Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн. - Николай Скабаланович

Самый способ вступления Вотаниата на престол обусловил то направление, какого он должен был держаться в своей политике. Он взошел на престол по ступеням народного раздражения против политики Никифори–цы, опираясь главным образом на церковную партию, затем на массу лиц, так или иначе обиженных в прежнее царствование, и наконец на турок. Вотаниату предстояло с первых шагов своего царствования показать, что он будет действовать в духе совершенно противоположном предшествовавшему времени, он должен был также оправдать надежды своих приверженцев, помогших достигнуть престола, отблагодарить их за услуги и исполнить данные им обещания. Несочувствие прежней политике он выразил тем, что виновника ее принес в жертву народному гневу. Когда Никифори–ца был доставлен к нему товарищами Урселя (сам Урсель скоропостижно умер), он был отправлен в ссылку на один остров, подвергнут пытке и под пыткой умер.[924] Вместе с тем Вотаниат вызвал и сделал первым министром евнуха Иоанна, митрополита Сидского, вытесненного при Парапинаке Никифорицей.[925] Приверженцы Вотаниата получили видные и выгодные места, были осыпаны милостями. Особенно большую выгоду извлекли церкви и монастыри — новый император щедро отблагодарил духовных лиц за содействие его делу. Сыновья Кутулмиша, жившие в Хрисополе, турецкие эмиры и саларии вынесли из Византии богатые дары, золото и драгоценные ткани.[926] Сочувствие Евдокии и Константина Дуки, брата Парапи–нака, тоже было вознаграждено. Евдокия получила позволение жить с детьми в Византии, ей было дано роскошное содержание, дочери ее выданы замуж, сын Константин принят ко двору.[927]

Но удовлетворяя настроению общественного мнения и снискивая себе щедротами и милостями доброжелателей, Вотаниат едва ли мог считать свое положение на престоле прочным. Он был уже стар, телом слаб, мышцы его были вялы для войны,[928] но ум был еще достаточно светел,[929] чтобы понимать истинное положение вещей. Самым опасным для него обстоятельством было то, что корона досталась ему не по воле прежде царствовавшего государя и не имела того престижа, какой приобретается достоинством рода и крови. Разумеется, Вотаниат мог считать свою фамилию не хуже других, предъявлял даже притязания на родство с Никифором Фокой, некогда занимавшим престол, но все это для народного сознания было делом смутным, осязательных связей с царствовавшими в Византии фамилиями, своими предшественниками, Вотаниат в глазах современников не имел. Таким образом, его положение было менее счастливо, чем, например, положение Комнинов или Дук. В разных концах Империи процветали знатные аристократы, которые не хотели понять, для чего им следует покоряться Вотаниату, когда они нисколько не уступают ему по знатности, а по личным качествам, как они думали, даже превосходят. Вотаниат, желая восполнить этот недостаток и через то основать прочнее свой престол, решил породниться с царствовавшим до него домом. Когда первая[930] его жена, Бердина, вместе с ним провозглашенная императрицей, умерла, он решился вступить во второй брак: выбор его колебался между Евдокией, женой Константина Дуки, и Марией, женой Михаила Парапинака; брак со второй представлял более затруднений, чем с первой, потому что муж ее был еще жив, тем не менее выбор склонился на сторону Марии, и Вотаниат женился на ней, поощряемый кесарем Иоанном, который после этого сделался особенно близким к Марии человеком.[931] Расчет Вотаниата оказался не совсем верен. Его соперники, значительные властели, не убедились в его превосходстве и не отказались от намерения оспаривать престол в свою пользу; трудно указать государя, который в такое короткое время должен был, подобно Вотаниату, свести счеты со столькими претендентами.

