Рожденные убивать - Джон Коннолли

Я остановился позади ленты, отмечающей место происшествия, и окликнул Брушара по имени. Он махнул рукой, чтобы я его заметил и выбрался из ямы, вытаскивая рамку размером 15 на 15 или 17 сантиметров. Брушар возвышался надо мной, и его голова закрывала солнце. Черными от грязи руками он пытался заправить в комбинезон пропитанную потом рубашку. Комья грязи налипли на его ботинки, и полосы грязи украшали лоб и щеки.

— Эллис Говард сказал мне, что вы помогаете им в расследовании, — сказал он, после того как мы пожали друг другу руки. — Вы не хотите рассказать мне, почему забрались сюда, если ваше расследование сосредоточено вокруг Портленда?

— Вы спрашивали Эллиса об этом?

— Он отослал меня к вам. Сказал, что у вас на все есть ответы.

— Да уж, Говард — большой оптимист. В двух словах, Кертис Пелтье — человек, который был убит в Портленде в прошедшие выходные, приходился родственником Элизабет Джессоп. Я думаю, что ее останки находятся среди прочих, найденных здесь. Дочерью Кертиса была Грэйс Пелтье. Управление по расследованию уголовных преступлений интересуется обстоятельствами ее гибели. Она писала магистерскую диссертацию о людях, похороненных в этой яме.

Брушар разглядывал меня секунд десять, а затем провел к передвижной лаборатории, где мне разрешили посмотреть видеосъемку места происшествия на экране портативного телевизора. Он был рад тому, что у него появилась возможность передохнуть. Пока я сидел и смотрел запись, Брушар налил нам по чашке кофе. На экране мелькали грязь, кости и деревья, фрагменты изуродованных черепов и скрюченных пальцев, темная вода; грудная клетка, раздробленная в щепки пулями, детский скелет, свернувшийся калачиком.

Когда запись закончилась, я последовал за ним через дорогу к краю могилы.

— Я не могу провести вас дальше, — сказал он, извиняясь. — Некоторые жертвы все еще находятся под землей, и мы ищем другие предметы и артефакты.

Я кивнул. Мне не надо было двигаться раньше: я и так мог видеть все с того места, где стоял. Над ямами в грязи торчали деревянные колышки с табличками, на которых было описание того, какие именно останки здесь найдены. Некоторые ямы пустовали, но в одном углу я увидел двух мужчин в синих комбинезонах, осторожно извлекавших из-под земли фрагмент скелета. Когда один из них отошел в сторону, я увидел изогнутые кости грудной клетки, похожие на темные пальцы, готовые соединиться в молитвенном жесте.

— У них у всех есть таблички с именами на шее? Сведения об именах, написанных на деревянных табличках, появились в «Мэн Санди Телеграф»: было бы чудом, если бы следователям удалось сохранить что-либо в тайне.

— Да, у большинства. Некоторые таблички основательно прогнили.

Брушар полез в карман своей рубашки и извлек сложенный лист бумаги, который передал мне. Это оказался список из 17 фамилий, вероятно, полученный после изучения документов баптистов. Анализ ДНК должны были сделать, используя генетический материал родственников, поскольку записи о лечении и состоянии зубов были недоступны. Звездочки напротив некоторых имен означали, что никакой идентификации в отношении этих людей произведено не было. Имя Джеймса Джессопа оказалось предпоследним в списке.

— Тело мальчика Джессопа все еще здесь?

Брушар заглянул в список у меня в руках.

— Его сегодня увезут, его и его сестру. Он что-то значит для вас?

Я не ответил. Другое имя в списке привлекло мое внимание: Луиза Фолкнер — жена преподобного. Имени самого Фолкнера не было в списке. Не было там и его детей.

— Нет предположений, как они умерли?

— Пока не сделана аутопсия точно сказать не могу, но у всех мужчин и двух женщин пулевые ранения в голову и тело. Другие, похоже, были убиты дубинкой. Жену Фолкнера, кажется, задушили: мы нашли фрагменты веревки, завязанной на ее шее. У некоторых детей раздроблены черепа, как будто на них упал камень, или, может быть, это сделано молотком. Двое детей, видимо, убиты выстрелом в голову.

Он замолчал и посмотрел в сторону озера.

— Я полагаю, вы что-то знаете об этих людях?

— Немного, — признался я. — Исходя из фамилий в списке, у вас появился, по крайней мере, один подозреваемый.

Брушар кивнул:

— Проповедник, Фолкнер, если только тот, кто изготовил эти таблички, не хотел увести следствие в сторону и Фолкнер тоже не лежит здесь мертвый среди других.

