Пути за пределы "эго" - Роджнр Уолш

В первой половине статьи я постараюсь показать, как характерные философские черты трансперсонализма проявились в двойном переходе от академической психологии к гуманистической и от гуманистической к трансперсональной. Во второй части я рассматриваю положение трансперсонализма в философском контексте — в частности, в сопоставлении с философией романтизма. Трансперсонализм обретет большие возможности, опираясь на эпистемологию участия, разрабатывавшуюся в XIX веке Гете, Кольриджем и Эмерсоном, в начале двадцатого — Уильямом Джеймсом и Рудольфом Штайнером, а затем современными трансперсональными психологами.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ТРАНСПЕРСОНАЛЬНОГО МИРОВОЗРЕНИЯ

Современное западное мышление, в особенности в Северной Америке и Западной Европе, медленно, но неуклонно перемещается в рамки новой парадигмы — новой системы фундаментальных предпосылок. Эти предпосылки постепенно заменяют собой ньютоно-механистическо-материалистическое мировоззрение, доминировавшее в мышлении Запада начиная с XVII века; со временем они стали бессознательными основами мышления и других форм культурного творчества.

Было бы преждевременно и самонадеянно утверждать, что новая парадигма будет называться трансперсональной или что трансперсонализм явится ее определяющей чертой. Но, несомненно, трансперсональная психология — значимая часть нарождающейся парадигмы.

Трансперсональная психология возникла совсем недавно благодаря усилиям небольшой группы калифорнийских психологов, почувствовавших необходимость отделить свои психологические теории и свою практику от гуманистической психологии. Хотя это и общеизвестно, не мешает повторить, что Абрахам Мэслоу, Энтони Сутич и Станислав Гроф, стоявшие у истоков гуманистической психологии, позже в сотрудничестве со своими коллегами создали новую организацию и движение, которое Станислав Гроф назвал «трансперсональным».

Трансперсональные психологи около десяти лет прекрасно существовали в сообществе гуманистических психологов, прежде чем акцент на том, что их объединяло (то есть на необходимости противостоять дегуманизирующему редукционизму), сменился подчеркиванием того, чего не хватало в гуманистической концепции человеческого опыта. Со многих сторон стали приходить сообщения о переживаниях, формах терапии и источниках прозрения, отсылавшие к реальности, расположенной далеко за пределами гуманистического мировоззрения. Ничего не отрицая в гуманистических представлениях, трансперсоналисты, несмотря на это, сделали главным экстраординарное, запредельное, будь то интимная связь индивида с космосом, измененные состояния сознания или значимость мистического и шаманского опытов. Этот интерес опирался на определенные эпистемологические и онтологические суждения.

Гуманистическая психология, как и гуманистическая философия, отрицает натуралистическо-позитивисткое сведение космоса и человека к безличному механизму. Различные течения гуманизма противостоят преобладающему отказу от собственно человеческих ценностей и устремлений. Мировоззрению, которое рассматривает человека, в особенности отдельного человека, как побочный продукт действия бессознательных материальных сил, гуманисты противопоставляют представление о Вселенной, в которой и посредством которой люди способны порождать человеческие ценности и быть причастными общечеловеческому смыслу. Трансперсональные психологи согласны с гуманистами в их противостоянии деперсонализации современного западного научного мышления, но они, вслед за Уильямом Джеймсом, настаивают на том, что «человек непосредственно развивается в Нечто Большее».

Пониманию трансперсонализма может способствовать сопоставление его с похожими традиционными и современными мировоззрениями. Аристотель учил, что всякое определение должно содержать указание на границы наряду с указанием на сущность; определение есть ограничение. Что касается трансперсонализма, то мы должны сначала указать на его сущность, а затем определить его границы по отношению к гуманистической психологии, азиатским психологическим теориям, различным духовным философским школам вроде Веданты, йоги, даосизма. Чтобы охарактеризовать междисциплинарное движение, необходимо описать его предпосылки и принципы, то есть философские основы.

