Старьевщица - Олег Рой

Из ресторана Андрей вышел совершенно потерянным и, казалось бы, постаревшим на много лет. Сел, чтобы не сказать, упал в свой роскошный автомобиль и вяло махнул рукой водителю.

— Куда едем? — деловито спросил тот.

— Никуда, — отмахнулся босс. — Просто катаемся.

И машина бесцельно закружила по городу. Андрей тщетно попытался сосредоточиться и как следует обдумать сложившуюся ситуацию. Когда-то ему хорошо думалось именно во время езды в автомобиле — но сегодня, как назло, ничего не получалось, мысли разбегались в разные стороны, как тараканы на запущенной кухне коммуналки, где неожиданно вдруг включили свет.

Они уже довольно долго кружили так по Москве, когда Андрей вдруг взглянул в окно и увидел знакомое место. Когда-то он точно был здесь, на окраине, неподалеку от железной дороги, но вспомнить, когда это было и, главное, зачем его тогда сюда занесло, никак не получалось. Однако это воспоминание явно было связано с чем-то хорошим, а у него осталось так мало приятных воспоминаний, что отнестись к этому легкомысленно Андрей просто не мог себе позволить. Он приказал водителю занять удобную позицию и припарковаться, а сам стал изо всех сил напрягать память...

Из глубин памяти сначала отчего-то всплыл голос Кости — не теперешнего, а прошлого, совсем еще юноши. Этот голос говорил что-то о крепостном мастере, по фамилии которого стали называть слуховые окна. Потом вдруг перед глазами возникла картинка: пыльный чердак, подозрительная тень за потолочной балкой... Холщовый сверток величиной с ящик для овощей... А внутри свертка сундучок мореного дуба, в котором лежит старинная кукла с разбитым фарфоровым личиком, стопка тетрадей в клеенчатых обложках и дешевые карманные часы. Ну конечно же! Именно на этом месте, где сейчас разбит скверик напротив нового дома, и находился тот старый деревянный особнячок. Тот самый, на чердаке которого они с Костяном и нашли этот сверток. Да, все так и было! Потом они отнесли сундучок на «Вернисаж», а на обратном пути Андрей как раз и купил икону. Эта икона принесла ему удачу. Именно тогда и начался его взлет!

Обрадованный тем, что у него в памяти обнаружилось еще хотя бы одно приятное воспоминание, Андрей уже хотел дать водителю команду ехать дальше, но внезапно он замер и сосредоточился. В памяти вдруг ярко всплыло еще одно воспоминание, на этот раз куда более свежее. Он вспомнил, что вчера вечером к нему приезжала Старьевщица. Зачем ее принесло и как начался вечер, Андрей совершенно не помнил, да это его сейчас и не интересовало. Важно было то, что дальше они сидели с ней у горящего камина и она рассказала ему свою историю, которую он так давно хотел узнать. Историю о девочке, о кукле с разбитым лицом, о дневниках, которые она вела в клеенчатых тетрадях, и о странном человеке, который принес ей в заклад дешевые часы и предложил унаследовать его бизнес и заняться покупкой воспоминаний. Андрей так и застыл, когда эти кусочки пазла сложились вдруг в его сознании в единую картину. У него отчего-то не было ни малейших сомнений, что вещи, найденные на чердаке, принадлежали Старьевщице. А раз так, может быть, попробовать вернуть их ей? Кто знает, может быть, тогда она согласится сделать что-то для Кати? Вдохновившись этой идеей, Андрей снова напряг память, пытаясь отыскать в ней ответ, куда же могли деваться те вещи. Сундучок и часы они отнесли на «Вернисаж», так что найти их след вряд ли удастся. Куклу Андрей подарил Кате, и та замечательно ее отреставрировала, значит, о судьбе куклы надо спрашивать ее, возможно, Катюша что-то и вспомнит. А вот тетради, куда могли деваться эти старые тетради? Помнится, он принес их домой и... Ну конечно же! Он положил их в коробку от зимних сапог, которые все-таки купил маме, и сунул коробку на антресоли в кухне! Собирался когда-нибудь почитать эти записи, да так и не удосужился. Андрей вспомнил эту сцену так ясно, точно она произошла не далее как вчера. И с тех пор, он знал это наверняка, на антресоли никто больше не лазил. Значит, тетради преспокойно лежат там. Нужно немедленно ехать в родительскую квартиру!

И он поспешил туда, подгоняемый давно забытым чувством волнения и нетерпения. Представляя, что он скажет Старьевщице и как изменится ее лицо, когда она увидит дневники своего детства и юности, Андрей был почти что счастлив... Ну, во всяком случае, доволен, чего не случалось с ним вот уже много месяцев. Проклиная извечные московские пробки, он сначала мчался домой за ключами, которые отыскались нескоро и с немалым трудом, потом на проспект Маршала Жукова в заброшенную и никому не нужную старую квартиру.

