«Если», 1994 № 11-12 - Роберт Блох

— Пара слов может, конечно, просочиться наружу, — признал Ретиф. — Особенно если кто-то из ваших воителей попробует заступить мне дорогу.

— Лучше бы мне не родиться, чем дожить до такого позора! — хрипло промолвил Гордун. — Всему Оберону ведомо, что только громиль способен вышибить дух из громиля. — Тут Гордуна посетила некая мысль. — При всем при том, если, как говорится, могильник не хочет идти к Мейеру, пускай тогда Мейер идет к могильнику. Поскольку ты истинно сокрушил моего вассала, тебя надлежит немедля произвести в громили, так сказать, узаконив происшедшее задним числом.

— Почту за честь, Ваше Неистовство, — благодушно сказал Ретиф. — Разумеется, при условии, что Ваше Неистовство позволит мне передать Его Превосходительству, что вы милостиво принимаете его приглашение.

Гордун помрачнел.

— А, ладно… — согласился он, — посольство мы и после разобрать успеем. Будь по-твоему, землянин, то есть будущий громиль. Договорились!

Великий вождь поднял свою тушу из гамака и пнул носком сапога Дир Багреца, отчего тот со стоном сел.

— Вставай, лежебока! — проревел Гордун. — Ступай, призови сюда пару прохвостов, дабы они помогли мне облачиться! Да и гостю моему потребуются соответственные одежды. — Он смерил Ретифа взглядом. — Не надевай их раньше времени, как бы они по ходу дела не запачкались.

— Суровые у вас ритуалы, — заметил Ретиф.

— Это покамест не ритуалы, — поправил его Гордун. — Ритуалы будут потом. Первым делом тебя ожидает Испытание. Если ты останешься живым, я прикажу моему швецу облачить тебя в одеяние, приличествующее вице-атаману громилей.

На церемониальной арене, отведенной для Испытания Номер Один — вырубке посреди лесистого склона, с которого открывалась захватывающая дух панорама долины, — во множестве толклись разномастные громили, добродушно бранясь; обмениваясь колкостями, заключая пари, вызывая друг друга на поединки и принимая вызовы, передавая из одной немытой руки в другую мехи с вином.

— А ну-ка, все вон из крута Первого Испытания! — заорал Дир Багрец и принялся раздавать направо-налево увесистые затрещины в подтверждение серьезности сказанного. — Или, может быть, кто из вас желает заодно с новичком поставить свою голову на кон?

Жители гор расступились, очистив крут около пятидесяти футов в поперечнике, в середину которого и вывели Ретифа.

— Давай-давай, расступайся. Самое малое, что мы можем сделать, это дать чужестранцу побольше воздуха, — говорил Дир Багрец, отпихивая стоявших в первом ряду еще на ярд назад. — Так вот, Ретиф, дело тебе предстоит тяжкое, но оно покажет тебе отвагу громилей, предъявляющих к самим себе непосильные требования!

Он вдруг замолк, поскольку в окружающих вырубку зарослях послышался какой-то хруст. Двое громилей, стоявших в заднем ряду, взлетели в воздух, словно подорвавшись на мине, и из кустов выскочил огромный — футов семи в холке — дикий топтун с устрашающими, загнутыми книзу клыками. По инерции он пронесся сквозь ряды зрителей во внутренний круг, где остановился, крутя коротким хвостом и поводя туда-сюда головой, словно бы в поисках новой мишени. Наконец огненный взор его остановился на Дир Багреце.

— Вот еще не было печали, — с досадой заметил последний, когда топтун, наклонив голову, бросился в атаку.

Отступив в сторону, громиль поднял кулак, величиною и весом с боевой топор и со звучным «Блям!» опустил его на череп чудища. Зверь, застигнутый ударом в прыжке, прервал полет и врезался мордой в землю у ног Ретифа.

— Неплохой глазомер, — заметил тот.

— Можно подумать, что эта скотина нарочно заявилась сюда, чтобы испортить нам все дело, — недовольно проворчал Дир Багрец и добавил, обращаясь к паре громилей: — Отволоките-ка глупую тварь в сторонку. Пущай погуляет за свою назойливость в сбруе. А теперь, — он повернулся к Ретифу, — ты готов?

Ретиф поощрительно улыбнулся.

— Ну ладно. Значит, первое испытание будет такое: вдохни поглубже и не дыши, пока я не досчитаю до десяти! — Дир Багрец внимательно вглядывался в лицо Ретифа, надеясь обнаружить в нем признаки отчаяния. Не заметив таковых, он разочарованно поднял палец. — Отлично: вдыхай!

Ретиф вдохнул.

— Раздватричетырепятыпестьсемьвосемьдевятьде-сять, — выпалил Дир Багрец и удивленно уставился на спокойно стоявшего перед ним землянина. Послышалось несколько одобрительных выкриков, затем редкие рукоплескания.

— Хорошо, — проворчал Дир Багрец. — Для чужестранца ты, по-моему, справился очень прилично. Даже почти и не посинел. Мое такое мнение, что Испытание ты прошел.

— Эй, — крикнул кто-то из переднего ряда зрителей. — А он не того?..

— Он еще не?.. — поинтересовался другой.

— Да он, похоже, так и не выдохнул, — изумленно выпалил третий.

— Конечно, выдохнул, болван! — взревел Дир Багрец. — Как мог он не выдохнуть? Даже Великий Мастер, Почетный Живопыра Дирдир Сивуха смог продержаться всего до двенадцати! — Он внимательно вгляделся в Ретифа и неуверенно пробормотал: — Ты, это, дышать-то начал уже?..

— Разумеется, — заверил громиля Ретиф. — Это я так, на публику работаю.

Дир Багрец одобрительно хрюкнул.

— Уже если всю правду сказать, — доверительно прошептал он, — так, по-моему, тебя на все тринадцать хватило. Упражнялся, небось, с хорошим душителем?

— Я же рассказывал про совещание, ты разве забыл? — напомнил Ретиф.

— Забудешь тут, как же, — хмуро пробурчал Дир Багрец. — Ладно, землянин, пошли на Номер Второй. Вот увидишь, этот будет покруче первого.

Он полез по склону вверх, Ретиф следовал за ним по пятам, за Ретифом валила вся прочая братия. Тропа вскоре сгинула, они шли краем каменистого оврага, изгибающегося между отвесными скалами. Громили, держась за стену и толкая друг друга, проталкивались вперед, чтобы успеть занять места поудобнее, а с откосов на них сыпались мелкие камешки. Средних размеров валун сорвался с верхней кромки обрыва, скачками понесся вниз, просвистел над их головами и, ухнув, исчез среди росших внизу деревьев. Поход завершился в маленьком естественном амфитеатре, дно которого густо устилали всевозможных размеров камни. Зрители расселись, между тем как камешки продолжали со стуком осыпать испытуемого с испытующим, которые в одиночестве стояли внизу, словно в яблочке мишени. В ярде от Ретифа грохнулся и брызнул осколками булыжник величиной с добрую человечью голову. Висевшая прямо над ним здоровенная глыба размером с концертный рояль зловеще крякнула и, посыпав его каменным дождичком, сползла вниз на шесть дюймов.