Монахи войны. История военно-монашеских орденов от возникновения до XVIII века - Десмонд Сьюард

В ночь 1 января 1523 года протрубила единственная труба, и затем, к изумлению осаждающих, показались братья, шагавшие под барабанную дробь парадным строем в сияющих доспехах под развевающимися флагами. Потом с самыми своими драгоценными реликвиями (иконой Богоматери Филермской и рукой святого Иоанна Крестителя), архивами и ключом от города Родос они отправились на Крит. Над галерой Великого магистра, на полумачте, взлетел флаг Матери Скорбящей, держащей мертвое тело своего сына, со словами «Afflictis tu spes unica rebus» – «Во всех страданиях ты наша единственная надежда». Император Карл V сказал: «Ничто в мире не было настолько же потеряно, как Родос», однако госпитальеры, уплывавшие в снежную тьму, знали, что Иерусалим пал снова.

VI

Последний крестовый поход

1523–1571

Мальта, Лепанто и Контрреформация

Так, чудесным и небывалым образом, представляются кроткими как агнцы, но в то же время яростными как львы. Не знаю, было ли бы уместнее называть их монахами или солдатами, но только, пожалуй, лучше было бы признать их и тем и другим. Воистину, нет у них недостатка ни в монашеской мягкости, ни в воинской мощи.

Глава 15

Битва за средиземное море

Казалось маловероятным, что орден Святого Иоанна сохранится. Его бездомные братья в тревоге странствовали от приюта к приюту – из Мессины в Кумы, оттуда в Чивитавеккью, затем в Витербо, далее в Корнетто и Вильяфранку и, наконец, в Ниццу. В 1524 году император Карл V предложил им Мальту и Триполи, но орден еще не оставил надежды вернуться на Родос. Потом в 1527 году Генрих VIII объявил, что английский ланг станет отдельным братством и будет защищать Кале, и обеспокоенный Великий магистр приехал в Англию; Генрих был огорчен тем, что с ним не посоветовались насчет будущего ордена. Однако брат Филипп польстил ему, присвоив титул защитника веры, а также согласился сохранить туркопольера Джона Роусона приором Ирландии благодаря его успехам в «окультуривании туземцев», а в ответ король позволил брату Уильяму Вестону стать великим приором Англии. Магистра тяготили мрачные предчувствия насчет предложений императора, которые влекли за собой вассальную присягу, но, когда после захвата Модона в Морее его главный военачальник не сумел его удержать, магистр был вынужден в 1531 году принять предложение. Пройдет еще много лет, прежде чем братья примирятся с Мальтой.

Это новое королевство, даже еще меньше Родоса, всего 27 на 13 километров, было бесплодным и голым, его тонкую почву пересекали каменные ограды и безлесные овраги. Там не было ни рек, ни даже ручьев. Остров Гоцо был не лучше, Комино и Коминотто представляли собой каменистые утесы. Большинство из 20 тысяч обитателей Мальты говорили на языке «вроде мавританского», хотя тамошняя знать происходила из Арагона или Сицилии. Ни столица Читта-Нотабиле – современная Мдина – «старый покинутый город», ни несколько жалких селений ничем не привлекали эгейских изгнанников. В Большой гавани на восточном берегу выдавались две каменистые расселины, разделенные глубоким проливом. На северном располагалась рыбацкая деревня Биргу, охраняемая разбитой башней с тремя старыми пушками – фортом Сан-Анджело. Позднее пролив станет Галерной гаванью, южная отмель – Сенглеей. Холмистый мыс Монте-Шиберрас отделял Большую гавань от другой крупной бухты – Марсамшетта.

Обитель обустроили в Биргу, защищенном земляными укреплениями, а не крепостными валами. Обержи, размещенные в небольших домах, по причинам экономии занимали только молодые рыцари, которые спали в общих дормиториях. Командорам приходилось самим покупать себе дома с доходов или трофеев, хотя они должны были каждый день посещать службу и читать положенные молитвы и обедать «в зале» трижды в неделю. Выходя за пределы обители, братья надевали облачение только на официальные мероприятия, однако их новая форма не давала забыть о религии – черный камзол с нашитым белым льняным крестом и белый эмалированный крест, который носили на шее. Разрозненные здания созданной наскоро обители не были объединены коллахием, и там были неизвестны ни распутство, ни дуэли. За серьезные проступки нарушителя заключали в особенно мрачные донжоны Святого Антония или исключали из ордена. Когда английский брат убил свою любовницу-мальтийку и в то же время одного капеллана-новобранца поймали на краже драгоценных камней из храма Богоматери Филермской, эту жалкую пару связанными сунули в мешки, отвезли в море на лодке и сбросили за борт. В 1532 году камергер приора Рима убил провансальского рыцаря на дуэли; разразился скандал и даже ожесточенная уличная драка между французским, итальянским и испанским лангом. Кочевая жизнь разбередила орден.

