Во имя Рима: Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти

Возможно, Цезарь был военным трибуном в 72 г. до н. э. и, вероятно, участвовал в кампании против Спартака. Цезарь привлек к себе широкое внимание, когда впервые со времен диктатуры Суллы, открыто выставил изображения Мария на похоронах своей тетки и вдовы Мария Юлии[35]. В 63 г. до н. э. он был избран претором на следующий год и сделался Великим Понтификом (высший жреческий сан в Риме). Вторую должность он получил с помощью народного трибуна, который провел закон, изменивший процедуру выборов.{190}

Формально карьера Цезаря на первом этапе была вполне традиционной, но в его поведении присутствовала некоторая рисовка, его поступки вызывали нарекания и создали ему немало врагов. Он щедро и не по средствам тратил деньги, чтобы завоевать поддержку бедняков. Он устраивал для них пиры и развлечения, стремясь, чтобы все популярные мероприятия ассоциировались именно с его именем. Молодые сенаторы, стремившиеся сделать карьеру государственного деятеля, старались выделиться среди людей своего круга, но Цезарь во всем предпочитал крайности, а если учесть, что он обладал исключительным умом и талантами, то становится ясно, почему его многие не любили.

Ходили слухи, что Цезарь был связан с Катилиной, который в 63 г. до н. э. пытался совершить государственный переворот. Это подозрение только укрепилось, когда в сенате Гай Юлий выступил против смертной казни заговорщиков. Возможно, что и Красс участвовал в заговоре, но так как многие аристократы в Риме были его должниками, против него не стали затевать судебное разбирательство.

Про политические взгляды Цезаря нельзя сказать ничего определенного; он считался повесой, которого природная одаренность и чрезмерное честолюбие делали потенциально опасным. Его многочисленные любовные связи — почти всегда с женами сенаторов или всадников — часто являлись предметом сплетен. Ходили слухи, что во время службы на Востоке у него была гомосексуальная связь со стареющим царем Вифинии Никомедом, поэтому его прозвали «мужем всех жен и женой всех мужей». Такие грубые выпады были обычным делом в римской политике, поэтому очень трудно определить, насколько эта история соответствует действительности, но связи Цезаря с женщинами действительно были частыми и все про них знали. Говорят, что он соблазнил жену Красса Тертуллу и третью жену Помпея Муцию, с которой Великий развелся, вернувшись из Азии. Веком позднее некоторые галльские аристократы станут не без гордости заявлять, что их прабабушки были любовницами Цезаря во время его кампаний.

В Риме Цезарь нередко оказывался в центре скандалов, хотя не всегда по своей вине. Будучи великим понтификом, он должен был провести в своем доме таинство в честь Доброй богини (Bona Dea) — церемонию, на которой могли присутствовать только женщины[36]. Однако во время празднества в доме обнаружили распутного молодого патриция Клодия, переодетого женщиной. Пошел слух, что у Клодия была интрижка с женой великого понтифика. Цезарь сказал, что эта история не соответствует действительности, но развелся со своей женой, заявив: «На мою жену не должна падать даже тень подозрения».

Он снова сумел подчеркнуть свою исключительность и, несмотря на то, что его обаянию многие поддались, — помимо женщин, ставших его любовницами, — его превосходство сильно ожесточило его противников. Самым известным из них был Катон Младший. Катон во всем старался копировать своего знаменитого предка и создал себе славу сурового и неподкупного поборника добродетели. Его ненависть к Цезарю была больше связана с несовместимостью их характеров, чем с различиями в политических взглядах. Во время обсуждения заговора Катилины в сенате Катон заметил, что Цезарю потихоньку передали какую-то записку, и потребовал, чтобы тот прочитал ее вслух, надеясь, что в ней содержится какой-то намек на связь Цезаря с заговорщиками. Цезарь запротестовал, но после некоторого нажима передал записку Катону. Поборник нравственности был огорчен, обнаружив, что это оказалось страстное любовное послание от его единокровной сестры Сервилии (матери Брута, который возглавит заговор против Цезаря в 44 г. до н. э.).{191}

