Шарлотта Маркхэм и Дом-Сумеречье - Майкл Боккачино

Я села перед зеркалом, распустила волосы, обычно стянутые в узел на затылке, расчесала их щеткой и вновь заколола крохотными шпильками с драгоценными камнями, что перешли ко мне от матери. Тем вечером она в моем отражении не просматривалась. Я рассталась со строгим нарядом гувернантки и надела вечернее платье цвета глубокой ночи: корсет его был расшит серебряным бисером — точно россыпь звезд в темном небе.

Незадолго до наступления сумерек мы с детьми дожидались мистера Дэрроу в прихожей Эвертона. Понять, в каком он расположении духа, возможным не представлялось — он упорно не встречался со мной взглядом, но оделся более-менее сообразно торжественному случаю. Его золотые волосы, гладко зачесанные назад, не скрывали выразительных синих глаз. Он был в темном костюме с кремовой рубашкой и темно-синим галстуком, что случайно совпал по цвету с моим платьем. Сомневаюсь, что мистер Дэрроу заметил эту тонкость, а мне упоминать о ней не пристало. Я всего лишь гувернантка.

Миссис Малбус и Дженни уже ушли помочь с подготовкой вечерних увеселений. Прочие слуги покидали дом целыми группами, надев теплые пальто поверх своих самых парадных платьев и костюмов. Даже миссис Норман выглядела не так мрачно, как всегда: она щеголяла в шляпе с пером, благодаря которой слегка смахивала на павлина. Ее сопровождал старый Фредерик: одну руку он галантно предложил миссис Норман, а другой спрятал под куртку небольшую серебряную фляжку.

Роланд подал ко входу крытый экипаж и подсадил нас внутрь. Мальчишки тотчас же уселись рядышком по одну сторону, так что мы с мистером Дэрроу были вынуждены неловко устроиться бок о бок — по другую. По счастью, путь предстоял недолгий и очень скоро мы уже свернули на скромную подъездную аллею Аркхэм-Холла.

Дом, возможно, лишь самую малость превосходил Эвертон размерами, зато лучше поддерживался и украшен был куда наряднее. Корнелия Риз по сей день регулярно каталась в город в соответствии с календарем своей светской жизни и неизменно возвращалась с небольшим табором антикваров и художников, дабы облагородить внешний вид очередной комнаты, что пала в глазах хозяйки.

Наш экипаж обогнул мраморный фонтан, изображающий древнеримскую архаику. Отвратительная была конструкция — потоки воды изливались из глазниц и ран павших воинов, — но для дома Корнелии Риз замечательно подходила. Один из лакеев помог мне выйти, и, крепко держа Джеймса за руку, я вошла в холл.

Веселье уже мало-помалу выплескивалось за пределы бальной залы: раскрасневшиеся гости с бокалами вина в руках заполонили коридоры, повсюду разносились повышено громкие голоса. Собравшиеся смачно хлопали друг друга по спине, раскатисто хохотали, прикрыв ладонью рот, когда одна компания подпускала шпильку-другую в адрес другой. Иные джентльмены делали сомнительные авансы, что жены позабудут не скоро. В толпе взрослых шныряло множество детей; Джеймс тут же нашел себе приятеля для игр — отличный повод сбежать из-под моего надзора! Мальчуган скрылся за чужими спинами — напоследок обернувшись и проказливо ухмыльнувшись. Я поняла: вечер мне предстоит не из легких.

Бальная зала была длинной и узкой, с высоким потолком и променуаром вдоль всего второго этажа, что давало возможность тем, кто не склонен вставать в танец, полюбоваться на танцующих. Я глядела на толпу — и меня захлестывало ощущение безнадежности. Поселянам было так хорошо и весело вместе. Я же с ужасом думала о том, как эту идиллию разрушит что-нибудь ужасное. Если я не смогу остановить мистера Уотли — кто окажется следующим на очереди?

Я отыскала мистера Скотта: тот не пощадил сил, чтобы пригладить волосы ради торжественного случая, но они все равно клочковато топорщились над головой.

— Надеюсь, вы решили все свои проблемы с духами? — спросил он. Голос его едва пробивался сквозь громкую музыку: прямо под нами играл небольшой оркестр.

— Увы, нет.

— Значит, Джеймс по-прежнему задает много вопросов?

— Да просто всех извел своим любопытством!

Священник понимающе кивнул.

— Вспоминаю себя в его возрасте. Меня тоже всегда занимали такие материи, что, собственно, и подтолкнуло меня к служению Господу. — Он улыбнулся, восхитившись собственным благочестием, но тут же устыдился своей гордыни. И продолжил: — Я много размышлял на эту тему и пришел к заключению, что духи недобрых намерений питать не могут.

— Вы так считаете?

— Это не в их природе! Духи могут проявлять жестокость, но только того ради, чтобы привнести в мир какие-либо перемены во имя Господа.

— Вы в том убеждены?

— Дорогая моя, я ни в чем не убежден. Я просто верю. Но это все лишь гипотетические умствования, не правда ли?

Я поблагодарила священника за совет и, осторожно пробираясь сквозь толпу, спустилась на первый этаж: я заприметила сверху Сюзанну с Лайонелом. Они танцевали вместе, счастливые, сияющие; невзирая на быстрый темп музыки, они неотрывно глядели друг другу в глаза — и кружились, и кружились, самозабвенно хохоча. Но вот музыка стихла — и Сюзанна поймала мой взгляд. Выглядела она заметно поздоровевшей в сравнении с прошлым разом. Затравленное выражение в глазах исчезло, все ее существо дышало блаженным покоем. Лайонел отлучился принести жене бокал, Сюзанна приветственно поцеловала меня в щеку. На шее у нее висел прозрачный зеленый янтарный диск; молодая женщина задумчиво повертела его в руках.

— Он идет к вашим волосам, — похвалила я.

— Очень идет! — Сюзанна пропустила сквозь пальцы ярко-рыжие пряди. — Где вы его нашли?

— Это древний индийский талисман, он ограждает от злых духов, — солгала я.

— Уж и не знаю как, но он работает! С тех пор как вы мне его дали, ничего больше не происходит.

Я задумалась было, а что происходит в Упокоении между Корнелиусом и Уотли, но тут же себя одернула. Сегодня праздник, и Сумеречью на нем не место. Впервые за много недель я почувствовала облегчение и даже некоторое злорадство. Пусть я еще не до конца разгадала замыслы мистера Уотли, по крайней мере один из них мне удалось сорвать. Хотя если моя подруга в безопасности, значит, под угрозой оказывается вся деревня. Именно поэтому мальчишка с замочными скважинами вместо глаз по-прежнему сидел прикованным к ножке моей кровати. Возможность подслушать обрывки тайных переговоров стоила того, чтобы потерпеть лязг и скрежет цепи в ночи, пока мой пленник тщетно пытался вырваться из-под моей власти. По счастью, мальчики явно не вызывали у него интереса; он предпочитал собирать секреты взрослых.