Не отступать и не сдаваться. Том 3 - Алим Тыналин

данное Егору Дмитриевичу и заставил себя сделать интенсивную тренировку. Спортивных снарядов и тренажеров в номере не было, пришлось обойтись прыжками, боем с тенью и отработкой ударов и движений. Под конец беспрерывных двухчасовых занятий я насквозь промок от пота.

Отдохнул полчаса и вышел на балкон. В столице Испании было темно. С учетом разницы во времени с Москвой я вообще проснулся еще ночью. Окна и лоджия выходили на север и я мог видеть за крышами домов, что на востоке небо начинает светлеть, возвещая о новом рассвете.

Я тяжело вздохнул, глядя на спящий город. Не думал, ни гадал, что мой чемпионат закончится так бесславно. Черт, Касдаманов будет сражен известием о моем отстранении. Он так вложился в мое участие, помог всем, чем только мог и вот на тебе, в итоге такой дурацкий и позорный финал.

Вернувшись в номер, я снова устроил бешеный бой с тенью, чтобы избавиться от мрачных мыслей. Наконец, через час я обессиленный, повалился на кровать.

Полежал, отдохнул, чувствуя себя немного лучше. Отправился в душ, снова отдохнул в постели. Заказал завтрак в номер. Потом еще немного подремал. Затем опять устроил тренировку.

На улице тем временем уже занялось утро нового дня. Там гудели и ревели автомобили, бегали пешеходы и дребезжали трамваи. Стаи веселых воробьев носились в воздухе.

Когда я снова устроил себе перерыв, дверь в номер распахнулась. На пороге стоял Григорий Иванович. Лицо доблестного чекиста снова пошло красными пятнами, глаза широко распахнуты. Что такого он опять нарыл в моей биографии? Уж не раскопал ли он, что я переселенец из будущего? Но нет, это, конечно же, невозможно.

— Рубцов Виктор Анатольевич, — судорожно сказал куратор, еле выговаривая слова. — Я приношу вам свои извинения за произошедшее. Вы совершенно свободны и можете идти, куда вам заблагу… заблого… Куда вы захотите, в общем.

От удивления я не знал, что и ответить. Стоял, как оглушенный, посреди комнаты и смотрел на нашего куратора. Это что, очередная проверка или какой-то дурацкий розыгрыш? Хотя, судя по выражению лица Георгия Ивановича, он ничуть не шутил. Да и не шутят в том ведомстве, где он работал.

— Э-э, а что случилось? — спросил я.

В это мгновение в номер ворвались Худяков и Деменчук.

— Витя, ты чего стоишь раздетый? — закричал мой тренер. — Быстрее собирайся, опоздаем на выступление. У тебя бой через десять минут!

Я не мог пошевелиться. О чем таком они толкуют?

— Ну что ты стоишь столбом, Рубцов? — громогласно заорал Деменчук. — Одевайся, автобус ждет у входа! Специально за тобой пригнали! Ты дерешься с голландцем, а еще ни черта не готов!

— Позвольте, товарищи, — сказал я, от удивления перейдя на официальный тон. — Разве меня не отстранили от соревнований!

Деменчук страдальчески закатил глаза, а Худяков посмотрел на бледного куратора.

— Вы что же, еще ничего ему не сказали? Как же так, Георгий Иванович? — затем он перевел взгляд на меня. — Ты полностью реабилитирован, Витя. Твое фото в Комсомолке увидел наш Первый. Ну, самый-самый Первый, — он ткнул пальцем в небо, подразумевая кремлевского небожителя. — И ему понравилось, как ты там вышел на фото и то, что не побоялся быков. Он сказал, что наши советские люди никого не боятся и ни перед кем не отступают, даже перед разъяренными быками. Он ждет теперь от тебя побед на ринге. Так что давай, собирайся быстрее, нельзя расстраивать нашего самого главного.

Вот это другое дело. Я мгновенно бросился за вещами и уже через минуту выскочил из номера вместе с тренерами. Ну, держитесь, господа противники, я теперь не оставлю вам ни единого шанса.

Микроавтобус мигом домчал меня до Дворца спорта, где проходил чемпионат. Остановился прямо перед входом, мы выбежали наружу и помчались в здание. Испанцы и иностранные туристы, стоявшие у входа небольшими кусками, узнали меня и зашумели: «Бокса Энсьерро!». Надо же, я действительно уже стал популярным.

Но останавливаться и раздавать автографы времени не было. Деменчук побежал сообщить организаторам, что я уже прибыл, а я с Худяковым понесся в раздевалку. Быстро переоделся и выскочил в зал, где проводились соревнования. Быстро прошел все процедуры перед боем.

Короче говоря, не успело пройти и десяти минут, как я уже стоял на ринге и вот тренер уже зашнуровал мне перчатки. Еще недавно я находился в гостинице и сокрушался о своей незавидной судьбе. А теперь я снова в привычной для себя стихии и уже внимательно разглядывал противника. Ладно, все что было, прошло, надо сосредоточиться на предстоящем поединке.

Моего соперника звали Питер Янсен, он спортсмен из Нидерландов. Это высокий, сильный парень, как и полагается выходцу из Голландии. Светлые соломенные волосы, голубые глаза, руки длинные, сам весь какой-то прямоугольный и несуразный.

Глядя на него, я недоумевал, как его пустили на ринг со мной, потому что он явно из лиги супертяжей. Видимо, в нем много росту, но он состоит из одних мышц и жил. Да, тяжелая штучка, с ним придется повозиться.

Но ничего, и с таким справимся, если понадобится. А надо, надо его зашибить, тем более, что моей победы теперь будут в Москве. Этот бой никак нельзя проигрывать.

Тактику против него придется разрабатывать на ходу, я ведь совсем не готовился к этому бою. Ну-с, что мы имеем?

Учитывая его подавляющее превосходство в росте и весе, нужно будет проверить, насколько Питер хорош в ближнем бою. Если он и там умеет драться, то это просто будущая звезда бокса.

Также, как обычно, надо проверить его на быстроту и на реакцию обманками. В общем, работы много, готовься, Витя. Этот голландец стоит на пути к моему чемпионскому титулу, его надо разорвать на мелкие кусочки.

Рефери объяснил правила, проверил нашу готовность, махнул рукой:

— ¡Boxeo, comencemos! (Бокс, начали! — исп.).

Звякнул гонг, зрители зашумели. Голландец двинулся вперед, я, наоборот, пошел назад. Очень, кстати, для меня нехарактерно, но почему бы и нет?

По глазам противника, сверкающим задорной спортивной злостью, видно, что он настроен победить. Зрители недовольно загудели, но плевать. Раз уж Янсен такой злой, лучше дать ему шанс выдохнуться и устать. Всегда успею еще попасть под молотоподобные удары его пудовых кулаков.

Видя, что я отступаю, Янсен удвоил скорость и с рыком набросился на меня. Видимо, он принял мое отступление за чистую монету. Неужели и впрямь подумал, что я испугался? Длинными сильными руками противнику было легче атаковать меня по верхним этажам, поэтому он ударил меня по голове.

Ну, как ударил. Вернее, пытался достать. Неимоверно вытянутый джеб левой рукой, чуть ли не через весь ринг. Затем тут же второй. Бил соперник неторопливо