Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана - Александр Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ясно, что помещику нужно, чтоб хлеб был дорог, и не потому только, что он производит хлеб на продажу, а и потому, что хлеб дорог – мужик дешев, можно мужика ввести в оглобли. Мужику нужно, чтобы хлеб был дешев, потому что мужик хлеба не продает, а большей частью прикупает. Он хочет, чтобы хлеба хватило и еще на год, если Бог обидит неурожаем. Если, продав пеньку, лен, семя, коноплю, мужик может уплатить подати, то хлеб продавать не будет, хотя бы у него был двухгодичный запас. Он будет кормить свиней, скот. Поэтому мужик искренне молится Богу об урожае, о том, чтобы хлеб был дешев.
Американец продает избыток, а мы продаем необходимый насущный хлеб. Американец-земледелец сам ест отличный пшеничный хлеб, жирную ветчину и баранину, пьет чай, заедает обед сладким яблочным пирогом или папушниками с патокой. Наш мужик-земледелец ест самый плохой ржаной хлеб с травой, хлебает пустые серые щи, считает роскошью гречневую кашу с конопляным маслом, об яблочных пирогах и понятия не имеет. У нашего мужика-землевладельца не хватает пшеничного хлеба на соску ребенку. Пожует баба ржаную корку, что сама ест, положит в тряпку – на, соси…
Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не станут есть всякую дрянь. Лучшую, чистую рожь мы пережигаем на вино, а самую что ни на есть плохую рожь, со всяким сором – вот это ест уже мужик. Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он еще недоедает. Налегает больше на картофель, конопляный жом в хлеб добавляет. Желудок набит, но от плохой пищи народ худеет, болеет, ребята хуже растут.
Известной долей кулачества обладает каждый крестьянин, за исключением недоумков да особенно добродушных людей. Каждый мужик в известной степени кулак, щука, которая на то и в море, чтобы карась не дремал.
У крестьян крайне развит индивидуализм, эгоизм, стремление к эксплуатации. Зависть, недоверие друг к другу, подкапывание одного под другого, унижение слабого перед сильным, высокомерие сильного, поклонение богатству – все это сильно развито в крестьянской среде. Кулаческие идеалы царят в ней, каждый гордится быть щукой и стремится пожрать карася, выжать из него сок. Это, однако, не мешает крестьянину быть чрезвычайно добрым, терпимым, по-своему необыкновенно гуманным. Вследствие этого интеллигенту и бывает так трудно сойтись с мужиком».
Народовольцы анализировали состояние и возможности появившегося в России сословия заводчиков, фабрикантов, промышленников, оптовых купцов, которых в Европе называли буржуазией. Автор теории героя и толпы Н. Михайловский писал в очередном номере «Народной воли» под псевдонимом: «Оглянитесь: ненавистное иго буржуазии уже лежит над Россией. У русского гербового орла две головы, два жадных клюва. Один рвет тело русского народа с династически-военно-полицейскими целями, для расширения и содержания в повиновении окраин и для сохранения декораций деспотической власти. Он связан с другим орлом единством ненавистного желудка. Россия только покрыта горностаевой царской порфирой, под которой происходит кипучая работа набивания бездонных частных карманов жадными частными руками. Сорвите эту, когда-то пышную, а теперь изъеденную молью порфиру, и вы найдете вполне готовую, деятельную буржуазию. Ей так удобнее исполнять свою историческую миссию расхищения народного достояния и присвоения народного труда. Разве не довольно широко ваше сердце, чтобы обнять одной ненавистью государственное и частное хищничество даже тогда, когда они срослись в двуглавого орла с одним желудком? Бейте же по обеим головам кровожадной птицы!»
Народовольцы понимали, что в России 1880 года осуществленный с помощью заговора политический переворот не будет сопровождаться общей социальной революцией. Они не могли и не хотели ждать то время, когда в империи полностью созреет революционная ситуация с недовольством и ненавистью всех сословий империи. Речь А. Михайлова на суде 1882 года обсуждала вся Россия:
«Как ни уклонялись русские социалисты в продолжение восьми лет от столкновения с централизованным политическим строем, как ни пугала их возможность быстрого роста буржуазии, а с ней и всех зол капиталистического строя, в конце концов они были вынуждены на первый план выдвинуть политическую свободу и народоправление. Выступив со светлой теорией против нищеты и порабощения народа, социалисты были борьбой и обстоятельствами приведены к существенной потребности своей родины: политические права народу и с помощью их он себя устроит. Это лозунг – всякого честного русского гражданина. Борьба должна вестись партией «Народная воля» при желательном содействии народа и общества. С абсолютным монархическим принципом и олицетворявшим его центральным правительством средства борьбы намечались многообразные, не один террор, но террор считался как одно из главных средств. Революционные действия мы должны были прекратить, когда бы появилась возможность приблизиться к цели с помощью свободной проповеди, свободных собраний, свободной печати».
