Загадочное дело Джека-Попрыгунчика - Марк Ходдер

— Сдавайтесь! — крикнул Олифант.

— Где Спик? — заорал Бёртон в бешеной злобе. — Говори!

— Вот мой ответ! — И шпага альбиноса приобрела такую стремительность, что стала почти невидимой. Только инстинкты спасали Бёртона, инстинкты и многолетние занятия фехтованием: вновь и вновь он отчаянно отражал удары и уклонялся от всепроникающего острия. Вновь и вновь ему приходилось отступать, шаг за шагом, пока он не оказался прижатым спиной к книжному шкафу Такое положение лишало его способности к маневру. Что было еще хуже, его начала одолевать усталость, и в розовых глазах Олифанта он прочитал, что альбинос это заметил.

Он сделал ложный выпад, избежал контратаки и бросился вперед. На щеке Олифанта появилась красная полоса, кровь брызнула на сверкнувший клинок Бёртона.

— Один-один! — рявкнул он и, видя, что враг на мгновенье потерял контроль, попробовал применить один из своих коронных ударов — один-два, — который выбивал оружие из руки любого противника, да еще и ломал запястье.

Но Лоуренс Олифант не был обычным противником.

С яростным воплем он отбил нападение Бёртона и вновь перешел в атаку.

Смертельный конец шпаги налетал на королевского агента со всех сторон, и Бёртон, зажатый у книжного шкафа, понимал, что в его защите зияет страшная брешь. Каждую минуту у него на руках появлялись все новые кровавые царапины; одежда, разорванная во многих местах, свисала клочьями, на шее была колотая рана.

Он тяжело дышал, голова кружилась. Левая рука, вытянутая для равновесия вперед и вниз, на что-то наткнулась; на миг он отвлекся, и острие Олифанта вновь кольнуло его очень сильно.

И в то самое мгновение, когда он прочитал в глазах врага, что сейчас тот нанесет смертельный удар, рука Бёртона сомкнулась на каком-то предмете и выдернула его. Вторая рапира взлетела вверх, и «Рассказ об исследовательской экспедиции на реку Заир» слетел с ее конца, ударив Олифанта прямо в нос.

Альбинос от неожиданности подался назад.

Новоприобретенное оружие Бёртона опустилось вниз, второе взлетело вверх, и на этот раз коронный удар один-два достиг своей цели. Шпага Олифанта, крутясь, вылетела из его руки и упала на пол возле окна. Королевский агент мгновенно бросил обе рапиры, прыгнул вперед и нанес страшный удар в ухо своего врага.

Голова альбиноса едва не слетела с плеч, он покачнулся, ударившись о стол и врезавшись в стул, который под его весом развалился на куски, а потом рухнул на пол.

Перекатившись на колени, Олифант избежал еще одного страшного удара и, бросившись вперед, разорвал острыми когтями пижаму и вцепился в ноги Бёртона.

Королевский агент схватил руку негодяя, пытаясь провести джамбуванте — прием индийской борьбы, — но его босая нога подвернулась, наступив на острый деревянный обломок. Он потерял равновесие и зашатался.

Альбинос брыкнулся, попав пяткой в бедро Бёртону. Королевский агент отлетел к книжному шкафу, с грохотом ударился об него, тяжелые тома полетели с полок. Соскользнув на пол, Бёртон схватил ножку от стула и вновь вскочил на ноги, причем как раз вовремя — он увидел, что Олифант собирается бежать.

Злодей схватил трость, подобрал клинок, вложил его внутрь и прыгнул в закрытое окно. Раздался пронзительный звон разбитого стекла, затрещала сломанная рама, вылетающая на тротуар.

Бёртон подбежал к окну и выглянул. Никакой нормальный человек не избежал бы сильнейших травм при таком падении, но Олифант, без цилиндра и весь в крови, вскочил с земли и с невероятной скоростью припустил к западному концу Монтегю-плейс. Пробежав мимо ям, вырытых вчера вечером дорожными строителями, он исчез за углом.

Сэр Ричард Фрэнсис Бёртон, в разодранной одежде, подошел к бюро, оставляя за собой кровавую дорожку, налил себе большой стакан бренди и залпом осушил его.

Потом добрел до камина, рухнул в любимое кресло, испустил глубокий вздох, но тут же встал, начав расхаживать по комнате и размышлять, каким образом Олифант попал в дом.

Вскоре все стало ясно: парадная дверь была открыта, и за ней, в коридоре, стояла миссис Энджелл в одной ночной рубашке. Ее широко открытые глаза бессмысленно глядели вокруг.

— Пойдемте, миссис Энджелл, — мягко сказал Бёртон, увлекая ее в гостиную. Потом усадил на стул и запел на том самом древнем языке, с помощью которого выводил из транса графиню Сабину.

Он знал, что надо делать. Следовало не просто вывести женщину из гипнотического ступора, а погрузиться в глубины ее сознания и удалить оттуда все мысли и намерения, внушенные ей сверхгипнотизером. Иначе она, в лучшем случае, могла стать шпионкой Олифанта, а в худшем — подсыпать яд в пищу своему жильцу.

«Силы ада! — ужаснулся Бёртон. — Во что я ввязался?!!»

Глава 11

Трубочисты

«Пальмерстон против РАБСТВА.

Пальмерстон за ДЕТСКИЙ ТРУД.

НО ДЕТСКИЙ ТРУД И ЕСТЬ РАБСТВО!

Голосуй ПРОТИВ ЛИЦЕМЕРА!

Отдай свой голос ДИЗРАЭЛИ!»

Позже этим же утром, договорившись со стекольщиком о замене разбитого окна, Бёртон отправился к Алджернону Суинберну, жившему в съемной квартире на Графтон-вэй, рядом с Фицрой-сквер.

— Клянусь небесами! — воскликнул поэт, прыская от смеха. — Да тебя, похоже, бьют с каждым днем все сильнее. Что случилось на этот раз? Тигр сбежал?

— Скорее белая пантера, — пробормотал Бёртон, разглядывая темные круги под глазами друга. Видно, Суинберн беспробудно пил после посещения «Дрожи» и страдал от запоя.

Поэт внимательно оглядел лицо и руки Бёртона, задержал взгляд на порезах и колотых ранах.

— Славно тебя отделали! — прокомментировал он.

— Не то слово, — ответил Бёртон с кривой усмешкой. — Это был Олифант. Когда ты видел его в последний раз?

— Лоуренс Олифант! Хмм… года полтора назад…

— Опиши его.

— Среднего телосложения; лысая макушка, венчик каштановых волос вокруг ушей, лохматая борода; лицо напоминает кошачью морду, магнетические глаза…

— Цвет лица?

— Бледный. Цвет глаз не помню. А что?

— Человек, которого я встретил сегодня утром и который назвался Лоуренсом Олифантом, — красноглазый альбинос, чисто выбритый и вовсе не лысый. Бери шляпу и пальто, Алджи, нам предстоит работа.

— Тогда это не Олифант. Куда мы идем?

— Я думаю, что это он. Он сказал, что побывал в руках евгеников, а ты сам знаешь, как они могут изменить человека. Посмотри на Пальмерстона! Ты говорил мне, что у Олифанта жила белая пантера. Так вот, по-моему, он сейчас больше похож на нее, чем на человека!