Прекрасный зверь (ЛП) - Олтедж Нева

Рафаэль слегка сжимает меня за талию, затем поднимает и кладет на барную стойку, не разрывая поцелуя. Его шершавая ладонь скользит по внутренней стороне моего бедра. Я закидываю ногу на него. В голове все путается, я словно парю, но не уверена, от чего это происходит: от алкоголя, бурлящего в моих венах, или от того, что пальцы Рафаэля скользят под моими трусиками.

— Ты моя, Василиса, — шепчет он мне в губы. — Ты всегда будешь моей, что бы ты ни решила.

Решила? Что решила? Способность формулировать мысли исчезает, когда он проделывает дьявольские трюки с пальцами, которые заставляют меня забыть о внешнем мире. Он медленно ласкает большим пальцем клитор, а двумя другими пальцами входит и выходит из меня. Нежно. Безумно нежное давление.

Мое тело дрожит, с каждым движением дрожь усиливается, унося меня в мир забвения. Другой рукой Рафаэль нежно берет меня за подбородок, время от времени слегка сжимая, пока поглощает мои губы. Мириады ощущений накрывают меня с головой. Я стону, теряясь в блаженстве.

Еще. Я впиваюсь ногтями в затылок Рафаэля. Мне нужно больше. И он, похоже, это ощущает. Рафаэль надавливает большим пальцем на клитор и загибает пальцы внутри меня. И я… взрываюсь. Кончаю, оставляя свои соки на его руке.

— Я буду скучать по этому, vespetta. — Хриплый голос рядом с моим ухом звучит как-то отстраненно.

Все вокруг начинает кружиться. Я обвиваю руками шею Рафаэля, прижимаясь к нему теснее. Чувство невесомости окутывает меня, когда он поднимает меня и несет. Я не знаю, куда мы направляемся. Мне все равно, пока я с ним. Но яркий свет слепит глаза, и я прячу лицо в изгибе его шеи. Музыка и голоса постепенно затихают.

— Sei pronto? (Пер. с ит.: Ты готов?) — Голос Гвидо. Я не знала, что он здесь.

— Si. Iniziamo (Пер. с ит.: Да. Давайте начнем), — отвечает Рафаэль и наклоняет голову, пока его рот не касается моего уха. — Мне нужно подписать кое-какие документы, пока мы здесь. Это не займет много времени.

— Хорошо, — бормочу я.

Шаги по деревянному полу звучат вокруг, когда Рафаэль направляется к двери в конце узкого коридора. Гвидо держит ее открытой, позволяя нам войти. В комнате, куда мы заходим, витает запах старой бумаги и сигарет. Несколько мужчин уже находятся здесь, они стоят в разных углах с трудно читаемыми выражениями лиц. В центре комнаты стол, за которым сидит пожилой мужчина в коричневом костюме, перед ним раскрыта большая толстая красная книга.

Взяв меня на руки, Рафаэль садится на стул перед столом, предварительно убедившись, что мне удобно на его коленях. В комнате воцаряется тишина, и пожилой человек начинает говорить. Его мягкий голос и мелодичные итальянские слова успокаивают меня, погружая в безмятежное состояние, где реальность сливается с волшебным миром, и я чувствую, как парю в теплых потоках воздуха.

Черт возьми, мне следовало остановиться после второй рюмки текилы. Я могу отключиться прямо посреди встречи с Рафаэлем. А что, если я захлебнусь слюной? Мужчина продолжает говорить, но его голос кажется все более далеким. Я настолько потеряна в своих мыслях, что на мгновение мне показалось, будто он произнес мое имя. Но это абсурдно. Я его не знаю. Я прижимаюсь ближе к Рафаэлю, обнимаю его за шею и вдыхаю его аромат.

— Vespetta. — Дыхание Рафаэля овевает мое ухо. — Мне нужно, чтобы ты сказала «да».

— Да, — бормочу я.

Мои веки кажутся невероятно тяжелыми. Разговор продолжается, и вскоре слышится шарканье и шорох, когда люди подходят к столу. Похоже, они что-то подписывают. Наверное, это важный контракт, раз их так много. Рафаэль крепче прижимает меня к себе, забирает у Гвидо ручку и наклоняется вперед, записывая что-то в толстую красную книгу.

— Мне нужна твоя подпись здесь. — Рафаэль передает мне ручку, но она выскальзывает из моих пальцев и падает на пол.

— Я должна что-то подписать? — Я открываю глаза, и комната словно плывет передо мной. — Зачем?

