Саламандра - Полевка

кровь, одна жизнь, одна честь! — прошептала амазонка и впилась в губы Пина неожиданным поцелуем. Пин попробовал дернуться, явно не ожидая подобного, но поцелуй затянулся и нож выпал из ослабевшей руки бывшего монаха. И только когда он издал стон, пантера выпустила его из объятий, напоследок лизнув в губы и довольно мурлыкнув, — сладкий! Мой… муж.

Пин слегка покачнулся, но крепкие руки ЖЕНЫ поддержали его, он поднял виноватый взгляд на Лекса, тот в ответ ему улыбнулся и поднял большой палец вверх, как в Колизее, требуя жизни гладиатору. Зи отпустила растерянного победителя и посмотрела на коленопреклоненную Зу, которая уже держала нож у собственного горла, ожидая решения Мэла.

— Ох, нет! — Мэл перехватил руку с ножом, которая уже начала движение, — ты не поняла меня! Я не отказываюсь от брака, я просто не могу представить, как все это будет выглядеть!

— Я никогда не обижу тебя, — пообещала амазонка.

— Ты не поняла? — Мэл мягко улыбнулся и кивнул головой, — я не тот младший, к которому ты привыкла в прежней жизни. Я уже убивал людей и, чтобы ты понимала, я убью тебя, если ты попробуешь «обижать» меня. То, что я младший, не делает меня слабым. И я не позволю командовать мной и помыкать, как другими. Если ты решила стать моей женой, то знай, что в нашей семье я буду принимать решения, а ты слушаться! И неважно, что я меньше ростом и слабее физически, но в своей семье я буду мужчиной, а ты женщиной. Вежливой и внимательной к моим решениям, — Зу в ответ улыбнулась, а Мэл прихватил ее рукой за загривок и придвинул к себе, — и еще запомни! Я не потерплю измен!

Зу просунула нож между лицами и резанула по губам, откидывая нож в сторону и притягивая к себе на ноги грозного Мэла.

— Одна кровь, одна жизнь, одна честь! — выдохнула амазонка и, прижав к себе парня, впилась в его губы, как будто решила выпить всю его кровь по капле.

Мэл не сопротивлялся и с азартом целовался, обхватив Зу ногами. Лексу пришлось похмыкать, чтобы призвать к порядку увлеченно целующуюся парочку. Они расцепились с пошлым чмоканьем, а Мэл вдруг покраснел и смутился, как самый настоящий милашка, как будто не шипел только что на чернокожую воительницу. Она хмыкнула и приподнялась, поставив на ноги смущенного донельзя парня.

Две амазонки довольно переглянулись и вдруг рванули к воротам. Они перемахнули стену, не утруждаясь открытием ворот, и пропали из виду. Пин растерянно посмотрел на порванные тряпки с каплями крови, а потом на стену, которую перемахнули голые пантеры и, облизнувшись, растерянно поднял брови.

— И что будет дальше?

— Не знаю! — фыркнул Мэл, — но я пошел мыться заново!

— А как же свадьба? — обиженно хныкнул Ламиль, — красивая одежда, колечки, музыка, танцы? — Ламиль покрутил попой на руках Сканда, изображая, как он танцует.

— Звезда моя, — Сканд поцеловал ребенка в щечку, — хоть ты у нас настоящий младший! — Сканд приподнял ребенка, демонстрируя его всем во дворе, — вот! Вот каким должен быть настоящий младший, не вот это все!

Лекс сложил руки на груди и скептично хмыкнул. Бэл улыбнулся уголком рта, явно имея свое мнение на этот счет. Крин прикусил губы, чтобы не заржать, а Мэл и Пин окончательно растерялись.

— Какая свадьба, когда эти… — Пин махнул рукой на стену, которую перепрыгнули нубийки, — сбежали?!

— Догнать и вернуть? — цыкнул зубом Мэл, пытаясь в очередной раз отряхнуть руки от прилипшего песка, — а по мне, так пусть и не возвращаются! Не очень-то и хотелось! Все, я не могу больше! Я ушел мыться, это невыносимо! И не пытайтесь меня останавливать!

Мэл резко развернулся в сторону общей купальни, а воины, которые оказались вдруг на его пути, шарахнулись в разные стороны, как будто у милашки Мэла рога выросли. Тот только хмыкнул, увидев такую реакцию, и наконец ушел приводить себя в порядок. В дверь постучали, охранники, вспомнив свои обязанности, бросились к воротам. За воротами стоял монах, он вел под уздцы ящера, на спине которого были привязаны две бочки, ведра на четыре каждая. Следом за ним шла молчаливая шеренга ободранных подростков.

— Забирайте этих никчёмных, — фыркнул монах и махнул рукой на подростков, — они даже на жертву богам не пригодились. Совершенно бесполезные существа. Первосвященник милостью своей велел заменить эти ничтожества на сочных и мясистых ящеров. Это их преподнесут богам в жертву, потому что эти мешки с костями их не порадуют, а ящеров потом изжарят и передадут на праздничный пир. А этих порождений тухлого яйца можете использовать, как пожелаете…

— Где моя обещанная селитра? — Лекс вышел вперед и зло посмотрел на монаха, — уже все сроки прошли, а ее так и нет!

— Не гневайтесь, Избранный, я именно ее и привез! А во второй бочке тот моющий порошок, который добывают в монастыре, эти никчемы все никак не могли набрать нужное количество, поэтому такая задержка случилась! Можете наказать их, как пожелаете! Это все они виноваты, никчемы! Скормите их своим ящерам, все равно они ни на что другое не способны!

— Покомандуй мне здесь! — рявкнул Лекс, — сгружай бочки и беги отсюда, пока я тебя не наказал!

Монах засуетился, отвязывая груз, зашипел на подростков, и те помогли придержать бочки, чтобы они не свалились на землю. После этого белорясный запрыгнул в седло своего ящера и помчался со двора. Охрана опять открыла и закрыла калитку, Лекс только успел заметить по ту сторону ворот толпу молчаливо стоящих женщин.

— А что за праздник такой, что нужны жертвоприношения? — рыжик развернулся к мужу.

— Совсем забыл! — Сканд виновато улыбнулся, — сегодня будет праздничная служба перед строительством новых кварталов! И, конечно, будут жертвоприношения для богов, чтобы они помогли в этом деянии! Нам надо обязательно быть там. Завалы после штормов расчистили и завтра начнется разметка улиц. Правда, в клоаках уже роют новые коридоры, начали еще во время сезона штормов, но завтра, после разметки улиц, начнут рыть колодцы, которые соединят улицу и клоаку, и приступят к обкладке их камнем.

— Праздник, праздник! — захлопал в ладоши Ламиль, — меня надо красиво одеть и причесать!

Лекс посмотрел на бочки, новых детей, и тяжело вздохнул. Какой праздник, когда дел столько, что не продохнуть! Но Ламиль улыбался в предвкушении праздника и новых украшений, которые стрясет с родственников, и Сканд честно помаргивал, совсем, как Аши в ожидании новой забавы. В ворота опять застучали, но в этот раз это оказался Лейшан.

— У вас что, нубийки сбежали? — рыжий воин был нарядно одет, — или это не ваши голышом пробежали