Маргаритки - Кристина Ульсон

— Во-первых, присутствие сотрудника женского пола уместно при допросе такой молодой женщины, как Юханна Альбин.

Фредрика взглянула на Петера и Юара, ожидая реакции. Реакции не последовало. Лишь когда Алекс продолжил, ей показалось, что она заметила, как у Петера дернулось лицо.

— Во-вторых, если кто-то еще не понял, Фредрика так же компетентна в проведении допросов, как и любой другой из присутствующих.

Фредрика с изумлением повернулась к Алексу, который ответил ей кривой улыбкой.

«Наступают перемены», — подумала она.

Машинально, как и в других ситуациях, радостных и не очень, она накрыла ладонью живот. И поймала себя на мысли, что давно не замечала, как брыкается ребенок.

«Все нормально, — поспешно сказала она себе, чтобы остановить начинавшийся поток мыслей. — Он просто спит».

И она заставила себя улыбнуться Алексу, хоть и была преисполнена дурных предчувствий и обеспокоена срочным отъездом Спенсера.

Мобильник завибрировал у нее в кармане, что вынудило ее окончательно взять себя в руки. Быстрыми шагами она вышла из «Логова», чтобы ответить на звонок. Наконец-то звонили из библиотеки Фарсты.

— Простите, что мы так долго разбирались, — извинилась женщина.

— Ничего страшного, — напряженно ответила Фредрика.

— Я просмотрела регистрационные листы за указанный период, — продолжала библиотекарша и прокашлялась.

Фредрика нетерпеливо ждала.

— Я, правда, не совсем уверена, что это тот самый человек, которого вы ищете, — сказала она неуверенно. — За компьютером, про который вы спрашивали, кажется, сидела пожилая дама.

— Да? — спросила Фредрика с сомнением в голосе. — У вас записано ее имя или дата рождения?

— У меня есть и то и другое, — довольно ответила библиотекарша. — Она родилась в январе 1947 года, имя — Марья. Марья Альбин.

Фредрика влетела обратно в «Логово» и остановила Алекса, последним выходившего оттуда.

— IP-адрес компьютера в Фарсте, с которого посылались сообщения, был зарегистрирован на Марью Альбин.

— О боже! — воскликнул Алекс.

Фредрика внимательно посмотрела ему в глаза.

— А что, если мы вообще все неправильно думали? — произнесла она замирающим голосом. — Если Якоб действительно застрелил жену, в момент самообороны, а потом застрелился, не пережив того, что натворил, и сам написал предсмертную записку?

— А как в этот сценарий укладывается смерть Каролины?

— Не знаю, — сказала Фредрика и про себя принялась подсчитывать, сколько раз уже так отвечала за последние дни.

— Мы ни хрена не знаем, ни хрена, — бесился Алекс. — Мне уже надоело, что мы вечно на шаг позади этого цирка.

— А возможное участие Марьи Альбин в отправке угроз Якобу?

— Да черт их всех разберет, — буркнул Алекс.

Фредрика насупила брови.

— Я все проверю, — пообещала она таким же решительным голосом, каким совсем недавно говорил Алекс.

— Что проверишь? — растерялся он.

— Мы знаем, что другие сообщения, посланные с других компьютеров, пришли из магазинчика «Севен-Элевен». Я проверю у ее провайдера, не использовался ли ее телефон поблизости от кафе в то же самое время.

— Давай, — сказал Алекс. — И постарайся побыстрее. Нам нужна крепкая база, когда мы встретимся с Юханной Альбин.

— Знаю, — сказала Фредрика. — Потому что она единственная, кто может нам что-то прояснить в этом деле. Она или ее сестра.

С годами Петер Рюд усвоил, что прорывы в следствии редко случаются в начале работы. Но некоторые из дел, с которыми ему довелось работать с тех пор, как он попал в группу Алекса, в эту систему не укладывались. Они развивались и росли крайне быстро, чтобы потом взорваться тучей бессвязных нитей и разорванных кусков.

«Мне это нравится, — машинально подумал он. — Я ведь без этого не смогу жить».

Он удостоил Юара лишь беглого взгляда, когда ушел в свой кабинет и закрыл за собой дверь. Следуя инструкциям Алекса, он взял телефон и позвонил коллеге из уголовной полиции — узнать, когда те собираются проводить задержание, и сказал, что хотел бы присутствовать на допросах.

— Мы заберем его сегодня после обеда, — ответил коллега. — Мы следили за ним со вчерашнего вечера, он вроде бы сидит кукует дома с женой.

— Никто из них не выходил из квартиры со вчерашнего дня?

— Кажется, нет.

