Выбор рыцаря - Джулия Лейтем

Джон все еще желал ее. Он подарил ей наслаждение, не получив ничего взамен.

Мог ли какой-либо другой мужчина быть таким бескорыстным, тем более что она позволяла ему продолжить ласки?

Джон забрался в ванну и со вздохом опустился в нее, хотя вода доходила ему всего до талии. Он был крупным мужчиной, и ему требовалась большая ванна, но единственная большая ванна находилась в семейном крыле; отец Элизабет сделал ее на заказ. Она могла бы отправить ее Джону и…

«Я веду себя уже как жена, – с удивлением подумала Элизабет, – думая о его потребностях и удобствах».

Значит ли это, что она свыклась с мыслью о грядущих переменах в своей жизни?

Элизабет продолжала наблюдать за тем, как моется Джон, и вскоре задремала.

Она сказала себе, что Джон – ее последняя надежда. И в то же время ее тревожило, что, похоже, она теряет свою независимость.

Глава 19

Утром Элизабет, посетив Анну, узнала, что ночью та получила сверху еще одну корзинку, в которой оказались сладости, книги и даже флейта. Стало быть, таинственный незнакомец слышал ее музыкальные упражнения?

Джон ожидал Элизабет у основания башни. Ее поразило, до какой степени он был рад ее видеть. Джон, прихрамывая, пошел с ней рядом, и она вспомнила, как благородно он поступил, отправившись спать на матрасе Филиппа.

Элизабет не хотелось признаваться даже себе, что она была несколько разочарована, проснувшись в одиночестве.

В большом зале Милберн преградил им путь, и они остановились. Элизабет насторожилась. Уж не раскрылось ли инкогнито Джона? Не слишком ли много внимания уделялось тому, что она спала в его комнате?

Милберн взял поднос из рук Элизабет и передал его Джону.

– Тебя хочет видеть лорд Баннастер.

Только благодаря многолетним тренировкам Элизабет удалось сохранить спокойствие. Вокруг было много людей; начинался новый день, и Баннастер сейчас был не пьян.

Но тут Джон шагнул вперед и положил руку на кинжал. Милберн вскинул бровь.

Элизабет тронула Джона за руку.

– Все в порядке, – тихо проговорила она. – Я не выйду за пределы большого зала.

Она увидела, как Джон стиснул зубы, однако тут же кивнул. Облегчение, которое испытала Элизабет, породило чувство благодарности к Джону – он доверял ей принятие решения. Сколько женщин могли бы сказать это о мужчине, за которого они собираются выйти замуж?

Элизабет ощущала тепло от одного лишь взгляда Джона. Милберн, всегда такой невозмутимый, сейчас выглядел несколько… удивленным. Элизабет придала лицу строгое выражение и направилась к головному столу, за которым завтракал Баннастер.

Виконт поднял на нее глаза; на его лице не было ни малейшего признака смущения.

Ну разумеется, он же даже не сомневался, что может иметь любую девушку из низшего сословия, какую только пожелает.

– Анна, – сказал он, дожевав и проглотив кусок хлеба, – ты можешь сказать леди Элизабет, что я услышал кое-что о ее нареченном в Лондоне.

Элизабет напряглась, ожидая продолжения.

– К моему удивлению, король получал регулярные отчеты о нем в течение нескольких лет. Кажется, он весьма известен в Европе.

– Леди Элизабет слышала о его блестящем владении шпагой, – осторожно вставила она.

– Он выиграл много крупных турниров, и, очевидно, на него большой спрос как на наемного солдата. Талантливый парень.

Элизабет не могла понять, с какой целью Баннастер сообщал ей эти сведения.

– Однако весьма печально, что этого талантливого человека, как и его брата, по всей видимости, мало интересуют семейные обязательства, ибо он до сих пор не прибыл за твоей госпожой.

Элизабет опустила глаза, чтобы не выдать торжества. Но уже в следующий момент она готова была вскипеть от ярости, поскольку поняла, что еще один человек плохо думал об Уильяме. Баннастер вздохнул:

– Уильям был приятным компаньоном, и я должен признать, что мне его не хватает. С его внешностью он, как никто другой, мог околдовывать девчонок. Он знал, что и как нужно сказать. Когда он умер, я обеспокоился, что будет с его поместьем. Это лишь справедливо, что я как его друг хочу о нем позаботиться.

Он говорил так, словно и в самом деле верил сказанному. По его словам выходило, что брак и внушительное приданое – это величайшее неудобство, которое никто не хочет на себя взваливать.

Баннастер снова внимательно посмотрел на нее.

– Обязательно расскажи леди Элизабет все, о чем я тебе сообщил.

– Да, конечно, милорд. – Она сделала книксен и, повернувшись, отошла от него.

Опираясь на костыль, Джон ожидал ее возле, очага. Теперь Элизабет знала, что он был прав в отношении своего брата.

Она направилась к нему, Джон улыбнулся ей, и Элизабет сразу стало легко и спокойно.

Когда она подошла, Джон сказал:

– Милберн попросил меня сделать опись овец, которые пасутся на пастбищах Хиллсли.

– Я готова отправиться.

Джон вопросительно вскинул бровь.

– В Хиллсли, конечно, – уточнила Элизабет.

Понизив голос, Джон спросил:

– Как ты? И чего он от тебя хотел?

Элизабет огляделась: зал был почти пуст, если не считать нескольких слуг, которые поодаль убирали столы.

– Со мной все в порядке. А он пытался опорочить твое имя.

Джон удивленно взглянул на Баннастера, но тот уже разговаривал с Милберном, направляясь к выходу из зала.

– Мое имя? – удивленно переспросил Джон.

– Похоже, король следил за твоими замечательными успехами. По-моему, интерес короля к тебе обеспокоил Баннастера, хотя он по-прежнему очень самоуверен.

– А каким образом он пытался опорочить мое имя?

Элизабет сделала глубокий вдох.

– Он сравнил тебя с твоим братом и сказал, что ты, по всей видимости, так же небрежно относишься к своим обязательствам, как и он.

Джон молча смотрел на Элизабет. Его глаза были такими понимающими и излучали такое тепло, что Элизабет захотелось разрыдаться. Ах, как она устала сдерживать свои эмоции!

Она снова вздохнула:

– Похоже, король на твоей стороне. Это может нам однажды пригодиться. Но я больше не хочу оставаться в неведении, так что расскажи мне о состоянии дел в замке Рейм.

– Знаешь, я начинаю думать, что Уильям мог не знать, как там обстоят дела. Возможно, его обманывал управляющий.

– Джон, не нужно меня щадить. Независимо оттого, знал он или нет, Уильям должен был навестить отцовское гнездо, чтобы увидеть все собственными глазами. А он этого не сделал.

– Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, дорогая, – пробормотал Джон. – Рейм принадлежит и тебе, а я знаю, как ты заботишься о том, что тебе принадлежит.

Элизабет поняла, что не она отдает свою собственность. Напротив, Джон предлагает поделиться своей собственностью.