Все члены Исполнительного Комитета говорили, что подчиняются своему девизу и знамени – если даже народ через Учредительное собрание потребует сохранения монархии, все будет делаться в соответствии с народной волей. Софья Перовская заявила: «Наш девиз – «Народная воля» – не является пустым звуком, а действительно выражает сущность нашей программы и наши стремлений. За собой мы оставляем лишь одно безусловное право – право свободной пропаганды своих идей, а во всем остальном готовы подчиниться свободно выраженной воле народа. Возведя террор в систематический прием борьбы, партия пользуется им как могучим средством агитации, как наиболее действительным и выполнимым средством дезорганизовать правительство и держать его под дамокловым мечом, принудить к действительным уступкам».
Народовольцы быстро поняли, что всенародное восстание в империи может произойти совсем нескоро. Местные группы партии занимались распространением нелегальной литературы, агитацией и пропагандой, собирали пожертвования на «Народную волю», заводили необходимые связи и знакомства в своих губерниях. Они много сделали для распространения идеалов Исполнительного Комитета, создали вокруг него атмосферу сочувствия, без которой его деятельность была бы просто невозможна. В семидесяти городах империи действовало почти сто групп и двести кружков «Народной воли» – с 1879 по 1883 год. Пятьсот народовольцев России активно поддерживали пять тысяч человек. Гибель Исполнительного Комитета означала конец «Народной воли».
Во главе Исполнительного Комитета встала администрация, Распорядительная комиссия в составе Александра Михайлова, Льва Тихомирова и Александра Квятковского. По мере развития событий руководство «Народной волей» осуществлял совет из тех членов Исполнительного Комитета, которые в определенный момент находили в Петербурге. В случае ареста все договорились называть себя агентами Исполнительного Комитета, чтобы он всегда оставался для полиции, жандармов, властей, общества неуловимым и грозным. Несколько народовольцев обладали большими политическими дарованиями, теоретическими знаниями, организаторскими способностями, являлись великолепными конспираторами, талантливыми ораторами и пропагандистами, техниками и оружейниками, мужественными людьми неукротимой воли, неуклонно добивавшимися общей цели. Эти невозможные люди объявили войну самодержавной власти и атаковали Александра II, стоявшего во главе государственной чиновничье-бюрократической машины – Молоха, которому приносились в массовую жертву экономическое благосостояние ста миллионов подданых и все права человека и гражданина. Вскоре Фридрих Энгельс писал на всю Европу: «В России – два правительства: царя и тайного Исполнительного Комитета заговорщиков-террористов».
К осени 1879 года Александр Михайлов с соратниками полностью создал инфраструктуру партии. Была налажена и отработана система жесткой конспирации с шифрами, предупреждающими сигналами, паролями, создана сеть конспиративных квартир с базовыми, центральными, с запасами продуктов, одежды для переодевания, оружия, средствами для гримирования, неприкосновенным запасом денег. Одна из центральных квартир находилась в Лештуковском переулке, между Гостиным двором и Витебским вокзалом. Недалеко от нее, в Троицком переулке, у Пяти углов, располагалась динамитная мастерская Николая Кибальчича, постоянно, на глазах у дворников, полиции, сыщиков, которых народовольцы называли «подошвами» и «пауками», снабжавшаяся всем необходимым для производства бомб, мин и ручных взрывных устройств. Третье отделение годами пыталось ее обнаружить, но так и не могло, что привело к его ликвидации. Центральная квартира, в которой часто встречались члены Исполнительного Комитета, была в доме 25 по Вознесенскому проспекту, между Мариинским театром и Сенной площадью. Именно здесь в ночь на 1 марта народовольцы во главе с Софьей Перовской и Николаем Кибальчичем сумели собрать четыре ручных бомбы, запалы к которым им передали офицеры из Кронштадта. Бомбы ранним утром сами Перовская и Кибальчич пронесли по Садовой улице мимо Сенной улицы, Гостиного двора, по Невскому проспекту мимо Аничкова дворца, где жил цесаревич Александр, мимо Московского вокзала до Тележной улицы, где четыре бомбы были переданы метальщикам И. Гриневицкому, Н. Рысакову, Т. Михайлову и А. Емельянову. В Саперном переулке, между Михайловским и Таврическими дворцами, находилась тайная Вольная типография, после захвата в январе 1880 года восстановленная на Подольской улице. В особой конспиративной квартире располагался народовольческий паспортный стол.