Там все было по-прежнему, если не считать толстого слоя пыли везде и на всем. И откуда она только берется, эта проклятая пыль, ведь ни окон, ни дверей тут не открывали уже больше года? Впрочем, черт с ней, с пылью, сейчас есть дела поважнее... Торопясь, будто можно было куда-то не успеть, Андрей, как был в пальто и ботинках, прошел на кухню, встал на стул, привычным движением дернул шпингалет, на который запирались антресоли. Желтую в серых разводах пыли картонную коробку он увидел сразу, но, когда стал снимать ее, она вдруг показалась ему подозрительно легкой. Встревоженный, Андрей быстро снял крышку и выругался — коробка была пуста. Тетради исчезли.

Андрей провел в квартире не один час, тщательно перетряхивая вещи и заглядывая во все потаенные углы. Может, он что-то перепутал и спрятал тетради в другом месте? Он искал и искал... Но поиски ни к чему не привели. Да и не могли привести. Тетради точно были в коробке на антресолях! А мама, наверное, нашла их и переложила куда-то или даже выбросила, потому что нигде в квартире тетрадей нет. Иначе он бы нашел их. Зачем она это сделала?

В больничной палате все казалось серым: и стены, и мебель, и постельное белье. «И это считается лучшей клиникой!..» — с возмущением подумал Андрей. Даже цвет лица Кати был такого же оттенка, как небо за окном в этот тусклый пасмурный день. Теперь, благодаря его вмешательству, Катя лежала в отдельной палате дорогой престижной клиники, больше похожей на пятизвездочный отель, чем на больницу, и готовилась к операции. Врачи надеялись на благоприятный исход. Но даже этот факт не вселил в сердце Кати особой надежды.

— Спасибо тебе за все, Андрюша, — тусклым голосом тихо сказала она, — только все твои усилия, к сожалению, напрасны. Вряд ли операция мне поможет. Скорее всего, я все равно умру, и окажется, что ты просто выбросил свои деньги на ветер.

— Перестань, Катюша, — поморщился Андрей. — 0 чем ты говоришь? Не поможет эта операция — сделаем еще одну, и еще... И так до тех пор, пока ты не выздоровеешь.

— Не стоит, Андрюша. Право, не стоит, — она ласково дотронулась до его ладони, и он поразился тому, как исхудали ее руки. Кожа на них стала совсем матовой и, казалось, почти прозрачной. — Ладно, хватит об этом. Давай лучше поговорим о чем-нибудь хорошем. Расскажи мне, как ты? Как ты живешь?

Андрей лишь горько усмехнулся в ответ. Да уж, действительно хорошая тема, лучше просто не бывает... Разве можно рассказать о том, что с ним произошло за последние несколько лет? И во что превратилась его жизнь? Он долго молчал, глядя в окно на пока еще голые ветви деревьев, молчала и лежащая на больничной кровати Катя.

— Знаешь, Катюша, — сказал он наконец, — я хотел... Давно хотел попросить у тебя прощения. За ту историю... Ну, ты понимаешь, о чем я говорю... Я бесконечно виноват перед тобой и...

— Замолчи, не надо, — она снова подняла тонкую руку. — Об этом уж точно не надо. Это теперь все в далеком прошлом. И я давным-давно простила тебя. Да, собственно, прощение тут ни при чем... Я много думала об этом и пришла к выводу, что ты, в общем-то, не виноват — это просто судьба. Знаешь, иногда мне кажется, что мы вообще над ней не властны, мы ничего не можем сделать по своей воле, она сама заставляет нас совершать те или иные поступки, двигаться в ту или иную сторону. А мы просто безвольные пешки в чьей-то игре, и ничего с этим поделать нельзя... Тебе никогда не приходило это в голову?

— Приходило, — кивнул Андрей. — Но я не хочу с этим соглашаться. На то человеку и даны воля, силы и разум, чтобы бороться и пытаться что-то изменить...

Он снова замолчал, пытаясь найти убедительные слова, чтобы она поверила ему и начала бороться за свою жизнь. Катя улыбнулась какой-то новой, незнакомой ему смущенной улыбкой и сказала:

— Андрюша, а можно я кое о чем тебя попрошу?

— Конечно! — тут же откликнулся он. — Все, что ты хочешь.

— Видишь ли... — Глаза Кати вдруг вспыхнули, точно в них зажглись маленькие огоньки, — я еще не успела тебе рассказать, что перед самой болезнью моя жизнь очень сильно изменилась. Я встретила настоящую любовь. Встретила человека, которого искала всю свою жизнь.

— Вот как? — Андрей постарался скрыть, как болезненно резанули его по сердцу ее слова, и, кажется, ему это удалось.

— Я была счастлива, — продолжала Катя. — Пусть недолго, очень недолго, но была. Так что теперь мне и умирать не так страшно... Только очень жаль его и детей.