После пребывания в должности претора Цезарь отправился в качестве наместника в Дальнюю Испанию, где подавил мятеж местных племен и должен был за эту победу удостоиться триумфа. Однако по возвращению в Рим он столкнулся с противодействием со стороны политических соперников и был вынужден отказался от триумфа, чтобы баллотироваться на должность консула. То, как он легко отказался от подобной почести, свидетельствует о том, что Цезарь был уверен в своем избрании, которое давало ему возможность впоследствии еще больше прославиться. Успеху Цезаря содействовала тайная поддержка двух самых могущественных политиков того времени — Красса и Помпея. Великий открыто использовал своих ветеранов, чтобы добиться нужного решения на Форуме. Это привело к тому, что избирательная кампания Цезаря и год его пребывания в должности консула сопровождались беспорядками и насилием. Вскоре всем стало ясно, что эти люди объединились, чтобы господствовать в республике. Второго консула 59 г. до н. э., Марка Кальпурния Бибула, поддерживали более консервативные круги сената, и он поначалу пытался препятствовать действиям своего коллеги. Потомок Венеры ответил тем, что стал применять еще более радикальные методы во время продвижения своей законопроектов, против большинства из которых возражали не из-за их содержания, а просто потому что их предлагал Цезарь. Как-то раз Бибулу вывалили на голову корзину с навозом, и после этого он фактически все оставшуюся часть года не занимался общественной деятельностью. Один остряк заявил, что в этом году было два консула — Юлий и Цезарь.

Сенат по старой традиции распределял провинции среди бывших консулов и преторов, и противники Цезаря, сумев привлечь на свою сторону большинство, напуганное тактикой консула, добились, чтобы ему поручили в будущем году заняться дорогами и лесами Италии. Таким образом у опасного радикала собирались отобрать шанс завоевать богатство и славу, а тем временем по Риму ходили слухи, что его долги достигли фантастических размеров. Этот ход не удался, поскольку с помощью одного из народных трибунов и народного собрания Цезарю предоставили Цизальпинскую Галлию и Иллирию. А затем еще добавили Трансальпийскую Галлию, когда пришло известие о смерти ее нынешнего наместника.

Цезарь получил свои полномочия на пять лет, но затем их продлили до десяти. Хотя этот регион нельзя сравнивать по масштабам со сферой деятельности Помпея — Средиземным морем или Востоком, все же поручение трех провинций одному магистрату было сопряжено с огромной ответственностью. Назначение это было тем более необычным, что в Галлии не велись боевые действия и даже не существовало какой-либо внешней или внутренней угрозы. Следовательно, было трудно оправдать то, что в руках одного человека были сосредоточены такие большие ресурсы.

Цезарь отправился в свою провинцию, отчаянно нуждаясь в славе и захвате большой добычи, но не совсем ясно, каким образом он планировал это сделать. Весьма возможно, что он собирался начать кампанию против сильного и богатого царства Дакия (находившегося примерно на территории современной Румынии). Затем благоприятная возможность неожиданно представилась на границе Трансальпийской Галлии, и Цезарь направил свои усилия туда.{192}

В начале весны 58 г. до н. э. племя, известное как гельветы, — галльский народ, живший примерно там, где теперь находится современная Швейцария, — затеяло переселение. Маршрут движения гельветов лежал через реку Родан (Рона) и Трансальпийскую Галлию, бывшую в тот момент римской провинцией. Рост численности населения и потребность в новых плодородных землях заставили их отправиться в поход. Цезарь утверждает, что они собирались двинуться к западному побережью Галлии. Он также утверждает, что гельветы чувствовали себя в родных местах как бы зажатыми в тиски и могли только совершать набеги на своих соседей, так как значительная часть их родной территории была окружена горами.

Воинственность была свойственна галльским и германским племенам. Они часто устраивали грабительские набеги, при этом их вожди завоевали не только славу, но и добычу, что позволяло содержать личные отряды воинов. Многие племена, особенно в Южной и Центральной Галлии, уже превратились из примитивных сообществ в государства со своей политической структурой, с выборными правителями во главе. Однако отдельные представители знати по-прежнему обладали значительной властью, которая основывалась на военной силе. Местные нобили находили поддержку у тех, кто был связан с ними родственными узами или долговыми обязательствами.