Потери и находки - Вера Чиркова

Рассуждая подобным образом, Инквар был полностью уверен в правильности своего решения, но почему-то несколько раз за время прогулки по рынку и лавкам его кольнуло легкое сожаление о необходимости поступать так жестоко. Да и слова монахини всплывали в его памяти неизгладимым укором, и, стараясь от них избавиться, он покупал для няни книги, заколки и сласти и складывал в удобный дорожный саквояж, приобретенный скорее ради солидности, чем для дела.

Ленс очень быстро сообразил, кому именно предназначаются эти маленькие дары, повеселел и с детской непосредственностью начал подсказывать липовому отцу, какие лакомства и безделушки его сестра любит больше.

На постоялый двор они возвращались слегка усталые, но довольные прогулкой и собой. Подходя к двухэтажному, довольно небрежно содержащемуся строению, где они больше часа назад оставили Лил и Дайга, Инквар привычно глянул на плоский камушек, похожий больше на простую стекляшку, чем на артефакт, желая проверить, где находится горбунья. И мгновенно почувствовал, как по спине скользнул тревожный холодок. Яркого огонька, каким теперь браслет показывал его подопечную на расстоянии в пару десятков шагов, больше не было.

Искусник даже опешил на мгновение, не поверив своим глазам, но привычка быстро принимать решения и действовать незамедлительно толкнула его в сторону конюшен. Где-то там должен находиться Дайг, и Инквар был уверен, что во время их отсутствия напарник присматривал за его подопечной, хотя они об этом и не договаривались.

Просто воинам и телохранителям такого класса ничего говорить не нужно, не нуждаются они и в нудных напоминаниях и длинных объяснениях. Дайг скорее всего счел бы себя оскорбленным, если бы Инквар попытался объяснить ему, как нужно действовать. Зато себя самого искусник не щадил, костерил в уме со всей изобретательностью, пока шагал на задний двор. Очень быстро шагал, почти бежал, и сорваться на откровенный бег не позволяли лишь внутренняя дисциплина и понимание, насколько подозрительно это будет выглядеть со стороны.

Свою карету Инквар рассмотрел, едва войдя в неказистый, захламленный длинный сарай, и узнал ее вовсе не по окраске и форме, а по небольшой кучке людей, о чем-то яростно спорившей у дверцы, которую загораживала собой так хорошо знакомая фигура в костюме кучера.

— Что здесь происходит?! — сунув в сторонку корзинку, громко и возмущенно осведомился господин Варден, ускоряя шаг.

Он уже заметил появление на зачарованном камне хотя и сильно выцветшего, но такого знакомого солнечного лучика и немедленно начал плести спасительную паутину. Сейчас важнее всего было хоть на минутку озадачить троицу мужчин, непонятно чего требовавших от Дайга, заставить их сообразить, что подошло подкрепление.

Разумеется, «конюх» справился бы с ними и сам, Инквар в этом не сомневался ни на миг. Но так же твердо знал — если наемнику придется показать свои умения, то всем им нужно будет менять личины и снова убегать. А это не так-то просто, да и пристать к обозу Кержана вновь не удастся. Путников, замешанных в каких-либо недоразумениях, дорожащие своей репутацией обозники не берут, да они и сами не станут его подводить.

— Вот эти… — Дайг красноречиво запнулся, словно не мог подобрать достойного названия осаждавшим его мужчинам, — гоняются за вашей нянькой.

— Ты позвал охранника харчевни?

— Да как я позову, если они не уходят!

— Нам все равно, кто эта девка, нянька или кухарка! — злобно сверкнув черными глазами, влез в разговор холеный мужчина среднего возраста. — Но мы ее получим! И сначала накажем за грубость, потом вы заплатите золотом за нанесенный ущерб!

— Очень интересно, — ледяным тоном вежливо произнес Инквар, — какое право вы имеете наказывать мою рабыню и с какой стати я буду вам оплачивать какие-то потери?

— С такой! Эта гадина бросила в нас свиток, защитные амулеты разряжены подчистую и вся одежда испорчена! — раздраженно и обиженно заорал раскрасневшийся молодчик, щеголявший дорогим кожаным костюмом, изрядно забрызганным чем-то жирным.

— Он же сказал — нянька? — нахмурился третий незнакомец, самой неприметной наружности и неопределенного возраста.

— Так она и есть нянька, — сердито проворчал Дайг. — Но рабыня! Уже почти десять лет, как госпожа ее купила.

— Да при чем тут нянька или рабыня?! — снова заорал молодчик. — Если эта дрянь испортила мне куртку!

— Илиа, — еще холоднее произнес Инквар, почуяв в этой непростой ситуации спасительную лазейку и стремясь выкрутиться, чего бы это ему ни стоило, — выгляни в окошко и расскажи мне, что случилось. Да поподробнее, и всю правду!

— Господин… — совершенно натурально всхлипнула девушка, приоткрыв створку. — Вы же знаете… я же никогда не вру! Слуги принесли завтрак, и для кучера тоже… вот я и понесла ему корзинку. А в сенцах столкнулась с этими… господами. Вон тот… краснорожий… прижал меня к стене и полез под юбку!

— Что?! — перебил ее Варден с самым оскорбленным видом. — Эй, господин, не знаю, как вас там! С каких это пор можно хватать чужое имущество?!

— На ней не написано! — зло огрызнулся молодчик. — Но я ничего ей не сделал! Она бросила в меня корзину!

— Скажи на милость, Илиа, — нахмурился Инквар, — зачем ты бросала еду? Я же купил тебе на случай встречи с грязными извращенцами, которым не хватает здоровых девиц, защитный свиток.

— Да я растерялась… — еще громче зарыдала девчонка, — и совсем забыла про ваш свиток… а когда они за мной погнались, вспомнила. Ну и бросила… все как вы учили…

— В следующий раз не забывай! — назидательно произнес Инквар и в упор уставился на того из мужчин, в ком интуитивно угадал главного: — Назовите ваши имена! Хотя я пока не решил, буду ли подавать прошение своему градоначальнику, но, думаю, многим моим знакомым будут интересны подробности вашего нападения на калечную рабыню!

— Сначала мы желаем услышать ваше, — сухо процедил мрачный незнакомец.

— Да пожалуйста! Я господин Варден, судья из Сагрена. Путешествую по своим делам с сыном и слугами. А вот вы кто такие? — высокомерно вздернул нос Инквар. — Но припомните, вовсе не я начал приставать к вашим лошадям, собакам и кошкам! Это вы протянули руки к чужому добру на землях, где подобное считается преступлением по законам всех городов и баронов!

— В сенцах было темно! Да и нет на ней знака рабыни! — попытался выкрутиться старший из незнакомцев.

— И что с того?! Значит, можно хватать и насиловать любую попавшуюся навстречу женщину? Выходит, теперь ни один из горожан или знатных господ не может привозить на этот постоялый двор свою жену или дочь? Пико, запрягай лошадей. Мы немедленно съезжаем отсюда, но сначала я заставлю хозяина заплатить за причиненный мне ущерб.