Музыка души - Даниэла Стил

Слова Джин глубоко обидели Элисон, и целую неделю она не разговаривала ни с ней, ни с самой Стефани. Поведение подруги потрясло: бедняжка не понимала разнообразия мира, признавала только один тип мужчин – традиционных профессионалов, каким был ее муж, – и считала, что все остальные должны быть или такими, или никакими. К тому же Брэд с Элисон хранили фанатичную преданность Биллу. Брэд заявил жене, что не одобряет поведения Стефани. Новый роман он считал оскорблением памяти мужа, а выбор героя решительно осуждал как безвкусный. Элисон, как попугай, повторяла слова мужа, потому что привыкла во всем ему подчиняться. Она оставалась такой же «примерной» женой, какой еще полгода назад была сама Стефани. Сейчас взгляды изменились: она значительно больше уважала Джин, которая всегда говорила правду, не заботясь о том, нравится ли это мужу и другим людям. Дружба Стефани с Элисон дала трещину, а вот Джин по-прежнему оставалась рядом – умная, смелая, способная понять сложности жизни и всегда готовая поддержать.

Стефани рассказала подруге о разбитой вазе и о мучительных переживаниях Шарлотты.

– Наверное, не надо было двигать мебель, но обстановка стала невыносимой. Казалось, что Билл с минуты на минуту вернется домой. Совсем как в фильме «День сурка»: ничего не менялось, вот только он не приходил.

– Невозможно жить в могиле, Стеф. Ты поступила правильно, тем более что дети разъехались и появляются очень редко. Им хочется промелькнуть здесь мимоходом, взять чистое белье и деньги, а заодно убедиться, что в доме все осталось по-старому, особенно ты, прикованная цепью к стене спальни и терпеливо ожидающая их приезда, пусть даже только в Рождество и в День благодарения. К счастью, жизнь течет по иному руслу, особенно для тебя после ухода Билла. Никто не лишит тебя права изменить все, что считаешь нужным, и пойти дальше в поисках счастья. С Биллом ты жила под постоянным прессом: пришлось забыть о себе, раствориться в муже и детях. А теперь вырвалась на свободу, так пользуйся тем, что имеешь! Мои дочери относятся к переменам и перестановкам ничуть не лучше. Шторы в спальнях совсем выцвели, и в прошлом году я их заменила. Девочки приехали домой на Рождество и устроили скандал. А ведь им двадцать восемь и двадцать девять лет. Неужели так важно, какого цвета эти чертовы шторы? Они два года не были дома: я сама ездила к ним в Чикаго. Но, едва войдя в свои комнаты, потребовали немедленно вернуть прежние тряпки!

Рассказ немного успокоил Стефани. Джин всегда умела найти нужные слова: она смотрела на жизнь трезво, практично и не боялась постоять за себя.

– И что же, ты их послушалась?

– Разумеется, нет. Старые шторы я давно выкинула. Но даже если бы сохранила, все равно не повесила бы обратно. Надо двигаться вперед. Нельзя сидеть на одном месте, если сама этого не хочешь: выбор всегда остается за тобой. Но только не потому, что кого-то твое движение раздражает. Это хороший пример для детей, Стеф: пусть поймут, что даже если очень кого-то любишь, нельзя застревать в прошлом. Дочери не имеют права ожидать, что ты похоронишь себя заживо вместе с мужем. Вот это оказалось бы по-настоящему страшно, во всяком случае, для меня. Так что девочкам придется рано или поздно смириться.

– К этому они точно не готовы. У меня чуть сердце не разорвалось, когда Шарлотта с рыданиями пыталась вернуть мебель на прежние места. А плакала оттого, что не могла вспомнить, как было раньше.

– В том-то и дело. Поверь, очень скоро новый порядок станет привычным и нормальным. То же самое произойдет и с Чейзом, если они дадут ему шанс. Кстати, когда я смогу познакомиться с твоим парнем? – Джин понимала, что пока влюбленным было не до нее: они еще не успели насмотреться друг на друга.

– В следующий его приезд. Обещаю. Но пока он хочет, чтобы я прилетела к нему в Нэшвилл сразу после того, как Шарлотта вернется в университет. – В голосе послышалась тревога.

– И что же? – Джин почувствовала неуверенность, и Стефани не стала скрывать сомнений.

– Понимаешь, мы словно повисли между двумя мирами. Здесь у нас не было никого и ничего, кроме друг друга. В Лос-Анджелесе время прошло чудесно, но в Нэшвилле у Чейза своя жизнь: империя, требующая постоянного внимания, репетиции, концерты, запись альбомов и еще миллион разных дел. Он всегда зовет меня с собой, и все же это его жизнь, а не наша общая. С Биллом было так же; боюсь повторения и не хочу снова себя потерять. Все время превращаюсь в необязательный придаток, подобие аппендицита.