В 1534 году потрепанный жизнью Великий магистр де л’Иль-Адам в возрасте уже за 75 умер. До самой смерти он тосковал о Родосе и оставил после себя значительный флот. Основным боевым кораблем оставалась галера, которая лучше всего годилась для тактики небольшой флотилии: быстрая атака и отход. Огромная каракка ордена с тупым носом, четырьмя мачтами и четырехугольными парусами иногда сопровождала караваны. В основном ее задачей была охрана и сопровождение ценного груза или важного посольства. Во время плавания из Кандии в Мессину в 1523 году брат Уильям Вестон управлял таким судном, способным перевозить 500 человек с провиантом на 6 месяцев. Его корпус был обшит свинцом от пушечных ядер, как и у шестипалубной, 1700-тонной «Санта-Анны», построенной для ордена в 1530 году. Среди прочих кораблей были бригантины – легкие, беспалубные двухмачтовики с четырехугольными парусами, пригодные для перевозки войск, а также целый сонм фелук, тартан и саэтт (кораблей с косыми парусами), которые высматривали добычу для галер. Хотя братья давали обет бедности, им разрешали брать свою долю денежной добычи – спольо, хотя их состояние, за исключением одной пятой, которую они имели право завещать, после смерти отходило ордену. В затрудненных обстоятельствах обитель продавала рыцарям право оснащать свои собственные галеры.

В 1535 году император атаковал Тунис, недавно захваченный Хайреддином Барбароссой, деем Алжира. Его кораблями командовал грозный Андреа Дориа, а орден прислал четыре галеры, большую каракку и восемнадцать бригантин под началом своего вице-адмирала Оттавио Боттиджелы, приора Пизы. Хотя гарнизон включал 6 тысяч турок, христиане во главе с рыцарями вскоре штурмовали Голетту, а как только Барбаросса выступил из Туниса, несколько братьев среди пленных (во главе с Паоло Симеони, героем Лероса) разделались со своими тюремщиками и захватили цитадель, после чего мусульманская армия за стенами бежала, и Симеони открыл ворота императорским войскам. Братья устроили для Карла торжественный пир на борту «Санта-Анны»; найдя великолепие их столовой утвари и дух роскоши безнравственными, он саркастически пробормотал: «Что же они делают ради Бога?» Боттиджела ответил: «Они предстают перед Богом без оружия и формы, в сандалиях, в простой одежде и власянице, и не стоят, а простираются ниц. Если бы ваше величество вступили в орден, вам дали бы место на хорах, черный капюшон и розарий».

Реформация начинала оттягивать на себя силы братьев. В 1545 году, когда маркграф Бранденбурга перешел в протестантство, орден иоаннитов в Германии сошел на нет. По иронии судьбы, косвенным виновником гибели английского ланга был Климент VII, когда-то сам брат Джулиано де Медичи, великий приор Капуи. В мае 1540 года английская приория была распущена, и ее братья ушли на покой с пенсионом. Ирландские владения ордена, большинством которых управлял сам приор Роусон, тоже были конфискованы. Осталась только шотландская приория с ее единственной командорией в Торфихене. Десять английских братьев на Мальте получили средства из общей казны, но английские бейливики не смогли их восполнить, так как опустели[97]. В 1539 году брат Томас Дингли, командор Бэддизли, был обезглавлен вместе с почетным рыцарем Адрианом Фортескью за то, что отрицали главенство королевской власти; потом в 1541 году еще одного брата, Дэвида Ганстона, повесили, выпотрошили и четвертовали. Два брата, Уильям Солсбери и Джон Форест, умерли в тюрьме, то есть всего стало пятеро мучеников. В их ланге было меньше 50 человек, а почетных рыцарей и того меньше. Однако иоанниты отдали больше жизней за католическую церковь, чем любой другой орден в Англии, не считая картезианского. По словам Фуллера, «рыцарей-госпитальеров, людей благородных и солдат древнего происхождения и высокой нравственности, невозможно было заставить обратиться к Генриху VIII с такими жалобными петициями и публичным признанием ошибок, как сделали другие ордена».

Адриан Фортескью, родившийся в 1470-х, стал первым мучеником и покровителем английских рыцарей Мальты. Его дочь вышла замуж за 10-го графа Килдэра, «Шелкового Томаса», чьи дяди Джеймс и Джон Фитцджеральды были почетными рыцарями, и, вероятно, именно они привлекли святого Адриана в орден в 1532 году. Через два года его зять провозгласил себя королем Ирландии и осадил Дублин; после разгрома его в цепях повесили в Тайберне вместе с дядьями. Такие родственники не могли внушить Генриху VIII симпатию к Фортескью. Однако, когда его казнили в 1539 году, виной его был отказ принести присягу королю.