Репетитор - Георгий Исидорович Полонский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Л а б а н. Ну, это не разговор, а сюсюканье на уровне детского сада. Что значит «поглядеть»? Если тебя схватят, ты скажешь, что пришел только поглядеть, и думаешь — отпустят? На экскурсию он захотел!
Л ю д в и г. Ты сам боишься! Боишься, боишься, я вижу! И даже знаю кого: пса Максимилиана, про которого сам папа говорит, что это враг номер один!
Л а б а н. Ну, под каким он номером, я не знаю, но после отца я буду первым, кто обманет это кривоногое страшилище! Первым из всех нас, усек?
Л ю д в и г. Один хвалился, да в лужу свалился!
Л а б а н. Ты как со мной разговариваешь, малявка? Я требую уважения, понял?!
Л ю д в и г. Три ха-ха! Ты еще любви потребуй!
Л а б а н (чешет в затылке). Да… Старик, кажется, прав: ты далеко зашел…
Появляются зайцы Т у ф ф а - Т у и Ю к к е - Ю.
Л ю д в и г. Привет! А я вас жду, жду…
Т у ф ф а и Ю к к е. Доброе утро!
Л а б а н. Это и есть твои друзья, братишка?
Т у ф ф а. Мы и есть, а что? Людвиг, топай с нами, не пожалеешь!
Ю к к е. Горностаи сказали, что в киоск завезли свежие медовые пряники!
Т у ф ф а. И что они нарасхват!
Ю к к е. Мы разбили свою копилку, представляешь? Ну того, глиняного кота…
Т у ф ф а. И подсчитали, что нам хватит на пять фунтов! Айда с нами, угощаем.
Л ю д в и г. Это здорово — я голодный как волк!
Т у ф ф а (быстро оглянулся). Ну, волков вспоминать не обязательно.
Ю к к е. В такое чудесное утро неохота думать про всяких уголовников. Так ты идешь?
Л а б а н. Он думает, удобно ли это передо мной, — у нас было назначено занятие… Но я отпускаю тебя, малыш. Идите, братцы, только глядите не объешьтесь этими пряниками — пять фунтов многовато для вас троих… А мне все равно некогда: общественное поручение. Надо обойти всех подряд, от Косули до Медведя, от Черепахи до Кабана… Собираю пожертвования. Кстати сказать, это делается для вашей породы, любезные зайцы, для ваших несчастных соплеменников…
Т у ф ф а. А что такое?
Ю к к е. Мы ничего не знаем…
Л а б а н. Как? Вы ничего не слыхали про Желтого Питона? Про этого гада, который потряс и возмутил всех, имеющих сердце?
Л ю д в и г. И мне ты ничего не рассказывал…
Л а б а н. Да пол-леса уже знает! А тебя я жалел, ты у нас слишком ранимый… Значит, стряслось это не у нас, а в лесу Святого Августина, по ту сторону Большого оврага. Там Желтый Питон захватил в заложники ровно семьдесят семь зайцев, в основном женщин и детей. Держит их в своих страшных объятиях и требует огромный выкуп за их жизнь. Причем срочно! Если сегодня к заходу солнца он не получит половину этого выкупа, двадцать два зайца будут съедены. Такие дела. Моя задача — разбудить совесть каждого, у кого она есть, и собрать нужную сумму для этого детоубийцы, этого террориста, этой кровожадной твари… Не знаю даже, как назвать его… слов не хватает. Представляете, каково этим несчастным?
Т у ф ф а. Ужас!
Ю к к е. Я даже вспотел… И как-то расхотелось пряников — правда, Людвиг?
Л ю д в и г. Да… почти совсем расхотелось… Лабан, а мне можно с тобой?
Л а б а н. А не струсишь? Ну, тогда давай прощайся с друзьями… Времени — в обрез, десятки жизней на карту поставлены!
Т у ф ф а. Так возьмите же наши сбережения! Или у нас, по-вашему, совести нет?
