i 210de1b8c36208e1 - Unknown

а выходные, —

сказал Гейдж. — А тебе дорога каждая секунда. Алекс.

— Я пойду с ней, — предложил Люк.

— Ни в коем, черт побери, случае...

— Ты, должно быть, шутишь.

Люк набрал полную грудь воздуха, пока его сводные братья и сестра на все голоса

приводили доводы за то, что он д

олжен оставаться в

с

тороне. ​

О б

оже, с

емья, да скажите

же то, что вы чувствуете на самом деле.

Алекс погладила его по руке.

— Спасибо, Люк, но ты не сможешь удержать свой нрав в узде, а прямо сейчас мне

нужны рядом холодные головы. Особенно, если мне придется разговаривать с ним.

В смысле, с мэром? С каких это пор у его сестры разногласия с Купером? Люк хотел

расспросить поподробнее, когда Уайатт обрубил на корню его вопрос холодным взглядом.

— Я позабочусь о ней.

Люк кивнул.

— Просто не допускай, чтобы над ней издевались, Уай.

Гейдж обнял сестру.

— Мы разберемся с этим.

Алекс промолчала, только позволила Гейджу крепко прижать себя к груди. Затем она

кивнула и направилась к двери, выглядя так, словно собиралась на расстрел на рассвете.

— Подвезти, Кинси? — бросила она через плечо.

— Вероятно, мне следует приехать отдельно.

И о чем это все говорило? Трудно понять, какой именно аспект бесил Люка больше

всего: тот факт, что его сестра плыла по реке из д

ерьма с

о с

ломанным веслом, и

ли то, что

какие бы отношения ни начались между ним и Кинси, они, казалось, ускользали из его

рук, как песок.

Алекс вышла вместе с Уайаттом, оставляя Кинси и Люка одних в холле.

— Полагаю мы снова по разные стороны, — сказал Люк, зная, что ему не следует

винить ее, но испытывая необходимости произнести это вслух.

Кинси выглядела уязвленной.

— Здесь мы в одной команде. Мы все р

аботаем на город Ч

икаго. и с

ейчас о

н находится

под угрозой со стороны внешних сил.

Он полагал, что это была одна из возможных точек зрения.

— Но когда дело дойдет до драки, в итоге будет растоптана Алекс.

— Люк, она облажалась. По­крупному. Я сделаю, что смогу, но город не может

позволить себе начать судебный процесс с подобными Сэму Кокрэйну. Кто­то здесь

должен заплатить, и это не будет мэр.

— У

нее есть х

арактер. Е

е л

ояльность выше р

азумного. Э

та семья значит в

се для н

ее, —

он ударил кулаком по стене. — Обычно я на вызове в эту смену, но расписание

изменилось из­за отстранения. Если бы я был там, ничего подобного бы не случилось.

— Или, может быть, мы сейчас воздвигали бы надгробие над твоей карьерой, — она

открыла дверь.

— Кинси… — слова застряли у него в

горле. Время, которое они до сих пор п

роводили

вместе, было удивительным, каждая минута, как бесценный подарок. Сейчас б

ыло похоже

на то, что между ними образовался разлом. — Просто… позже.

Прижавшись губами к его губам и коротко кивнув, она вышла.

*** Рано утром д

вижение было свободным, ч

то с

делало дорогу К

инси в т

акси к дому мэра в

фешенебельном районе Линкольн Парка быстрой. Слишком быстрой. Хоть она и

останавливалась, чтобы выпить кофе и дать им фору, все равно приехала о

дновременно с

Уайаттом и Алекс. Плохо. Ее профессиональная преданность принадлежала городу

Чикаго, но ее сердце было с Дэмпси.

С одним из Дэмпси, в частности. Ей не понравилось то, как Люк смотрел на нее в

кухне, словно оценивал врага, а сейчас ей надо было сыграть роль для мэра. Совмещать

эти два мира становилось все тяжелее и тяжелее.

Прежде, чем Уайатт и Алекс выбрались из своей машины, Кинси взбежала по

ступенькам к особняку Эли, увитому плющом, и позвонила в дверной звонок. Дверь

открыл Эли, выглядящий устало, угрюмо и так повседневно, как она никогда его не

видела, в футболке защитного цвета, пляжных шортах и кроссовках.

— Кинси, — выражение его лица помрачнело при виде Дэмпси.

— И это все? — спросил он Алекс. — Я думал, ситуация будет расценена, как

достаточно серьезная, чтобы оправдать присутствие всей вашей семьи, мисс Дэмпси.

— Мы не хотели подавлять вас, — ответила Алекс, проходя внутрь не дожидаясь

приглашения. — Уайатт здесь, чтобы убедиться, что все будет честно.

Будто из ниоткуда, огромный ч

ерный п

ес п

рыгнул на А

лекс и п

однялся н

а з

адние лапы,

став почти таким же высоким, как она. Рассмеявшись, она потрепала его за уши и

опустила на землю.

— Кто ты, большой мальчик?

— Это Шэдоу, — ответил Эли тоном, наполненным гордостью. — Он ужасный

сторожевой пес, потому что всех любит, — мэр протянул руку Уайатту. —

М

истер Ф

окс.

Я так понимаю, вы служили в 3/5. “Темная лошадь”​

[1]​

.

Рожденная в семье военных, Кинси знала, что он имел ввиду батальон морских

пехотинцев, в котором служил Уайатт, и его название. Двое мужчин обменялись

понимающими взглядами и пожали руки, а затем Эли развернулся и пошел вперед, давая

им понять, чтобы следовали за ним.

Кинси никогда прежде не была в доме мэра, но знала, что это был дом, в котором

прошло его детство, а также место, где убили его родителей. На всем пути до кухни был

развешаны фотографии, в основном Эли еще ребенком, окруженного родителями и с

гордостью демонстрирующего трофеи и пойманную рыбу. Счастливые воспоминания,

разбитые вдребезги бессмысленным актом н

асилия, когда о

тец Эли, п

рокурор о

круга Кук,

был застрелен боссом мафии, против которого он вел дело.

У Кинси в голове не укладывалось, как Эли мог все еще жить здесь. Встретив

ошеломленный взгляд Алекс, она поняла, что была не одинока в своем непонимании.

— Присаживайтесь, — распорядился Эли, махнув рукой на широкий обеденный стол в

приятно обставленной кухне. Солнечный свет проникал ч

ерез жалюзи, ложась н

а комнату

яркими полосами.

Все уселись, в том числе и пес, который компанейски растянулся у ног Эли. Мэр

вернулся к тому, чем занимался до их прихода, и продолжил готовить кофе. Только

отмерив, засыпав и нажав на кнопку старта кофеварки, он снова обратил внимание на

веселую маленькую компанию.

— Итак, ты переметнулась на другую сторону, Кинси, — проговорил он опасным

тихим голосом.

Именно этого она и боялась.

— Здесь нет сторон, мистер мэр. Только необходимость минимизировать ущерб,

нанесенный ситуацией, и убедиться, что город не понесет никакой ответственности.

— Говоришь как настоящий мастер пиар­манипуляций, — он перевел свой свирепый

взгляд на Алекс. — О чем, мать твою, ты думала, Александра?

Насколько Кинси могла судить по своему ограниченному о

пыту, у

У

айатта Фокса б

ыло

два состояния: Холодное безразличие и Безумное раздражение, и выражения лица для

этих двух состояние были почти одинаковыми. Но после фамильярного обращения к