Претендентство Никифора Вриенния было унаследовано Вотаниатом от предшественника. Никифор Вриенний, сидевший в Адрианополе, узнав о перевороте в Византии, решился идти к столице и домогаться престола. В его распоряжении было довольно значительное войско из македонян, норманнов и печенегов. Вотаниат желал покончить с ним миром и снаряжал несколько посольств,[932] предлагая всеобщую амнистию, Вриен–нию звание кесаря и усыновление, а его приверженцам утверждение в тех достоинствах, какие они получили от Вриенния. Во главе последнего посольства стоял царский родственник, протопроедр и великий этериарх Стравороман. Посольства не увенчались успехом. Тогда отправлено было против претендента войско под начальством новеллисима Алексея Комнина, возведенного в сан доместика. С ним двинулся и турецкий вспомогательный отряд, присланный на помощь Вотаниату его союзниками, сыновьями Кутулмиша (Солиманом и Масуром). Противники встретились между Калабрией и Месиной. Силы Алексея Комнина по численности уступали силам Вриенния, тем не менее перевес остался на стороне первого. Сначала он был приведен в затруднительное положение, войско его обратило тыл. Но печенеги и турки выручили. Печенеги Вриенния, удачно сразившись с противниками, вздумали кроме того попользоваться за счет союзников, ворвались в их аръергард для грабежа и произвели замешательство. Между тем турки подкрепили Комнина, бой возобновился и Никифор Вриенний был взят в плен руками турок, брат его Иоанн Вриенний успел бежать. Пленник отправлен был Алексеем Комнином к Вотаниату, который выслал палачей для его ослепления. Палачи встретили Вриенния в загородном увеселительном дворце, Филопатионе, и здесь ослепили. В столицу он был привезен уже ослепленный, выслушал из уст Вотаниата упрек за^озмущение и принял позорный триумф, после чего Вотаниат постарался его утешить подарками и чинами. Его соумышленники, за исключением весьма немногих, были прощены и удостоены царских милостей. Был помилован и брат Никифора Вриенния, Иоанн, который потом сделался жертвой мести одного варяга в Византии; прежде он варягу отрезал нос, а теперь варяг убил его за это.[933] Снисходительность Вотаниата к приверженцам Вриенния, помимо его гуманности, выразившейся, между прочим, в его новелле,[934] объясняется еще тем обстоятель–ством, что Вотаниату нужно было бороться с новым претендентом и для борьбы он рассчитывал заручиться силами прежнего претендента.

Новым претендентом был протопроедр Никифор Василакий, отправленный при Парапинаке на смену Вриенния в Диррахий. Он затеял восстание еще при Парапинаке, но держал свой замысел в секрете. Положением правителя Диррахия он воспользовался для того, чтобы собрать военную силу; составил войско из греков, болгар, албанцев, призвал норманнов из Италии, нанял печенегов, делая все это под предлогом предстоящей борьбы с Никифором Вриеннием. С собранными войсками он прибыл в Фессалони–ку и здесь обнаружил свои настоящие намерения в то время, когда Пара–пинак был низвергнут и место его занял Вотаниат. В числе его деятельных приверженцев были: племянник его Мануил, стратиг Гимн, Григорий Ме–симар,Тессараконтапихис, Гемист. Когда стремления Василакия сделались ясны для Вотаниата, он сначала поступил так же, как с Вриеннием, — отправил посольство, предлагая амнистию и достоинство новеллисима. Но Василакий не поддался на предложение, и Алексею Комнину, едва только окончившему войну с Вриеннием и не успевшему даже на возвратном пути дойти до Константинополя, послано было в награду за подвиги достоинство севаста[935] и вместе с тем приказ идти против Василакия на Феесалони–ку. Комнин со своим войском, подкрепленным еще бывшими приверженцами разбитого Вриенния (в числе таковых упомянут Василий Куртикий), отправился к Фессалонике и, в недалеком расстоянии от города, расположился лагерем на береку реки Вардари. Василакий решил напасть на него неожиданно, ночью. Но неожиданность не удалась, потому что Комнин через своих лазутчиков успел узнать о его плане и принять меры к тому, чтобы обратить задуманную хитрость во вред самому Василакию. После неудачного ночного нападения Василакий заперся в городе. Комнин осадил Фессалонику и вступил в тайные переговоры с гражданами и войском своего противника, кончившиеся тем, что Василакий был схвачен собственными приверженцами и выдан Комнину. Комнин отправил его в кандалах в Византию, послав туда наперед донесение об исходе дела. Из Византии отдан был приказ ослепить неудачника–узурпатора, и он был ослеплен в местности, именуемой Хемпина, между Филиппами и Амфиполем, у источника, который с тех пор стал называться (Зриоц той Bam/лкюи (источник Василакия).[936]

В то самое время, когда Комнин боролся с соперником Вотаниата, Ва–силакием, или немного спустя, летом 1079 года, неожиданно выступил третий соперник Вотаниату в лице Константина Дуки, брата низвергнутого Парапинака. Константин, во главе так называемых бессмертных, отправлен был против турок. Он должен был присоединиться к войску, ранее высланному и по малочисленности не решавшемуся вступать в сражение с турками, подкрепить его и сдерживать турецкие набеги. Бессмертные, представлявшие собой войско избалованное, были недовольны тем, что их отправили сражаться на Восток, а главное, они были привержены к Дукам.[937] Между бессмертными и Константином Дукой произошло соглашение, и едва Константин переправился из Византии в Хрисополь, он был провозглашен императором. Вотаниат принял меры к обороне, а между тем начал переговоры с бессмертными, предложил им подарки, почетные титулы и право возвратиться назад, в Византию. Переговоры увенчались успехом: войско возвратилось в столицу, выдав с головой Константина Дуку, который был пострижен и отправлен в ссылку.[938]