— Ну, хотя бы они не собираются сбежать из страны.

Сотрудник уголовной полиции сменил тему.

— Мы получили информацию о финансовом положении Свена Юнга, — сказал он многообещающе.

Петер молча ждал продолжения.

— Наш приятель Свен, как выяснилось, испытывает серьезные финансовые затруднения в последние годы. Квартира заложена по максимуму — последний заем был сделан в декабре, — и кроме этого он задолжал нескольким банкам весьма приличные суммы. Он и жена очень удачно продали два года назад летний домик, но эти деньги, кажется, быстро испарились.

Петер задумчиво вслушивался. Долги. Деньги. Вечно эти проклятые деньги. Неужели все было так просто и на этот раз?

— Но на что они живут с женой?

— В принципе на свои пенсии.

— В общем, без шика, — подытожил Петер.

— Мягко выражаясь, — согласился коллега. — О доходах жены, естественно, тоже сказать нечего.

— Но ведь у них раньше был дом, — вспомнил Петер.

— Да, был, — согласился полицейский. — И его продали очень хорошо, там миллионная прибыль, но и эти деньги исчезли.

«Мало того, — думал Петер. — На самом деле мы наверняка знаем, куда делись деньги, надо только вспомнить».

— Наша рабочая гипотеза состоит в том, что Свен ввязался в ограбления единственно по причине своего сложного финансового положения, — заключил коллега.

— А убийство Юсефа у университета?

— Они, скорее всего, хотели избавиться от исполнителя, чтобы замести следы, — просто ответил он.

Слишком просто.

— Кто «они»? — недоуменно спросил Петер.

Коллега на другом конце провода начинал терять терпение.

— Мы же не станем предполагать, что Свен Юнг все провернул в одиночку, — произнес он наставительно, как разговаривают с ребенком, а не с бывалым профессионалом.

— У вас уже есть имена других замешанных?

— Мы работаем над этим, — ответил коллега. — Сообщим, как только будут известны подробности.

Петер уже собирался положить трубку, как вспомнил еще одну деталь, о которой его просил Алекс:

— Посмотрите, не фигурирует ли у вас где-нибудь такая Марья Альбин?

— Разве она не умерла?

— Да, но есть шанс, что у вас найдутся факты, подтверждающие связь между ней и Свеном.

У него пересохло во рту, когда он произносил последние слова. Алекс сказал, будто угрозы Якобу посылала Марья.

«Марья и Свен, — подумал он. — Не по вашей ли вине ваши семьи перестали дружить?»

В детстве Фредрике нравилось складывать пазлы. В десять лет она собрала свой первый пазл из тысячи фрагментов. У нее, как сказал тогда дедушка, прямо сверхъестественная способность видеть и запоминать детали.

— Волшебство, — говорила мама, гладя ее по голове.

На волшебство Алекс отвел Фредрике пятнадцать минут, прежде чем спуститься встретить Юханну Альбин. Новая информация из уголовной полиции добавилась к полученной в ходе расследования, длившегося около недели и приближающегося теперь к некоему финалу.

— Быстро все получилось, — заметил Алекс.

Фредрика не могла возразить ему. События развивались быстро, и предстоящий допрос прежде исчезнувшей Юханны Альбин казался подобием разрешения от бремени.

«Почему ты оставила их в беде? — мысленно спрашивала Фредрика. — И что за роль отводилась в этой драме матери?»

От последней новости у нее просто руки опустились. Она была вынуждена перезвонить в библиотеку, переспросить, какими все же были правила пользования компьютерами. Но библиотекарша была непоколебима: все без исключения, пользовавшиеся компьютерами, в обязательном порядке предъявляли удостоверение личности. Поэтому вероятность того, что угрозы посылала не Марья Альбин, а кто-то другой, была ничтожной.

В криминалистическом отделе снова изучили данные с ее мобильного телефона и выяснили, что он как минимум однажды пеленговался возле магазина «Севен-Элевен», откуда посылались сообщения. Фредрика позвонила туда, но там вести учет пользования компьютерами было совершенно невозможно.

«Косвенные улики, — думала Фредрика. — Бывает, что большего ждать не приходится».

Если исключить возможное участие Марьи во всем, что произошло, то под подозрение с большой долей вероятности попадает Юханна. Родители, без сомнения, впустили бы ее к себе в дом, а по заявлению многих свидетелей, именно у нее были натянутые отношения с отцом. И заговор, похоже, был направлен против него. Согласно предсмертной записке, именно Якоб застрелил себя и жену. Угрозы получал Якоб, а не Марья, которая, как выяснилось, напротив, сама отправляла ему угрозы.