Дикая Флетчер - Кэти А. Такер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но несмотря ни на что, я сказал ему, что буду управлять «Дикой Аляской» столько, сколько ему понадобится.
Точно так же, как отец заменил моего деда, когда тот начал лечение.
Я сглатываю растущий в горле ком.
– Очень мило с твоей стороны, что ты готов это сделать.
– Ага, ну, для меня Рен – семья. Нет ничего, что бы я не сделал для него. – Джона убирает хрипотцу из своего голоса.
Моя грудь сжимается от редкого намека на эмоции.
– Ты думаешь, он справится с этим?
– Я думаю… что если у тебя есть возможность остаться подольше, то тебе стоит это сделать.
– Я могу, – выпаливаю я, не подумав.
Джона оборачивается и смотрит на меня, его брови вопросительно изогнуты.
Я пожимаю плечами.
– Меня сократили, поэтому сейчас у меня нет работы, ради которой мне нужно возвращаться домой.
Его взгляд блуждает по моему лицу.
– Тогда тебе стоит остаться еще на неделю или две. Или даже дольше, если ты сможешь отрастить парочку яиц и разобраться с тем, как здесь все устроено.
Я одариваю Джону безучастным взглядом.
Но на его лице нет и намека на юмор.
– Поверь мне, Калла, ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, если не сделаешь этого.
Он звучит так решительно.
Связано ли это с сожалениями из его собственного прошлого, с его отцом?
И что это вообще может означать? Целый месяц в Бангоре на Аляске?
Разве мой отец не будет против того, чтобы в доме так долго находился гость?
Взгляд Джоны скользит по мягкому розовому кардигану, который я накинула на себя.
– Я позвонил в Анкоридж, чтобы проверить твои вещи, прежде чем вернуться домой. Похоже, у них механическая проблема с самолетом. Сегодня твои чемоданы не привезут.
Я издаю стон.
– Серьезно?
– Смирись с этим.
Он оставляет меня в недоумении, выходит за дверь и идет через лужайку к своему дому, слегка покачиваясь.
* * *
Дверь в кухню со скрипом открывается, и я оглядываюсь через плечо, чтобы успеть заметить, как отец переступает порог.
– Долгий день, а?
Он был на работе почти четырнадцать часов.
– Они все такие. – Он с усталым вздохом бросает на столешницу бумаги, а затем трет глаза. – Пахнет чем-то вкусным.
Я высыпаю в миску горсть кусочков перца.
– Я готовлю нам ужин. Куриный греческий салат с домашней заправкой.
Его нужно разливать по бутылкам и продавать как жидкое золото за те деньги, в которые мне обошлись основные ингредиенты плюс проезд на такси.
– Будет готово через пять минут. Надеюсь, тебе нравятся маслины.
– Это… Ага. Разумеется, нравятся. – Повисает долгая пауза, и я чувствую на себе папин взгляд. – Спасибо, Калла. Это мило.
– Ничего особенного.
«Это просто первая еда, которую я приготовила для нас двоих», – думаю я с небольшой улыбкой. Одна из тех, казалось бы, незначительных и несущественных вещей в жизни, которую я, вероятно, буду помнить до конца своих дней.
– Как прошел твой день?
Мне не терпится рассказать ему о плане создания сайта для «Дикой Аляски».
Я отчаянно хочу спросить папу, действительно ли он подумывает об отставке.
С чего именно мне начать?
По ступенькам крыльца раздаются быстрые шаги, и через мгновение дверь распахивается. Мейбл врывается с широкой ухмылкой на лице, запыхавшись, словно по подъездной дорожке она бежала.
– Как раз вовремя!
– Привет, малая. – Лицо отца мгновенно смягчается улыбкой. – Что у тебя там?
– Мое фирменное. – Она держит стеклянное блюдо, покрытое фольгой, в руках, обтянутых рукавицами, и объявляет с драматическим размахом и энергией, которая, кажется, мне не снилась и в самый дикий мой день: – Самая сырная, самая сочная, самая вкусная паста, которую вы когда-либо ели. Только что из духовки. – Поставив блюдо на стол, она снимает фольгу, позволяя длинным нитям сыра повиснуть в воздухе. – Наконец-то я довела ее до совершенства!
Моя пищеварительная система взорвется, если я съем это.
– Вау. И здесь достаточно, чтобы кормить меня неделю, – смеется отец. Он объясняет мне: – Мейбл открыла в себе страсть к кулинарии. В последний год она много экспериментировала на кухне, используя меня как подопытного кролика. Я думаю, это уже… восьмая неделя, как ты это делаешь?
– Девятая, – гордо поправляет Мейбл. – Но это именно то, говорю тебе.
– Девятая неделя подряд сырной пасты.
Отец бросает на меня пристальный взгляд, и я давлю в себе смех, даже несмотря на явную обиду, которую чувствую внутри. Эта невежественная двенадцатилетняя девочка влезла в одну из немногих ночей, которые я провожу со своим отцом. Я не живу через дорогу. Я не могу просто так рысить по подъездной дорожке с обедом в руках, когда захочу. Это я должна была приготовить для него ужин.
Ей всего двенадцать, и я сомневаюсь, что она ворвалась к нам со злыми намерениями, и все же я не могу не обижаться на нее прямо сейчас.
Однако это объясняет пустой холодильник. И то, как мой отец при этом выживает.
– Калла, подожди, пока не попробуешь это. – Мейбл достает из шкафа три тарелки.
– Я бы очень хотела, Мейбл. Но у меня аллергия на молочные продукты, – объясняю я с извиняющейся гримасой.
– Правда? Вот отстой. Так что же ты будешь есть? – Мейбл заглядывает в мою миску. Ее нос морщится. – Ох. Хорошо, что я приготовила для нас ужин.
Я хмурюсь.
– Почему?
– Потому что Рен отчаянно ненавидит овощи. Особенно салат.
Мой отец кривится.
– Я думаю, что «ненавидеть» – это слишком сильно сказано, Мейбл…
– Нет, не сильно. Мама называет его «Малыш Рен», когда он приходит на ужин, потому что ей приходится разрезать овощи на крошечные кусочки и прятать в соусе, чтобы он их съел. – Она ухмыляется, доставая из ящика сервировочную ложку.
Значит, ранее он просто был вежлив. Теперь, когда я думаю о вчерашнем вечере, то вспоминаю, что на его тарелке не было ни гороха, ни моркови.
Отец вздыхает, а затем одаривает меня виноватой улыбкой.
Зачерпнув щедрую порцию пасты на две тарелки, Мейбл забирает их и направляется в гостиную.
– На этот раз ты черными или моя очередь? – кричит она оттуда.
– Не помню. Выбери ты. – Отец замирает в дверях. – Обычно мы каждый вечер играем в шашки. Пропустили пару раз.
Потому что я приехала на Аляску, понимаю я.
Папа медлит, закусив нижнюю губу.
– Значит… аллергия на молочные продукты.
– Ага.
– Вот почему в холодильнике столько молока с соей.
– Соевого, – поправляю я. – И да. Это для моего кофе.
– Хм… Ну… теперь я знаю.
– Точно. Как теперь знаю я, что ты бы ничего из этого не