— Чтобы подтвердить, что присутствовала при подписании контракта. Это традиция. — Он снова протягивает мне ручку и подвигает книгу ближе. — Только здесь.

— У вас странные традиции, — хихикаю и, поставив шариковую ручку на строчку внизу страницы, куда указывает Рафаэль, ставлю свою подпись. — Я получу долю от сделки, которую вы только что заключили?

— Да. — Его губы теперь на моих. Он пробует их на вкус, заявляя свои права.

Я позволяю себе насладиться его поцелуем, пока сознание ускользает. Последнее, что я слышу, — это более энергичные итальянские слова старика. Вероятно, он отчитывает нас за поцелуй посреди деловой встречи.

— Vi dichiaro marito e moglie. (Перев. с итал.: Объявляю вас мужем и женой)

Рафаэль

Яркие огни освещают взлетно-посадочную полосу. Мой самолет готов к взлету и ожидает своих пассажиров. Гвидо останавливает машину в нескольких футах от самолета и выключает зажигание.

— Раф. Мы прибыли.

Я убираю волосы, упавшие на лицо Василисы, нежно поглаживая ее мягкую щеку костяшками пальцев. Она выглядит такой юной, когда спит.

— Я в курсе.

— Когда вы вернетесь?

— Я не поеду с ней, Гвидо.

— Но я думал… Почему?

— Я признался Василисе в любви, но она мне не поверила. Василиса сказала, что я не знаю, что значит по-настоящему любить. И она права. Я пытался удержать ее рядом, покупая подарки и угрожая. А теперь отпускаю ее, чтобы она сама могла принять решение. — Открываю дверь машины и выхожу с Василисой на руках. — Забери сумку из багажника и поторопись.

— Сумку?

— Со сменной одеждой. Ты сядешь в самолет и убедишься, что моя жена благополучно доберется до своей семьи.

— Я никуда не поеду. Калоджеро ответит в ближайшие двадцать четыре часа. Я нужен тебе.

— Знаю. И я справлюсь с ним. Один.

— Ты не справишься! У него в охране больше десяти человек!

— Закрой. Свой. Рот. Если разбудишь Василису, я тебя придушу, — шиплю сквозь зубы. — Сделка с Бьяджи подразумевает отсутствие свидетелей. Я сам убью Калоджеро.

— Раф…

— Разговор окончен.

У подножия лестницы стюардесса прижимает края своего блейзера к груди, наблюдая за моим приближением. Я поднимаюсь по ступенькам, Гвидо следует за мной. Внутри салона осторожно укладываю Василису на бежевый кожаный диван. Она вздрагивает, ее глаза слегка приоткрываются.

— Мы дома?

Я приседаю рядом с ней и провожу тыльной стороной ладони по ее подбородку.

— Скоро.

— Хорошо, — тихо произносит Василиса.

Ее глаза закрываются. Я никогда не предполагал, что отпускать кого-то может быть так болезненно. Острые когти вонзаются в мою грудь, словно пытаясь вырвать мое сердце. Я лезу в карман и достаю кольцо, которое положил туда заранее. Это одно из моих — простое массивное серебряное кольцо, которое почти ничего не стоит. Я попросил ювелира изменить его размер, чтобы оно подошло для ее изящного пальца. Он пытался убедить меня, что оно будет слишком маленьким, как будто я не знаю каждый дюйм своей жены. Взяв ее правую руку в свою, надеваю кольцо на ее безымянный палец. Русские традиционно носят обручальные кольца на правой руке, и я хочу следовать этому обычаю. Кольцо идеально сидит.

— Farei qualsiasi cosa per te, vespetta, (Перев. с ит.: Я все сделаю для тебя, маленькая оса) — шепчу и целую ее в слегка приоткрытые губы. — Perfino lasciarti andare.(Перев. с ит.: Даже отпущу.)

Василиса сонно улыбается и поворачивается, уткнувшись лицом в мягкие подушки дивана. Я снимаю пиджак и ее накрываю. Бросив последний взгляд, спешу к выходу из самолета, ощущая, как каждый шаг разрывает меня изнутри.

* * *

На экране моего ноутбука появляется окно видеозвонка, и вижу Романа Петрова, сидящего за столом в своем кабинете.

— Рафаэль. Давно не виделись. Чем обязан твоему звонку?

— Мой самолет через десять часов приземлится на частном аэродроме недалеко от Чикаго. Я отправлю тебе точные координаты. Ты должен быть там к моменту посадки.

— Почему?

— На борту находится твоя дочь.