Последние тайны старой Африки - Лоуренс Грин

И это вполне соответствует их репутации. Все другие бедуины приписывают им колдовскую силу. Человек, которого проклял сенуссит, живет в постоянном страхе, что его разобьет паралич или настигнет смерть. Говорят, что свое колдовство сенусситы распространяют и на животных, так что отара овец, забредшая на ячменное поле какого-нибудь старика, обладающего колдовской силой, может и не вернуться. Конечно, овец можно убить и множеством других способов помимо проклятья. Сенусситские гипнотизеры отличаются одной удивительной способностью. Они могут заставить человека увидеть события, происшедшие в его родном городе или оазисе, от которого в данный момент его отделяют сотни миль.

Сеид аль-Махди — вероятно, самый знаменитый сенусситский пророк нашего века — был добросердечным чародеем. Он утверждал, что может почувствовать беду на огромном расстоянии. Рассказывают множество историй, как по указаниям Сеида отправляли спасательные отряды и те находили гибнущие караваны.

Есть ли у сенусситов шестое чувство или нет, но их проводники в пустыне обладают необыкновенной способностью ориентироваться на местности. Изменение направления не сбивает их с толку, поскольку у каждого проводника в голове есть свой компас. И даже в беззвездную ночь, находясь в незнакомой местности, сенуссит уверенно идет в нужном направлении. Никто не знает Сахары, но проводник-сенуссит почти никогда в ней не заблудится. Возможно, этим он обязан инстинкту своего верблюда. Говорят, что верблюд всегда найдет обратный путь в оазис, где он когда-то пасся. Много раз караваны бывали спасены именно потому, что верблюд вдруг брал на себя роль проводника, словно по наитию.

Никто не знает Сахары, и повсюду вокруг оазисов в песке погребены тайны. Вот оазис Сива. Его дома, построенные из земли и соли, лепятся друг над другом на огромной скале. Этот человеческий муравейник возвышается над святилищем оракула, к которому приходил за советами Александр Македонский. Неподалеку от Сивы есть другие древние города, все еще ожидающие заступа археолога. Где-то около этого оазиса находятся и затерянные изумрудные копи древности. И вот уже больше тридцати веков пальмовые рощи Сивы дают самые лучшие в мире финики.

Интересно, доведется ли мне когда-нибудь вновь пересечь магическую границу у Мены, этот узкий канал между пустыней и посевами? Как радостно мне было выйти сюда из слепящей желтой пустыни и, миновав пирамиды, очутиться среди зелени этих изумительных окрестностей. И как был бы я рад сейчас снова отправиться из Каира в эту загадочную пустыню, в пустыню, которой никто не знает.

Глава 17

Затерянный город пустыни Калахари

Где-то в песках Калахари есть «затерянный город» Зимбабве. Я принимал участие в экспедиции, которая тщетно пыталась найти его. Однако город существует. Это совсем не легенда. И хотя он исчез больше семидесяти лет тому назад, все же эти древние развалины будут когда-нибудь найдены.

Передо мной лежит пыльный блокнот, где я делал записи во время нашей экспедиции. 8 июля 1936 года автомобиль с прицепом покинул источник Гейнаб и направился по высохшему руслу реки Носсоб. Экспедиция должна была проникнуть в неизведанную пустыню и разыскать затерянные развалины. В восемнадцати милях к югу от Гейнаба в русло Носсоба впадает высохший приток, хотя он и не обозначен на карте. В Апингтоне нам сказали, что он называется Гротбрак — название, ничем не отличающееся от многих других. Я почти уверен, что с 8 июля 1936 года никто больше не бывал в этих местах.

Мы взяли запас горючего на двести сорок миль пути. Заполнили водой канистры, а также бутыли — на случай, если придется возвращаться пешком, — и запаслись пищей на неделю. Часть людей осталась в лагере. Они подписали обязательство (в моем блокноте), что в случае, если наша группа не возвратится через шесть дней, они отправятся на поиски.

В своем дневнике я отмечал весь наш путь и все ориентиры: вытянутую впадину с выходами известняков, цепь песчаных холмов, излучину высохшей реки, не помеченной на карте, проходы в дюнах, участки высокой пожелтевшей травы. Мы ночевали в неприютных местах, где еще не ступала нога человека. Иногда мы принимали следы антилоп за дорогу, но все они вели к ямам, вырытым животными в поисках соли.

Один случай ясно запечатлелся в моей памяти. Чтобы припомнить его, мне нет необходимости рыться в своем дневнике. В самом начале путешествия мы наткнулись на колодец, вырытый на дне впадины среди известняков. Колодец казался высохшим, но, появись здесь бушмен, он, несомненно, сумел бы добыть из него влагу. Через несколько дней мы возвращались тем же путем обратно в Носсоб и снова набрели на этот колодец. Поверх следов от наших ботинок мы различили отпечатки маленькой ступни. Не было смысла искать вокруг. Если бушмен не хочет, чтобы его увидели, то, уж будьте уверены, вы ничего не найдете, кроме следов его ног.

Мы решили, что поиски «затерянного города» нужно производить с самолета. Я не забыл предостережения одного археолога, который побывал в Носсобе до нас. «Когда вы увидите эту пустыню, — писал он, — вы поймете, что можно месяцами бродить среди песчаных дюн и даже близко не подойти к тем местам, где расположен «затерянный город»». Он был прав.

Человек, который открыл «затерянный город», был колоритной фигурой, как, впрочем, всякий, кто в те дни путешествовал по Калахари. Это американец Г. А. Фарини, владелец ранчо. В Калахари он приехал за алмазами. Как ни странно, в Америке Фарини повстречал охотника из Калахари, по имени Герт Лоу. Герт, в котором текла и бушменская кровь, был привезен в Нью-Йорк балаганщиком, показывавшим этого уродца на выставке в Кони-Айленд. Когда Фарини встретил Герта, тот сильно тосковал по родине. Охотник рассказал Фарини легенду об алмазах Калахари. Возможно, что он ее и выдумал, но для Фарини этого оказалось достаточно, чтобы снарядить туда экспедицию.

В Фарини самом было что-то от балаганщика. Когда на пути в Кейптаун они остановились в Лондоне, Фарини представил Герта Лоу королеве Виктории. Герт, по-видимому, был первым цветным охотником из Калахари, который пожал руку королеве. Герт дожил до ста лет, но никогда не забывал о своих заморских впечатлениях. Вспоминая об этих днях, он обычно говорил: «В одном доме в Лондоне можно разместить весь мой народ. Люди там словно саранча — так их много».

Итак, 30 января 1885 года Фарини, его сын (фотограф) и Герт Лоу сошли в Кейптауне с корабля «Рос-лин Касл» на берег. Через три дня они отправились в Кимберли. Там Фарини приобрел фургон на рессорах и мулов. На реке Оранжевой, в районе Апингтона, он обменял мулов на волов и поспешил в пустыню.