Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Михаил Юрьевич Кузищев

сказали: "Собираемся начать". Они спросили: "А кто на басу?" Мы ответили: «Никто». Нас спросили, когда номер закончится. Мы не знали. Когда закончится, тогда и закончится»[140]. Единственное условие, которое «Вельветы» поставили сами себе – второго дубля не будет.

Средний темп и запоминающийся рифф, построенный на мажорных аккордах: номер "Sister Ray", гвоздь концертной программы «Вельветов», вступает в студию торжествующим шагом с ощущением полного господства над ситуацией и в предвкушении хорошего веселья. Все хрустит перегрузом смачно и дружно – гитары Рида и Моррисона, орган Кейла. Через 6 минут после начала темп заметно ускоряется, Кейл гуляет туда-сюда по клавиатуре, все остальные инструменты дружно лязгают в ритм. В какой-то момент ритмичное лязгание прекращается, и Кейл начинает вымучивать из органа один и тот же навязчивый, повторяющийся пассаж. В это время Рид, входя в раж и заметно ожесточаясь, устраивает порку одному из персонажей, которые к этому моменту уже живут своей активной жизнью: один облизывает «свинарник», другой сосет «динг-донг», пока главный герой пытается найти свою «магистраль».

Лу Рид комментировал «сценарий» песни следующим образом: «В "Sister Ray" восемь персонажей, этого парня убивают, но всем пофиг. Ситуация следующая: компашка трансвеститов затаскивает к себе домой моряков; они ширяются «дурью» и устраивают оргию, но тут появляется полиция»[141].

К тому моменту, как органы правопорядка решают вмешаться, песня уже почти полностью развалилась на составные части. Тем не менее музыканты внезапно находят в себе силы собраться и изобразить подобие командной игры. Опережая друг друга на финальном спурте с нарастающим бряцанием и грохотанием, они не очень дружно финишируют, пересекая 17-минутную отметку. Лу Рид сообщал, что во время записи "Sister Ray" звукоинженер Келлгрен просто вышел из студии: «В какой-то момент он поворачивается к нам и говорит. "Играйте. Когда закончите, позовите". И это весьма похоже на точку зрения лейбла звукозаписи. Все, что мы делали, – выходило в свет. Наша музыка не подвергалась цензуре. Потому что ее никто не слушал»[142].

Как и композиция "Sister Ray", весь альбом "White Light / White Heat" представляет подлинную аномалию на просторах рок-музыки 1960-х – нечто ржавое, уродливое, первобытное и свирепое, вылезшее на свет эпохи цветов из каких-то немыслимо древних и диких времен. Однако здесь стоит отметить, что не самой очевидной, но важной составляющей альбома является его своеобразный юмор – что-то новое по сравнению с первым альбомом. Более того, этот юмор смог оценить и Фрэнк Заппа: он записывался по соседству и даже посоветовал «Вельветам» способ получить «достоверный» звуковой эффект в "The Gift": идея Фрэнка была в том, чтобы проткнуть дыню. Поразительно, но Заппа даже признался Лу Риду, что ему понравился альбом с Нико[143].

Вклад самого Рида в альбом трудно переоценить – он добавил пластинке перегруженного саунда своих многочисленных гитарных примочек, снабдил ее шокирующими сюжетами и черным юмором. Теперь, в отсутствии Нико, он стал «зеркалом» для Джона Кейла и его деструктивных амбиций. Более того, во многих отношениях "White Light / White Heat" – триумф и победа Кейла, решительно отвергавшего любые компромиссы. Увы, как оказалось, эта победа была последней; очень вероятно, она стоила Джону жизни в The Velvet Underground: «Мы почти сломали оборудование. И я думаю, что мы сломали группу» [144], – говорил он. Лу Рид, в свою очередь, уже видел за белым жаром "White Light / White Heat" совершенно иной свет: «Говорят, что рок – это жизнеутверждающая музыка. Тебе плохо, включаешь две минуты такой музыки – бум. В ней есть что-то скрытое. В лучшие моменты мы были настоящей штукой. Послушайте пленку из The Gymnasium или этот альбом – вот где настоящее дело. Агрессивное, да. Но агрессивное не по-плохому. Это агрессивное, идущее к Богу»[145].

Критика: «скрежет сортировочной станции»

Альбом "White Light / White Heat" вышел 30 января 1968 года. Энди Уорхол уже не имел никакого отношения к группе, однако оформил для пластинки безупречно подходящую обложку: на черном фоне, почти сливаясь с ним, серый силуэт плеча с татуировкой в виде черепа. На обложке, казалось, не хватало только надписи «Яд». Неудивительно, что вторую пластинку VU приняли еще хуже предыдущей: на радиостанциях она была запрещена, а массовые СМИ почти полностью проигнорировали ее в музыкальных обзорах. С тех пор, как «Вельветы» расстались с Exploding Plastic Inevitable, крупные американские издания утратили к ним всякий интерес – серьезные СМИ отказывались печатать даже рекламу альбома. Более того, набиравшая силу контркультурная пресса, издававшаяся хиппи-энтузиастами, тоже чаще всего игнорировала пластинку. Неудивительно поэтому, что второй альбом VU выступил в хит-парадах еще хуже первого: ненадолго мелькнул на 199 строчке чарта Billboard, прежде чем выпасть оттуда насовсем.

Лу Рид, август 2013 г.: «Никто его не слушал. Но вот он, навеки – квинтэссенция выраженного панка. Никто даже рядом не стоял» [146].

Однако были и те немногие, кто слушал внимательно. Некий автор по имени Уэйн МакГуайр выражал праведный гнев на страницах независимой газеты Crawdaddy: «Возможно, самая вопиющая несправедливость, учиняемая изданиями современной музыкальной сцены, это полное игнорирование The Velvet Underground… Рецензенты, сталкиваясь с явлением, которое не так просто классифицировать, предпочитают обращать свое внимание на синтетические группы, которые завоевали массовое признание. В результате The Velvet Underground, которые и музыкой, и сознанием опережают свое время как минимум на два года, остаются незамеченными»[147]. МакГуайр сравнивал "Sister Ray" «Вельветов» с композицией «Impressions» Джона Колтрейна как пример «продолжительного упражнения в эмоциональной выносливости». Особые слова похвалы автор находил для Джона Кейла, «самого забойного бас-гитариста в стране на сегодня… Большинство бас-гитаристов играют плоские ноты, но Джон играет трехмерные куски гранита» [148]. Сэнди Перлман, будущий менеджер и продюсер Blue Öyster Cult, на страницах того же Crawdaddy называл пластинку «претенциозно юмористичной» и выражал мнение, что музыка альбома «достаточно механистична, для того чтобы принять ее за электронику»[149], а рецензент из Los Angeles Free Press сравнивал звучание пластинки с «сортировочной станцией, где металлические колеса, издавая скрежет, останавливаются как вкопанные»[150].

Джонатан Ричман: «Группа внезапно обрывала свой номер, и в зале воцарялась тишина. Можно было досчитать до пяти. Один, два, три, четыре, пять. А затем зрители вдруг начинали дико аплодировать. Почему? Да потому что их словно загипнотизировали!» [151]

Поклонники The Velvet Underground находились не только среди доморощенных акул пера, но и среди начинающих музыкантов. Во время концертов в "Boston Tea Party" группу нередко навещал уроженец Бостона, юный автор-песенник по имени Джонатан Ричман. Он делился с «Вельветами» своими первыми опусами, а они, в свою очередь, однажды любезно предоставили ему гитару из своего арсенала и возможность выступить у них на разогреве – это былое первое