает Анна. – Мы уже тут достаточно наговорили. Лично мне пора.

Все как-то сразу засобирались и начали наперебой предлагать мне прибрать и помыть чашки. Я только рассмеялась: чашки моет машина, а убирать тут нечего. Джуди предложила в следующий раз встретиться у неё. Все обрадовались, а Илэйна сказала, что после этого – её очередь. Мы начали договариваться, где и когда мы сможем увидеться, пытаться организовать очередную встречу и предлагать друг другу смотреть за дочками, если маме надо куда-то пойти. Я стояла и улыбалась до ушей. Кажется, их не надо будет больше тащить на эти посиделки бесконечными напоминаниями, обзванивать всех по десять раз и чувствовать себя назойливым массовиком-затейником.

Уже перед самым выходом Илэйна – опять эта Илэйна! – повернулась ко мне и спросила:

– Мег, а почему ты всё время молчишь?

– В каком смысле? – смутилась я.

– В каком, в каком, сама знаешь в каком. Мы тут всю подноготную, а про тебя по-прежнему ничего не знаем.

– Илэйна, да отстань ты от Мег. В другой раз. Домой пора, – вступается Анна.

– Да нет, она права, – говорю, – просто мне вам рассказать нечего. Это у вас такая жизнь интересная, на стыке двух культур. А у меня скучно всё – обычная благополучная американская семья. Ну, с папой нелады, но это мелочи, у кого проблем нет? И никуда не уезжала никогда, и замуж по любви вышла, и…

– А что случилось, почему вы развелись? – Правильно, это Илэйна, кто же ещё?

– Мы не разводились. Он погиб в аварии полтора года назад.

– Ой, извини, пожалуйста, я не знала…

– Илэйна, ну нельзя же так. – Это Джуди.

– Да нет, что там, давно надо было объяснить, просто как-то всё недосуг. – Я пытаюсь загладить неловкость. – Вы извините, что я всё время молчу, просто мне гораздо интереснее вас слушать. Это совсем другой мир…

Они топтались в коридоре, ожидая лифта. Я уже собиралась закрыть дверь, но Анна вдруг повернулась ко мне:

– Мег, а ведь если бы не ты, нас бы тут не было. Забирали бы детей из школы, здоровались бы вежливо и разбегались. Ты нас за уши втащила в этот круг. Спасибо тебе.

– Да ну перестань, Анна, мне же с вами интересно. Это вы… такие, а я… так…

А они вдруг повернулись все, удерживая дверь лифта.

– Да, спасибо тебе. – Это Джуди.

– Спасибо, Мег. – Илэйна.

– Спасибо. – Сюзан.

Вошли в лифт и уехали. Стою как дура, глотаю слёзы. Надо ехать Мелани забирать.

Цвет воротничка

Ромка устроился на диване, а я свернулась калачиком в кресле напротив. Мы потягиваем красное вино и болтаем. Наши супруги остались на кухне, обсуждают проблемы финансовых рынков, а нам хочется поговорить о чём-нибудь, не относящемся к работе, вот мы и сбежали в гостиную, прихватив с собой бутылку и бокалы. Рома – муж моей подруги; мы редко видимся, и найти тему для бесед не так просто. Начинать разговор, как всегда, приходится мне.

– Ромка, как там Нью-Йорк поживает? Сто лет не была.

Он молчит. Простой, казалось бы, вопрос, можно коротко отшутиться и перейти к следующей теме. Только Ромка так не может. Он у нас серьёзный, на всё пытается ответить обстоятельно, лёгкая болтовня с ним невозможна. Я вздыхаю и собираюсь уже перевести разговор на другую тему, но он вдруг начинает говорить:

– Слушай, ты помнишь съёмки Южного Бронкса из «Международной панорамы»?

– Ага, помню. Горящие шины, выбитые окна, плетущиеся вдоль улиц наркоманы…

– Точно. Похоже на военные съёмки осаждённого города. Само собой, Пятое авеню нам в СССР не показывали, Центр Рокфеллера тоже.

– А почему ты заговорил про Южный Бронкс?

– А я там работал – первая работа в Америке. Лет так пятнадцать назад, даже раньше. Устроился рабочим по установке кабеля. Приехал по объявлению, а там владелец предприятия, негр такой огромный, говорит мне: «Я уже три года белого человека не видел». Представляешь?

– Нет. Он что, на метро сесть не может и в другую часть города поехать?

– Может, но зачем? У них там свой мир. Я у нас в группе единственный белый был. Ещё несколько пуэрториканцев, пара мексиканцев, несколько латиноамериканцев из других стран, а остальные чёрные, причём многие из Африки. Они меня сразу расспрашивать начали, кто я, откуда. «Я, – говорю, русский еврей». А они обрадовались чему-то. «Вот этот у нас – из Пуэрто-Рико, тот из Бразилии, я из Уругвая, те двое с Берега Слоновой Кости, а ты – еврей из России. Вот это я понимаю Нью-Йорк!»

– И как тебе там работалось?

– Прекрасно. Один за всех и все за одного. Я однажды аппаратуру какую-то сломал; надо было починить. Ребята подходят, спрашивают, в чём дело. Ну, я им объясняю, что законтачил что-то не туда, буду чинить. Мол, это моя проблема, не волнуйтесь. А они на меня так посмотрели: «If you have a problem, we have a problem». Руки в ноги, и за пару часов мы это дело починили. А один я бы целый день возился. В другой раз я купил у кого-то телевизор по дешёвке – двадцать семь дюймов в диаметре. Выволок из машины и уже собрался тащить эту махину на четвёртый этаж, как вдруг почувствовал, что телевизор ничего не весит. Оборачиваюсь – два огромных чёрных амбала берут мой телевизор и несут.

Я уже решил, что плакал мой телевизор, но потом узнал ребят: они в моей конторе работали. Я просто чёрных ещё тогда отличать не научился; они мне все были на одно лицо. Так вот, эти ребята проезжали мимо, увидели, как я отдуваюсь, остановили машину и вышли помочь. Донесли они телик до моей квартиры, поставили и ушли. Ничего не взяли, только головой кивнули. Вот такие там были ребята. В самые страшные районы с ними ходил – никогда не боялся.