Я тебя (не) помню - Елена Кутукова

но она продолжала сидеть на кровати. Подол длинного платья был задран, руки обхватили колени, волосы распущены, Наташа все еще дрожала. Взяла чашку обеими руками, вдохнула, улыбнулась. На секунду ее лицо просветлело. В каком бы месте я ни жил и что бы в жизни не случалось, чай я предпочитал хороший, и, похоже, супругу позабавило, что хоть в этой мелочи я не изменил себе.

Коротко кивнула, сделала первый глоток. Такие знакомые жесты: поворот головы, улыбка, – такая знакомая Наташа. Вот только моя супруга не любила длинных платьев в пол, никогда не думала, что я могу хотеть ее убить, и уж точно никогда бы мне не изменила. Мы словно два незнакомца, объединенных одной целью – понять, что происходит, и найти дочь.

– Какие у тебя идеи? – спросила она, наконец-то собравшись, она как никто знал, что слезы горю не помогут.

– Послеродовая депрессия? Травма – что-то, что вызвало амнезию? – начал я. Именно потеря памяти супруги выбивала меня из колеи.

– Не похоже это на послеродовую депрессию, – покачала головой Наташа, неприятно поморщившись от только что выданной мной версии. – Это ничего не объясняет: ни где ребенок, ни то, что у тебя произошло.

– Гипотетически ты могла выкинуть вещи.

Наташа невесело усмехнулась:

– Спасибо за доверие.

А потом нахмурилась.

– Все выглядело так, как будто ты хотел от меня избавится: кровь, выброшенные вещи, найденный тобой паспорт, слова соседки, которая ничего на самом деле не могла услышать, просто угадала. Но взлом из этой картины выпадает, я так понимаю, он и был настоящий. Именно поэтому оперу угрожали. Получается, кто-то влез в нашу квартиру и похитил меня с малышкой.

Я послушно кивнул, именно так я считал вначале, но после звонка передумал.

– Однако ты почему-то здесь, а малышка непонятно где.

– Но зачем, Кирилл? Если была нужна малышка, то зачем возиться со мной, стирать память, куда-то везти, устраивать на работу? Не проще ли убить? И почему именно наша дочь? В доме малютки полно других младенцев.

– Это не мои родители, – ответил я, предугадав первую возникшую у супруги идею. – Я спрашивал.

– Ты с ними общаешься? – удивилась она.

– Ты тоже, кстати, вы с мамой чуть ли не закадочные подруги.

Наташа усмехнулась:

– Не поверила бы.

– Зачем ты приехала в этот город? – Что-то должно быть не так в ее истории, что-то, что должно нам дать подсказку, куда копать.

– Хотелось все бросить, уехать подальше от всего, что причиняло мне боль, – сказала супруга, задумчиво прикусывая губу. – Тогда мне казалось это таким логичным. Просто взять билет неведомо куда, сесть на самолет и улететь от всех проблем.

Я в который раз за этот вечер покачал головой.

– Ты не покупала билет в конце августа, я проверял. Дальше что?

– Сняла квартиру. На удивительно невыгодных условиях. Меня могли выселить, предупредив только за несколько дней, и я как-то умудрилась подобный договор подписать. – Супругу явно задевала профессиональная гордость. Она всегда внимательно относилась к документам.

– Ты, скорее всего, и не подписывала его вовсе, – утешил я ее.

Супруга выразительно посмотрела, на меня, но ничего не сказала. Нелегко, когда не знаешь, что на самом деле было, а что нет.

– Хозяину кварты она потом внезапно понадобилась, он звонил на следующий день после нашего с тобой разговора. Повезло, что подруга согласилась вместе снимать квартиру.

– На работе были какие-то странности?

Наташа задумалась:

– Ну разве только то, что обычно туда опытных берут, но начальница согласилась взять меня, лишь бы от нее отстали с просьбами родственницу устроить. Правда, потом она жалела сильно. Увольнением грозила.

А вот и зацепка.

– Подожди. Ты думаешь, это как-то связано? – Наташа явно угадала мои мысли.

– Вполне возможно. Кто-то заставил ее взять тебя, Наташа.

– И что ты предлагаешь? Ворваться в кабинет к начальнице, прижать ее к стенке и спросить, из каких соображений она меня взяла? – В глазах Наташи плясала холодная ярость. Руки словно сжимались в воображаемом захвате на чьей-то шее. А ведь ей тяжелее: если я считал, что жена сбежала, прихватив с собой ребенка, то она считала нашу дочь мертвой. Более того, ее заставили так считать, кто-то стер ей память. На что способна женщина, с которой сотворили подобное?

Я покачал головой.

– Нельзя делать слишком резких движений. За мной следили там, в Сочи, Наташ. Кто-то явно не хотел, чтобы мы с тобой встретились. Тот, кто послал своих людей ждать меня у квартиры.

– Аня… – Наташа вздрогнула, как будто ее ударили.

– Аня, кстати, тоже думала, что я тебя убил и закопал под кусточкам, приходила ко мне поговорить. Убедиться, такое ли я сущее зло, прикончившее ее лучшую подругу.

Но Наташа словно не замечала моих слов.

– Аня умерла, Кирилл, у меня на глазах. Ее сбила машина. И кажется, я теперь понимаю почему.

Я пораженно уставился на супругу. Значит, лучшая подруга Наташи все-таки смогла ее найти и добралась гораздо быстрее меня.

– Она должна была тебе рассказать. Она знала, что тебя ищут, ее даже в полицию вызывали.

Мне казалось, Наташа сейчас вновь расплачется. Самообладание опять покинуло ее.

– Я не хотела слушать. Не хотела с ней разговаривать, считала, что она предала меня, бросила в самый трудный момент. Я ненавидела ее за это, Кирилл. А сейчас понимаю, что все это неправда. – Наташа тяжело вздохнула, смахнула рукой не упавшие слезы. – Мы договорились встретиться попозже, после тренировки. Я хотела все ей высказать – все, что накипело за это время, а она, оказывается, хотела мне все рассказать.

Положил руку на плечо Наташи, хоть как-то пытаясь ее утешить, слов не было. Мысли бешено мчались по совсем другому направлению, далекому от сожаления, от чувств моей супруги. Один человек, который мог рассказать Наташе об Аленке, умер, и мне бы не хотелось стать следующим.

– Кто был с тобой, когда ты пересеклась с Аней? – холодно спросил я.

– Коллеги – Маша с Мариной, – сказала Наташа, поглощенная своей скорбью по погибшей подруге. Но мне было не до этого: кажется, я почти понял.

– А когда я тебе звонил? – Я помнил какой-то недовольный женский голос, заставивший Наташу прервать разговор.

– Марина. Мы как раз собирались домой. Меня немного накрыло после твоей фразы: «Где моя дочь?» Я думала, ты все еще обвиняешь меня, и положила трубку.

– Нет не положила, – покачал головой я, ухватившись за неожиданную зацепку. – Ты переспросила, какая еще дочь, и я ответил, что та самая, которую мы из роддома забирали, после чего ты положила трубку.

Наташа покачала головой.

– Я помню иначе, – возразила жена, еще не осознав, что мы