Четыре четверти страха - Максим Вячеславович Никитин

– Да какие, к дьяволу, доказательства! – вдруг крикнул в пустоту комнаты Эдуард. – В полицию! Сдать фото в полицию, и пусть они проверят этого журналиста на причастность к убийствам. Пусть проверят отпечатки пальцев! ДНК! Волосы! Обрывки одежды! Пусть проверят все, что должны проверять в таких случаях!

После этого отчаянного крика в комнате повисла давящая до звона в ушах тишина. Эдуард на несколько минут задумался.

Ну хорошо! Полиция! И чего он дальше добьется? Даже если Илья Пахомов и есть «Пластический хирург», даже если это докажут, как можно связать его с Димой?

Даже если «Пластического хирурга» посадят… Дмитрия все равно будут продолжать считать сбрендившим самоубийцей, а не жертвой психованного журналиста.

Нужно как-то обосновать… Нужно как-то связать… Нужно докопаться до правды.

Эдуард открыл ноутбук Дмитрия и пробежался глазами по файлам статей, сохраненных братом.

Все должно быть здесь! Все доказательства и все решения должны быть здесь. А что, если… Так… Несколько щелчков мыши, и на экране появились свойства файлов: тип, расположение, размер, занимает места на диске, создан, изменен, открыт…

Создан! Интересно! Казалось, что вот-вот Эдуард нащупает какую-то мысль. Создан! Какой же файл тут самый старый? С какой статьи Дима начал знакомствo с Ильей Пахомовым?

То, что дала сортировка, с одной стороны, яркой лампочкой, как в классических американских мультфильмах, зажгло сознание Эдуарда, а с другой – он почему-то даже не удивился.

Какая статья могла связать «Пластического хирурга» и человека, который долгое время провел в лечебнице из-за насильственной жуткой смерти девочки-подростка? Конечно же! Дата создания файла говорила об этом без малейшего стеснения.

Самой первой статьей, сохраненной на диске, был материал о серии жестоких убийств и изнасилований в разное время в разных районах Москвы, материал, объединенный только тем, что безумных маньяков так и не нашли.

«Ювелир из Серебряного Бора», собирающий украшения с обездвиженных электрошокером девушек, «Измайловский влюбленный», оставляющий милые пустячки своим «возлюбленным», «Капотнинский судья», несущий миру справедливость и чистоту нравов, а теперь…

Эдуард вскочил на ноги так быстро, что голова у него закружилась и ему пришлось схватиться за спинку кресла, чтобы не упасть на пол. Так вот оно что!

«Ювелир из Серебряного Бора», «Измайловский влюбленный», «Капотнинский судья», а теперь и «Пластический хирург» – это все один и тот же человек! Один и тот же больной мозг, искусно выдумавший всех четырех персонажей и прекрасно разыгравший их, словно роли на сцене.

Илья Пахомов создал и внедрил образы этих жутких героев в сознание своих читателей, словно это были отдельные живые люди!

Конечно! А почему бы и нет? Ведь всегда есть такая возможность, если ты сам журналист! Кто заподозрит невинного представителя прессы, особенно когда речь идет не об одном, а сразу о трех совершенно разных психопатах.

Дима всегда обладал острым умом и тонкой интуицией, плюс ко всему все пережитое им в том котловане недостроенного дома удвоило его способности, хоть и загнало в подвалы отрешенности, где он скрывался от окружающего мира. Однако какие-то крупицы информации все же долетали до его темного подвала. Что-то заставляло его выходить на белый свет и в прямом, и в переносном смысле. Видимо, в такой вот момент Дима и догадался о множестве сущностей Ильи Пахомова. Догадался и был убит.

И что дальше? А дальше Илья решил проверить, держал ли Дмитрий свою догадку при себе или поделился ею с братом. Поэтому и было устроено это нелепое и бессмысленное избиение Эдуарда у дверей бара «Black Ocean». Избиение, замаскированное под пьяную случайную драку.

Если Эдуард узнает Илью, то это будет значить, что Эдуард уже посвящен в тайну «Пластического хирурга», и Илье придется решать уже и эту проблему.

К тому же если Эдуард действительно что-то знает об Илье Пахомове, то, возможно, пара ушибленных ребер и мастерский удар в челюсть помогут Эдуарду забыть то, что он знает, и намекнут, чтобы Эдуард держал свой язык за пока еще целыми зубами.

– Ну что же, – вслух произнес Эдуард, – теперь мы поиграем в твою игру. Только немного поменяем переменные в заданном условии.

Глава XL

– Ну что, Тоха, – спросила Василиса у иконки робота Бендера в Skype, – выручишь?

– Для тебя все что угодно, любовь моя, – послышался в ответ ехидный голос.

– Слушай, – вдруг почему-то добавила Василиса, – может, встретимся как-нибудь? Выпьем? А то, если честно, я плохо помню, как ты выглядишь.

– Так есть же такая кнопочка – «видеорежим», – съязвил Тоха.

– Не сейчас, – Василиса осмотрела помойку, которую она называла своей квартирой, и помойку, которую она называла собой. – Давай я принаряжусь, и мы встретимся.

– Это свидание? – рассмеялся Тоха.

– Не знаю, – честно ответила Василиса. – Но ты самый нормальный из всех моих знакомых.

– Ты многого не знаешь, – продолжал смеяться Тоха. – Ну да ладно. В общем, я подключился. Можешь начинать. Я покараулю.

Значок с Бендером погас.

Василиса открыла почтовую программу, нашла в списке последнее письмо с почтового ящика профессора Эрстмана и кликнула по иконке «ответить».

– Привет! – неуверенно начала печатать Василиса. – Помнится, ты обещал забрать меня на счет «пять». Какая цифра у тебя там сейчас?

Указатель мыши мигнул на иконке «отправить», загорелась строка исходящих писем, потом она потухла, и в папке отправленных писем стало на одно больше.

Дальше началось долгое, практически невыносимое ожидание. План, конечно, не выдерживал никакой критики и был рассчитан скорее на удачу, но сидеть сложа руки Василиса больше не могла. Она и так впустую потратила увесистую часть своей жизни на самокопание и саморазрушение. Так больше жить было нельзя.

Возможно, она не выяснит, что произошло с Юлей, вернее, кто с ней все это сделал, но вместо этого она найдет подобного ему. Это будет ее месть. Это будет ее правосудие. Если одному чудовищу удалось уйти от ответственности, то она хотя бы остановит второе. В любом случае в мире станет чуть чище, а саму Василису, возможно, перестанет мучить ее внутренний все знающий и постоянно спорящий с ней…

На экране