– То же самое случится рядом с любым целеустремленным мужчиной, сумевшим построить успешную карьеру. По-моему, Билл отличался особым эгоизмом и требовал, чтобы жизнь крутилась исключительно вокруг его персоны. А Чейз пытается по-настоящему включить тебя в свой мир – во всяком случае, пока. Но у него в руках карьера, множество людей, крупный успешный бизнес. Если бы я любила Фреда и хотела настоящей совместной жизни, то обязательно повсюду следовала бы за ним. Давай смотреть правде в глаза: ему неинтересно ходить со мной на сеансы ботокса или к парикмахеру. Порою приходится признать, что чья-то жизнь больше и значительнее твоей, а потому остается лишь присоединиться. Билл никогда не обращал на тебя внимания, вот ты и потерялась в суете. Но, судя по рассказам, Чейз совсем другой человек.

– Возможно. – Стефани задумалась. Она много размышляла о своем вкладе в совместную жизнь, а Джин считала, что выдающаяся карьера Чейза требует смирения. – Он сказал, что, если приеду в Нэшвилл, смогу заняться связями с общественностью.

– Так в чем же дело?

– В том, что это искусственно придуманное занятие; точно так же, как помощь в сочинении слов для песен. Он прекрасно обходится и без меня.

– Значит, найди в Нэшвилле настоящую работу. Но в любом случае рядом с таким успешным человеком придется считаться с его карьерой и как-то приспосабливаться к его графику. Иначе ничего не получится. То же самое произошло бы, окажись твоя жизнь более деятельной, чем его. Главный секрет заключается в том, чтобы найти разумного человека. Не такого, как Билл, который не обращал на тебя внимания, пока ты безропотно выполняла все его желания. И не такого, как Брэд, который превратил бедную Элисон в некое подобие беспилотника. Ключевое слово здесь – «разумный». Фред был таким до тех пор, пока не начал бегать за каждой юбкой. Если бы научился крепко держать штаны, стал бы очень приличным мужем. Возможно, поэтому я до сих пор его терплю. А когда-то он мне даже нравился. Так что дело не только в деньгах.

Стефани давно подозревала, что так оно и есть, хотя сейчас между Джин и Фредом разверзлась глубокая пропасть, и ни один не хотел начать строительство моста. Их союз трудно было назвать браком. Уже много лет назад роли распределились раз и навсегда: он бегал за женщинами, она тратила деньги. Но при этом оба оставались хорошими людьми. Стефани жалела, что жизнь их сложилась таким образом. А Джин, в свою очередь, считала, что если не имеешь своей карьеры, то надо приспосабливаться к карьере своего мужчины. Прежде смысл ее жизни заключался в муже и детях. Не хотелось, чтобы теперь их место занял Чейз. Стефани чувствовала, что нуждается в собственной идентичности. Она двигалась в этом направлении, но цели пока не достигла и застряла на середине пути. Резко менять жизнь пока было рано; не хотелось совершать необдуманных шагов. Они с Чейзом долго не ложились вместе в постель, и решение оказалось верным. А сейчас требовалось время, чтобы наладить жизнь. Но Чейз не торопил: он просто скучал. И Стефани тоже скучала.

Устроив скандал в день приезда, Шарлотта начала встречаться со школьными друзьями и редко появлялась дома. Весь день гуляла по городу, а по вечерам ходила в гости. Уикенд провела в Тахо, на два дня съездила в Йосемитский национальный парк, так что Стефани ее почти не видела. Дочка стремительно пролетала в свою комнату и даже не садилась за стол с матерью. Наконец Стефани удалось на пять минут поймать Шарлотту в кухне, где та ждала, пока друзья заберут ее на концерт в Окленд Колизеум арене.

– Может быть, завтра вместе сходим на маникюр? – как ни в чем не бывало предложила она. Дочка провела дома уже неделю; хотелось побыть с ней хотя бы немного.

– Не могу. Уезжаю в Соному. Родители Хизер купили там дом.

– А как насчет послезавтра?

– Мне некогда, мам.

Шарлотта старательно возводила стену. Официальной причиной разлада считался Чейз, но не последнюю роль играли возраст и боль недавней потери. Девушка во всем на свете винила мать – главным образом потому, что та осталась жить, а отец умер.

– Хочу повидать друзей, пока все еще дома. Это наше последнее лето. На будущий год все начнут работать, и сюда уже никто не приедет. Я, скорее всего, тоже.

Стефани очень хотелось спросить: «А как же я?», но она промолчала. Шарлотта дала понять, что предпочитает проводить время с друзьями, а не с матерью.