Последнее приключение странника - Аньес Мартен-Люган

не успел до меня дотронуться, поскольку я съежилась, поддавшись последнему всплеску страха. Его рука замерла, а я внимательно изучала его лицо, пытаясь поймать намек на досаду, раздражение, недовольство мной. Но прочла только желание и чуткость. Он ждал, пока я заговорю.

– Не играй со мной. Я не готова к новой боли, Гари… Не допущу, чтобы мне было больно любить… Я уже сейчас уверена, что попрошу тебя не уезжать.

– Тебе не придется, ведь ты меня держишь.

Его ладонь легла на мою талию, крепко стиснула, я перестала бороться, положила руки ему на грудь, услышала, как быстро и сильно бьется сердце, его лицо склонилось к моему. Наши щеки соприкоснулись, ласкаясь, наши губы искали друг друга. Каждая частичка моего существа с восторгом проживала это открытие. Гари чуть отклонился, дотронулся свободной рукой до моего лба, до волос, шеи, губ. И поцеловал меня. Этот поцелуй был как прыжок со скалы. От него словно зависела вся наша жизнь. Мы пожирали друг друга, как если бы никто нас раньше не целовал и мы никого не целовали. Благодаря Гари у меня восстанавливалось дыхание, он делился со мной кислородом. Я сбросила пальто – я его не сняла, войдя в квартиру, боялась, что придется сбежать, – и отшвырнула подальше. Не отрываясь от моих губ, Гари увлек меня в спальню. Мы упали на кровать, и минуты начали растягиваться, закручиваться в спираль, давая нам прочувствовать каждый жест, каждый поцелуй, каждый вздох. Мы быстро высвобождались из плена одежды, а когда оба оказались обнаженными, я немного полежала, не шевелясь в его объятиях, запоминая нежность его кожи, прижавшейся к моей, убеждаясь, что с ним я в безопасности. Он терпеливо ждал. Когда он сжал в ладонях мои груди и принялся их целовать, я задохнулась, как будто впервые открывая эту эмоцию, это острое наслаждение. Время не было властно над нами, каждая ласка тянулась бесконечно. Я дотрагивалась кончиками пальцев до его тела, медленно прикасалась губами к нему, смакуя вкус его кожи, узнавая его, расшифровывая его дрожь, его вскрики, эхом отвечающие на мои. Когда желание стало слишком сильным, Гари заглянул мне в глаза, полные взволнованных слез. Он проник в меня бесконечно медленно, его тяжелое дыхание перекликалось с моим. Когда мука ожидания закончилась, у меня вырвался стон. Он перестал двигаться.

– Эрин, не думай, что я тут главный… Если ты позволишь мне любить тебя…

Я прервала его поцелуем, поцеловала так, как еще никогда никого не целовала. Это был поцелуй лихорадочного желания, зарождающейся неуправляемой любви, поцелуй доверия и полного подчинения. Он ответил мне с такой же страстью. Наши губы так и не расстались до самого оргазма – такого волнующего и мощного, какой мне еще не доводилось переживать. Оказывается, секс может быть красивым, способным объединять партнеров в единое целое.

Мы лежали, переплетясь руками, ногами, наши глаза были прикованы друг к другу. Гари продолжил изучать мое тело, мои руки гуляли по его груди, плечам, бедрам.

– Я так же растерян, как и ты, – шепотом поделился он. – И так же напуган, но все из-за того, кажется, что никогда не был настолько счастлив. Я наконец-то очутился на своем месте, так я это себе объясняю… Ты не представляешь, что это для меня значит… Никому не позволю украсть то, что с нами происходит. При любых испытаниях – а они наверняка будут, – я не сбегу, буду бороться за нас, за тебя, за себя, за твоих детей.

Веки опускались сами собой, когда я лежала, уютно устроившись в объятиях Гари без всякого желания шевелиться. Хорошо бы навсегда остаться здесь, в охраняющем меня тепле его кожи.

– Эрин, – шепнул он мне в ухо, – я был бы счастлив, если бы ты осталась со мной на всю ночь, но, по-моему, если дети не найдут тебя дома завтра утром…

Я потерлась носом о его шею, чтобы насытиться пропитанным йодом ароматом и сохранить его на ближайшие часы, когда я буду вдали от него.

Ни за что не помешала бы ему проводить меня. Мы одевались, и каждое наше движение было предлогом дотронуться друг до друга, поцеловаться. Дус послушно дожидалась в гостиной, насмешив нас своей терпеливостью. Гари первым свистнул, отправляя ее на улицу, и она подчинилась, не обращая на меня ни малейшего внимания. Мы проделали весь путь, прижимаясь друг к другу. Гари впервые подошел вместе со мной к дому. Он взял мое лицо в ладони. Откуда у меня такие сильные чувства к мужчине? Он крепко поцеловал меня в губы.

– Ты до которого завтра в “Одиссее”?

– До шести вечера. А ты когда заканчиваешь?

– Постараюсь успеть, пока ты там.

– Со мной точно будет Мило.

Он широко улыбнулся:

– Тем лучше, мечтаю поскорее его увидеть.

Я поцеловала его еще раз и открыла дверь.

– Сладких тебе снов, – пожелал он.

17

Иван

Он метался по опустевшему ресторану, закрытому два дня назад. Не хотел никого видеть. Для дальнейшего ему требовалось сконцентрировать все ресурсы. Он уже месяц дожидался, когда говнюк дайвер сообщит ему конкретные сведения об Эрин. От этого хмыря ничего не добьешься. Ладно, пусть себе пока гуляет, он скоро им займется. В конце концов, он частично сам виноват в том, что эта тварь вмешалась. Но он его отыщет, где бы тот ни прятался. Только сперва нужно еще кое с кем поквитаться.

Первопричина всех неприятностей не кто иной, как его шурин. Сколько раз он еле удерживался, чтобы не врезать этому гаду, который относился к нему свысока, разговаривал с ним как с дебилом?

Он довольно точно представлял себе, как там все складывалось. Картина была ясна. С самого его отъезда брат только и делал, что доставал Эрин своими адвокатскими разглагольствованиями, уламывая ее поскорее развестись. И через семь лет она все же поддалась на постоянные уговоры семьи и согласилась расстаться с ним.

А он полагал, что она сильнее.

Неужели она забыла, что принадлежит ему?

Разве она не подозревала, что раньше или позже он вернется и снова займет свое место?

18

Гари

Я всегда мечтал жить раз и навсегда устоявшейся жизнью. Мне было известно, что некоторые боятся ее больше всего на свете, находят ужасной, разрушающей любовь и желание, но я был уверен в обратном, с нетерпением ждал и надеялся обрести ее. Она прекрасна и превосходит все, что я мог бы вообразить.

Наша с Эрин жизнь сама собой постепенно входила в