Это было закономерное предположение, хотя я знал, что существование Апокалипсиса, купленного Джеком Мерсье, исключает такую возможность.

— Он убил свою жену, — сказал я скорее себе, чем Брушару.

— У вас есть какие-нибудь соображения за что?

— Может быть, она возражала против того, что он задумал сделать. В статье Грэйс Пелтье, написанной для «Даун Ист Мзтэзин», упоминалось о том, что Фолкнер был фундаменталистом. Согласно доктрине фундаментализма, жена должна поддерживать авторитет своего мужа. Споры или неповиновение исключались. Я предполагаю, что Фолкнеру было нужно от нее лишь обожание и одобрение всех его действий. Когда это прекратилось, жена утратила для него всякое значение.

Брушар смотрел на меня с интересом.

— Вы знаете, почему он убил их всех?

Я думал о том, что мне рассказала Эми о Братстве, его ненависти ко всему, что воспринималось как человеческие слабости и заблуждения; о созданных Фолкнером Апокалипсисах, видениях Страшного Суда и о слове, вырезанном под именем Джеймса Джессопа на дощечке, изъеденной тлением: грешник.

— Это всего лишь догадка, но, я думаю, паства разочаровала его или ополчилась против него. И проповедник покарал их за их грехи. Как только они восстали против него, с ними было покончено, они были прокляты за мятеж против наместника Бога на земле.

— Это слишком суровое наказание.

— Я полагаю, он и был довольно жестоким парнем.

Я даже подумал, уж не знал ли Фолкнер в глубине своей темной души, что они подведут его. Это заложено в природе человека: пробовать и ошибаться, ошибаться и пробовать, пока, наконец, не получится то, к чему стремишься, либо время уйдет, и придется довольствоваться тем, что у тебя есть. Но для Фолкнера был только один-единственный шанс: когда они обманули его надежды это послужило доказательством их ничтожества, невозможности спасения их душ и оправданием насилия, которое одно и было целью и смыслом жизни проповедника. Они были прокляты. Они всегда были отверженными, и то, что произошло с ними, не имеет отношения ни к реальному, ни к потустороннему миру.

Эти люди следовали за Фолкнером до самой своей смерти, ослепленные надеждой на приход нового Золотого века, поисками твердой веры во что-то, во что стоит верить. Никто не вмешался. Кроме того, это был 1963 год: тогда угрозу видели в коммунистах, а не в богобоязненных верующих, которые хотели устроить себе более простую жизнь. Должно было пройти еще пятнадцать лет, пока Джим Джоунс и его последователи не разбили лицо конгрессмену Лео Райану, а затем организовали коллективное самоубийство 900 членов секты, чтобы люди начали относиться к верующим иначе.

Но даже после событий в Джонстауне лжепророки продолжали вербовать себе сторонников. Рок Териолт систематически истязал своих последователей в Онтарио, а в 1988 году голыми руками разорвал на части женщину по имени Соланж Бойлард. В апреле 1989 года Джеффри Лундгрен, предводитель секты отступников-мормонов, убил пятерых членов семьи Авери — Денниса и Шерил, их дочерей Трину, Ребекку и Карен — в амбаре в Киртлен-де, штат Огайо, и зарыл останки в землю, завалив их камнями и мусором. Никто и не пытался разыскивать несчастных, пока почти через год полиция не занялась этим делом, воспользовавшись конфиденциальной информацией, полученной от члена секты, недовольного тамошними порядками. Начиная с семидесятых и вплоть до 1991 года семья Ле-Барон и их сторонники в отдаленной мормонской церкви Фистборна убили почти 30 человек, включая и полуторагодовалую девочку. А потом было Вако, которое показало, что правоохранительные органы традиционно занимали позицию невмешательства в дела религиозных групп.

Но в 1963 году эти события даже невозможно было себе вообразить, практически не было причин опасаться за жизнь Арустукских баптистов, не было необходимости сомневаться в намерениях преподобного Фолкнера и не было оснований бояться отправиться с ним в царство теней и смерти.

Пока мы молча стояли у воды, появился патологоанатом и началась подготовка к транспортировке большинства тел на летное поле на острове Преск. Брушар оказался занят уточнением деталей перевозки, а я направился к краю леса и оттуда наблюдал, как фигуры движутся под тентом. Время приближалось к трем часам дня, и от реки веяло холодом. Ветер трепал волосы медиков, пока они выносили мешки с телами с места захоронения, дополнительно привязав их к носилкам, чтобы избежать возможных повреждений костей. С севера послышался крик птиц.