Ю к к е. Все до последней кроны возьмите! Мы не какие-нибудь бессердечные…
Т у ф ф а. Тем более, у нас в лесу Святого Августина полно родственников…
Ю к к е. Может, и они в беде… Берите!
Л а б а н. Ну что ж… (Забирает деньги.) Жалко мне, ребятки, оставлять вас без медовых пряников… но, с другой стороны, сочувствие униженным и оскорбленным — это главная заповедь, все мы должны ей следовать с детства…
Т у ф ф а. Юкке, надо срочно домой — рассказать родителям!
Ю к к е. Людвиг, ты в самом деле решился идти? Ой, смотри осторожней! А мы побежали… Если увидите этих несчастных пленных, крикните им, что мы их не оставим!
Т у ф ф а. Что мы будем бороться за них, что мы уже боремся! И пожалуйста, не опоздайте до захода солнца!
Убегают.
Л а б а н. Не волнуйтесь, это будет гораздо раньше! К заходу солнца киоск уже будет на замке…
Л ю д в и г. Какой… киоск?
Л а б а н. В котором мы сейчас с тобой купим пять фунтов ароматных медовых пряников!
Л ю д в и г. Ты… все наврал им?
Л а б а н. Оцени, как сработано! Они сами выворачивают карманы, они готовы были заложить собственные уши, эти дурачки… Вот так надо действовать — изящно, без пережима, без вульгарных криков типа «Кошелек или жизнь?»… Дельце обделано классно! Признаешь?
Л ю д в и г. Я признаю, что ты подлец! Ты сам похож на того Питона!
Л а б а н. Я похож на настоящего Лиса. И тебя, глупыш, сделаю таким же!
Л ю д в и г. Фигушки! Никогда в жизни! Мне до ужаса стыдно, что я купился, поверил… Но еще стыднее, что я твой брат!
Л а б а н. Не ори, балда! За такие слова ты даже запаха медовых пряников не услышишь…
Л ю д в и г. А с тобой никто водиться не захочет! От Косули до Медведя! От Черепахи до Кабана! Никто, никогда — ни у нас, ни в лесу Святого Августина, нигде! (Убегает.)
Л а б а н (ему вслед). Совсем взбесился!.. Может, с голодухи? Кончится тем, что ты ослабеешь и тебя загрызут шакалы. (Себе.) Что ж, каждый получает, что заслужил. Я, например, заслужил свои пряники. В конце концов, моя специальность — не обучение недоумков, а хитрология и обмановедение, и тут я на высоте! Верно говорят: талант, он как деньги — или он есть, или его нет… (Уходит, восхищенный собою.)
Картина третья
Гиена есть гиена, или Се ля ви
Лисья нора, детская половина. Все потомство Ларссонов, кроме Лабана, в сборе. М а м а проверяет дневники.
М а м а. А это еще что за новость? Лаура, я тебя спрашиваю! Двойка по гастрономической зоологии!
Л а у р а. Ну подумаешь, исправлю. До конца четверти далеко.
М а м а. Нет, и все-таки это дико. Любимый предмет, профилирующий! Чего ты не выучила?
Л у и з а. Она ни бум-бум не знала про утку-крякву и про курочку-камышницу!
Л а у р а. А ты не ябедничай, крыса!
М а м а. Людвиг, что ты делаешь под кроватью?
Л ю д в и г (его не видно). Да так, ничего особенного…
Л е о. Он у нас вместо швабры!
М а м а. Действительно, ты же всю пыль на себя собрал… Лаура, а ты меня просто разочаровала. Не знать таких вещей! Утка-кряква, курочка-камышница… Это же прелесть, деликатес! Помню, мы с папой свои первые встречи назначали у того озера, где они сами шли в руки. Была дивная пора — пора массового гнездования кряквы… Кстати, Лаура, когда это бывает, ну-ка?
Л а у р а. Ладно тебе, мам! В школе учеба, дома учеба…
Л е о. Я знаю! Ранней весной, в начале апреля!
М а м а. Молодец, Лео. Да-да,