Поскольку психология начала отделяться от своих философских основ лишь в конце XIX века, практически все психологические школы и движения содержат огромное число имплицитных философских предпосылок. Трансперсональная психология не является исключением. Каждая из статей этой книги признает одни и отвергает другие положения относительно природы космоса, общества и человека, реальности духа и души (или психики), различного рода опыта трансформации и различных способов познания и образов человека. Здесь мы рассмотрим некоторые философские предпосылки, утверждения и импликации трансперсонализма.

Несмотря на интересные очерки Кена Уилбера и других авторов, трансперсонализм представляет собой группу единомышленников — исследователей и терапевтов, — не сформировавшую определенного трансперсонального взгляда на природу человека, то есть не принявшую на себя ответственность создания четко очерченной трансперсональной антропологии. Общим является лишь убеждение, что личность (человек, индивид) может иметь опыт переживаний, который позитивистско-натуралистская философия, отрицающая духовные, внутренние, глубинные измерения, «транскомпоненты», считает иллюзорным

В философских терминах акцент на экстраординарном указывает, что трансперсоналисты гораздо ближе к Платону, чем к Аристотелю или софистам, к Гегелю, чем к Юму, к Джеймсу, чем к Дьюи, к даосам, чем к конфуцианцам, к ведантистам, суфиям, буддистам и мистикам разного рода, чем к традиционным религиям. Хотя трансперсональное движение вдохновляется пик-переживаниями практически всех религиозных традиций, неудивительно, что наиболее естественно оно себя чувствует в области буддийской теории и практики. Как почти все формы буддизма, трансперсонализм ценит целительную практику как ответ на дуккха (боль существования) без привязанности к какой-либо определенной онтологии.

В качестве современного западного мировоззрения и подхода к терапии с существенными, хотя и скрытыми философскими установками, трансперсонализм противопоставляется ряду философских концепций, которые можно назвать позитивистскими и материалистическими, а также научному и натуралистическому гуманизму. Следовательно, он противопоставляется философскому материализму Фрейда и детерминистскому бихевиоризму Скиннера. Приставка транс- в трансперсонализме относится как раз к тому роду реальности и опыта, который в других направлениях философии считается неприемлемым.

Современный западный сциентизм, своего рода философский натурализм, эксплицитно-исключающий духовный или трансцендентный опыт, как правило, придерживается не агностической позиции в отношении «трансизмерений» Вселенной, а настаивает на атеистической позиции, которая начинается с отрицания всяких притязаний знания, полученного в необычных состояниях сознания. Все формы позитивизма настаивают на том, что не существует возможных источников необычных состояний. Трансперсонализм, очевидно, противоположен этому позитивистскому мировоззрению и образу человека.

Трансперсонализм разделяет с гуманизмом в духе Карла Роджерса глубочайшую заинтересованность в положительных измерениях человеческой природы и опыта. Вместе с тем его интересы выходят за пределы безопасных гуманистических границ нормального и ординарного в область экстраординарного, область глубоко трансформативных измененных состояний сознания. За исключением Уильяма Джеймса, философия которого была одновременно и американской и трансперсональной, радикально-эмпирической и плюралистической, философы обычно игнорируют опыт и переживания, на которых сосредотаочиваются трансперсоналисты. Кроме исследований Уильяма Джеймса относительно разнообразия религиозного опыта и психических феноменов, трансперсонализм может считать своим предшественником исследования и терапевтические методы К.-Г.Юнга в области общечеловеческого выражения архетипических образов. Между этими двумя парадигматическими трансперсональными психологиями имеются существенные различия. Джеймс начал свои исследования с психологии («Принципы психологии», 1890) и двигался в сторону ее философского обоснования, а также этического и религиозного применения теоретических положений. Юнг пытался изолировать психологию от философии, в которой в его время господствовал позитивизм, и избавить от необходимости обосновывать свои философские предпосылки. Психология архетипов Юнга безусловно содержит богатейший материал кросс-культурных трансперсональных образов и интерпретаций, но, как и многие другие трансперсональные исследования, не продвигает нас в вопросе рассмотрения философских оснований психологических исследований.